Ная Геярова - Слёзы навий

— Черная?

Ника кивнула.

— Тимир его зовут, — вздохнула Аглая.

— Ты успела познакомиться?

— Пришлось.

И обе замолчали. Смотрели в зеленые травы, в затухающую синеву неба и прощающиеся с днем солнечные переливы, на воронов, кружащих над поселком. Тоскливо и муторно, и воронье вроде не в небе грает, а в душе царапается, кричит сотней голосов.

— Алька, тот хриплый… Я ведь уверена была, что неживой. Не знаю, кожей чувствовала, если оглянусь, тут мне и конец… И по ночам они вокруг ворот ходят, я слышала, как зовут. По именам, к себе. Стену когтями царапают, ногами землю ворочают, чавкают, а только рассвет скользнет — пропадают. Я к сторожам ходила, спрашивала. У виска крутят, говорят, совсем на голову пришибленная, ну, мол, чего взять, считай, полуживая пришла, вот в уме и мутится. А я слышу их… Алька, я не сумасшедшая. Я голоса их от живых различаю. Страшно! — Ника нервно теребила в зубах соломинку. Вроде как и закончила рассказ, только побоялась сказать о том, как руки чернели, когда спаситель, крепко сжимая ее запястье, тянул к воротам. Как в глазах потемнело и казалось, что вот сейчас вырвется из нее нечто злое, жуткое, и как оно тянулось по пальцам к спасителю, а едва коснулось, как тот задрожал. Лицо серое стало, когда в калитку втолкнул. Уходил шатаясь. И видела Ника за спиной уходящего Тимира черную пелену тьмы. И скользящие тени дымчатые по сторонам. Оттого и собаки выли, чуяли. Оттого и ей не просто страшно, а жутко было, да так, что сама готова была завыть. Да только в тот момент будто внутри что — то лопнуло и зашептало: «Выпусти! Не бойся, я с тобой!» У Ники от голоса того волосы дыбом встали. А после она всю ночь сидела на кровати, поджав под себя ноги, дрожала и прислушивалась, уснула лишь под утро.

Зеленые травы чуть волновались на слабом ветру. Бледное задумчивое лицо Аглаи было повернуто к лесу на горизонте. Глаза цепко всматривались вдаль, пытаясь увидеть хоть что — то знакомое. И не видели.

— Может, мы умерли и попали в мир мертвых?

Ника ткнула в Аглаю соломинкой.

— Ты чего? — взвилась Аглая.

— Чувствуешь? То — то и оно. Мертвым уж, наверное, боль нипочем.

Аглая смотрела на ладонь. Крохотная красная точка от тычка. Потерла. Больно.

— Смотрю, вы наконец соизволили одеться! — раздалось за спиной.

Ника обернулась. Аглая вспыхнула, узнав голос подходящего к ним парня. Он остановился за ее спиной.

— Буду предельно вежлив. Доброго вечера. Однако до вас не только слова, но и приключившееся не доходит, — последнее он адресовал Нике. Та побледнела.

— Волки съедят? — Аглая не желала разговаривать, но от рассказанной Никой истории на теле выступили мурашки.

— Если повезет, то волки, — согласно кивнул неожиданный собеседник. — Только они к поселку не пойдут. А вот кто пострашнее… Солнце садится.

Ника хотела вставить, что видела совсем рядом и волка. Но не успела.

— Здесь есть кто — то страшнее тебя? — вставила, поднимаясь и оборачиваясь к собеседнику, Аглая. Как раз чтобы увидеть, как насмешка на лице его меняется на гримасу неприязни. Ника покосилась на качающий ветвями исполинов горизонт.

— А отстреливать не пытались?

Молодой человек нехотя перевел на нее взгляд.

— Не срабатывают против нежити пульки не заговоренные. А заговаривать в нынешние времена некому. Перевелись ведьмы.

Аглае послышался тихий звон в ушах, успела заметить, как Ника совсем побледнела, дыхание стало редким, прерывистым.

— Какие ведьмы? — тихий шепот перешел в хрип.

— Все! Все перевелись. Вернее, перевели. Изжили уходящей властью, — без тени смешка ответил собеседник, и зрачки его стали темнеть.

Ника схватила Аглаю за руку. Муторно и нехорошо стало от взгляда Тимира.

— Мы пойдем.

— Вот так сразу? А мне казалось некоторое время назад, вы очень желали узнать о происходящем здесь. Кто — то даже не побоялся выйти за ворота в ночь.

Ника глянула на Аглаю. Бледность сошла с лица, заменившись желанием уйти, сбежать от неприятного собеседника.

— Я шарахаться от вас не стану. — Он пристально смотрел на Нику. И от этого взгляда было не по себе не только Нике, но и Аглае. Она разозлилась уже не только за свой страх, но и за Нику, внезапно занервничавшую.

— Чего же так? Не боитесь нас?

На бледном лице юноши растянулась тонкая улыбка презрения.

— Я? Вас? — Казалось, он сейчас засмеется. Не засмеялся. Улыбка сползла. Он протянул руку Нике. — Тимир. Мы вроде забыли познакомиться.

Ника снова покосилась на Аглаю. Что ей ответить? Аглае он был неприятен.

— Не бойтесь, я хороший.

— Тала так не думает, — осторожно шепнула Аглая.

— Тала! — Тимир кивнул. — Тала умная. Ее нужно слушать.

— Значит, мы пошли. — Ника потянула Аглаю за рукав. Но ее тут же перехватил Тимир. Пальцы крепко вцепились в тонкое запястье. Ника охнула.

— Мы не закончили…

Аглая ухватила парня за вторую руку.

— Не смей!

— Чего не сметь? Я пока ничего не сделал. А вот она сделала. — В потемневших глазах заплясали воронкой черные вороны. Они затягивали, увлекали. Воронье в небе поддерживало их криком. Аглае почудилось, что все вокруг стало заметно темнее. Разом посерело заходящее солнце. Пожухли травы. И лицо Ники стало темным, безликим. Будто жизнь оставила ее, и только в глазах плескался ужас, словно видела она перед собой не Тимира, а нечто страшное.

— Сила темная если свое возьмет, будет в неподчинении. Застонет округа, завоет от муки. Да ненадолго. Соглядатаи разнюхают, не жилец ты тогда, — звенящим шепотом в ухо парня повторила Аглая мрачное предзнаменование Талы. И сама содрогнулась, когда посмотрел на нее Тимир. Под потемневшими глазами залегли глубокие черные круги, не было ни радужки, ни век, только черные глазницы на бледном лице.

— Не то ты видишь. Ее не от меня спасать нужно… — он не договорил.

— Пусти! — отчаянно, зло прохрипела Аглая.

Тьма из глаз Тимира метнулась наружу. Аглая крепче вцепилась в удерживающую Нику руку. Заломило пальцы. — Пусти! — Тьма остановилась. Крутанулась воронкой. — Изыди! — захолодев от ужаса, хрипом выдавила Аглая первое, что пришло в голову. Тьма замерла. Посерела. Отхлынула от лица Тимира мертвенная бледность. Вокруг Аглаи снова заиграли краски. Окрасился багрянцем закат. Изумрудной зеленью поднялись вершины исполинов. И только трава так и осталась жухлой, словно выжгло ее солнце досуха. Рука Тимира, державшая Нику, ослабла. Аглая рванула ее в сторону. Тимир отшатнулся и безмолвно упал на колени.

— Бежим! — разнесся голос пришедшей в себя Ники. Она схватила растерянную Аглаю за руку и потянула. Аглая рванула следом. Пробежала сотню метров и остановилась. Оглянулась. Тимир продолжал стоять на коленях у поля. Его сотрясала крупная дрожь.