Ная Геярова - Слёзы навий

— Не поможет знахарь, — прошептал Карах. — Найди мне ее и верни, пока бед не наделала. Но так, чтобы никто…

Начальник стражи поднялся с колен, отвесил поклон.

— Служу Нугору! — отдал честь и вышел из залы.

Громко лязгнули о стену ножны. Советница холодным взглядом смерила пухлое дрожащее тело владельца гостиницы «Дымное». Сильный, но глуповатый молодой страж крепко вжимал его в стену. Поигрывал кинжалом в руках. И ухмылялся. Ему явно нравилась его работа. Ленивый на подвиги, но с удовольствием показывающий силу более слабым. Таких сейчас в Нугоре каждый второй из молодняка, и все пытаются перед соглядатаями выслужиться, авось и нарекут. И ведь не боятся души терять. Не дорожат. Не понимают. А намедни новый начальник Китаровских соглядатаев приезжал. Молод, но хорош стервец — и тело статное, и речи льстивые. С тех пор молодая стража и вовсе из кожи вон лезет. Доверенных уж, поди, по пальцам пересчитать можно. Да и в тех уверенности нет, слишком слащаво улыбаются и смотрят на нее масляными глазами, коли б не слухи о ее связи с правителем, и не посмотрели бы, что советница. Ах, как бы она хотела их всех… В кулак, по стене, чтобы соплями захлебнулись. Потому и готова была на договор с тем, на кого в былое время побоялась бы взор поднять. А теперь ишь как оно выходит, готова переступить через собственные страхи и омерзение, а все потому, что даже так надежнее, чем смазливые, озабоченные юнцы стражи.

Она перевела взгляд на второго стража, того, кто стоял у порога. Он кутался в длинный плащ, пряча лик и стараясь не прикасаться к деревянной притолоке. Нейла поежилась. Даже не видя глаз и лица, чувствовала исходящую от него жуть. Только надеяться более не на кого. Нейла с трудом оторвала взгляд, подняла опрокинутый стул, тряхнула головой, сбрасывая навеянный страх. Села, забросив нога на ногу, не сводя презрительного взгляда с домовладельца.

— Они м — меня пытали… — покрываясь испариной, блеял тот.

— Тебе полезно, — прошелестел голос советницы. — Может, жирка лишнего стряхнешь. Так куда они направились?

— Г — глава обоз домой воротил… Сказал, не будет продаж, ежели соглядатаев столько, нечего и времени терять… — сбивчивой скороговоркой выдавливал Сезим, исподтишка косился на печь, там за солонкой таилась сума. Лишь бы не заглянули. Не забрали. А там… Выкрутится как — нибудь. А без сумы куда идти? Все расскажет, лишь бы не забрали. Отпустят, схватит добришко и подальше. Слышал, на западе в Улар — городе много людей, там и затеряется. Прикупит небольшой постоялый дворик да начнет все сначала. Ему не привыкать. Главное, выпутаться сейчас.

— Меня не волнует глава какой — то деревеньки! — Рука стража, сжимающая горло Сезима, приподняла его над землей. Он начал болтать ногами и хвататься за облаченные в перчатки руки, пытаясь оттянуть их от собственной шеи. Советница качнула головой, страж опустил задыхающегося Сезима на пол.

— На восток, — начал ловить тот воздух.

— Кто вывел?

Сезим весь съежился.

— Они меня пытали, — начал снова плаксиво.

— Через врата не проходили, — задумчиво смотрела на него Нейла. — Тайный ход? Ты знаешь тайный ход из города! — Стремительно поднялась, щелкнула пальцами, и домовладелец вновь повис между полом и потолком.

— Где ход? — подошла вплотную Нейла. Сезим замахал руками.

— Расскажу!

— Не расскажешь, — хмыкнула Нейла. — Отведешь!

Сезим побледнел. Косо глянул на печь. Жалко стало себя и добро, таившееся в суме. Нехорошо все выходило. И предчувствие тяжелое сдавило грудную клетку похлеще руки стража.

— По — ка — жу!

— Замечательно! — Щелчок. Пухлое тело с грохотом упало на пол. Тут же вскочило и поспешило к выбитой двери, лежащей в зияющем пустотой проеме.

— Все, все покажу! — зачастил, потирая шею.

Нейла улыбалась, но такой улыбкой, что Сезим бегом бросился из дома, на ходу указывая путь в подворотню.

Нейла уже почти вышла, остановилась, вернулась, глянула на образок в углу, с укором смотрящий на происходящее в гостинице. Подняла было руку, чтобы перекреститься, но вместо этого взяла лампаду и опрокинула на пол. Огонек вспыхнул, затрещал на дощатом полу, растекаясь вместе с лужицей масла. Нейла пнула лампаду к опрокинутому столу и только тогда вышла.

Сезим торопливо перебирал ногами по каменистому переулку. Уже подходя, с тоской подумал: «Эх, жаль, туман не спал, а то гляди, и бесы бы увидели, спустились, с ними все сговорчивей получилось бы! И понесло ж назад в «Дымное». А ведь глава Радомир предупреждал. И чего с ними не ушел? Побоялся, что увидят добришко. Испугался? Нет, жлобство задушило. Авось потребуют делиться. А оно вишь, как вышло». Он бы и рад уж делиться. Да разве советнице его добро нужно? Ох, и чего он сразу не ушел? И черт бы с этими побрякушками!

— Кто? — шмыгнул голос из покосившегося домика.

— Гости! — рявкнул страж и одним легким ударом выбил дверь. Мужичок в засаленной рубахе ойкнул, бросился к окну, но его перехватил быстрый выпад меча. Мужичок закатил глаза, ойкнул и осел, прижимая руки к разрастающемуся на рубахе кровавому пятну. Сезим, втолкнутый в избу, побледнел, увидев кума, царапающего в предсмертной агонии грязный пол. Бросился вон из хаты, но был откинут назад рукой стража.

— Показывай! — ткнула в лицо кулаком Нейла. Сезим пошатнулся. На трясущихся ногах прошел к печи, откинул с полога тряпицу.

Нейла кивнула.

— Вот и молодец!

Тонкое лезвие мягко вошло под сердце Сезима. Он взмахнул руками и начал заваливаться на пол.

— За что? Я же показал, — слабеющим голосом выдавил всхлипывая. В голове зазвенело, поплыла перед глазами комната. Эх, и чего с Радомиром из города не ушел?

Нейла злорадно улыбнулась.

— Как нам показал, так и другим покажешь. — Вытерла клинок о рубаху упавшего Сезима и кивнула молодому стражу. — Дальше мы сами! — И направилась к тайному ходу.

Паренек облегченно вздохнул. Покосился на второго стража и поспешил исчезнуть из мрачной хаты.

Нейла вошла в ход. Второй страж задержался. Наклонился над Сезимом. В предсмертном взоре увидел домовладелец худое лицо, глаза, наполненные чернотой, и тьму, прятавшуюся под плащом. Страж усмехнулся в лицо умирающего и направился следом за советницей.

Радомир сидел на пригорке, смотря на расстилающийся за полем город, медленно жевал сорванную сухую тростинку. В небе граяли вороны. Как же привычен стал их крик. Надрывный, резкий. К неприятностям, к бедам, кои за последнее время валились на голову, как из рога изобилия. И не было им конца и края. А все с ее появлением… Хрупкой девчушки с бледным лицом и русой косой.

Она ушла.

А он не смог уйти.

В ушах стоял крик Марьи и ее укоризненный взгляд.