Ная Геярова - Слёзы навий

Сигаретка покрутилась в пальцах, Святозар достал огниво и ударил пластинкой о кремень, дал прикурить.

Радомир затянулся. Он давно не брал в руки курева. В легких запершило, он закашлялся. Святозар похлопал по спине.

— Ну уж и не курил бы! — сказал с пониманием.

— Времена такие, — отмахнулся глава и снова затянулся, вторая струя пошла легче, давая мягкое горьковатое успокоение. — Хозяин «Дымного» растрепал?

Святозар пожал плечами, присел рядом, достал из котомки уже скрученную самокрутку. Чиркнул огнивом.

— Мне по ямам ходить незачем. На то стража есть. Они и донесли, что вы по раннему утру покинули Нугор.

Глава кивнул. Затянулся. Ветер разносил дым. Кланялись ветви деревьев, гнулись кусты. Двое сидели на валуне, смотря задумчиво в сторону города. Сидели молча, каждый думал о своем. Радомир докурил, растер окурок носком сапога по земле.

— На восток?

— На восток, — кивнул, поднимаясь, Святозар, откидывая недокуренную самокрутку, и поправил в ножнах меч.

«Дымное» выделялось на улице темным пятном. Обгорелые окна еще коптили, выбрасывая в небо черные клубы. Несколько мужиков из соседних домов пытались засыпать землей то, что осталось. Тройка полных баб стояла поодаль и, покачивая головами, обсуждала пожар, закатывая глаза, в которых не было ни толики сожаления.

Святозар и Радомир остановились, не подходя близко к «Дымному».

— Однако! — присвистнул Радомир и посильнее натянул капюшон. Опасливо покосился на женщин, не узнает ли кто недавнишних постояльцев, не заподозрит ли. И тут же добавил: — Не мы, Бог свидетель. — И поднял руку в знамении.

— Не божись! Верю. — Святозар хмурился. Отошел к бабам, через минуту вернулся еще более смурой. — Нейла побывала. Видели соседи, как с двумя стражами заходила.

Радомир ничего не ответил. Сезима было жалко. Ведь еще утром с ним говорил.

— Здесь стой! — приказал Святозар. У главы лицо повело. Уж не решил ли начальник стражи, что это Радомир с ним идет? Разве ж не сам о помощи просил? А тот внимания на главу не обратил, поморщившись от зловония, направился к обгоревшей гостинице. От дыма щипало глаза. Кто — то из мужиков успел выкрикнуть:

— Куда? Задохнешься, дурень… — И тут же прикусил язык, взглянув в лицо и узнав входящего. Вышел Святозар быстро. Откашлялся, вытирая с лица копоть. Прошел к Радомиру и бросил к ногам прокопченную тлеющую суму.

— За печью, железными крышками укрытая, потому и не успела сгореть. Хозяин наш, видать, собирался покинуть город.

— Я его предупреждал, чтобы не совался обратно в «Дымное», предлагал с нами из города выйти. — Радомир пнул суму. Та звякнула. Он опустился на колени и вытряхнул содержимое, присвистнул: — Жадность сгубила.

На камнях лежали позолоченные монеты, серебряная посуда. Радомир покопался, вытащил тонкую золотую цепочку с распятием, покрутил в руках, бросил обратно в кучу.

— Видать, сердобольный хозяин не только постоем прирабатывал.

Святозар хмыкнул, подавил сочувствующий вздох.

— Куда дальше?

Радомир усмехнулся. Приказного тона в голосе начальника уже не было.

— К восточным трущобам. — Вытер руки о плащ. Мужики у погорелого дома с интересом посматривали на них, но больше на вытряхнутое добро. Глава начал собирать его назад в суму. Святозар положил руку на его плечо.

— Оставь, не бери греха. Не наше. Один уже расплатился за него…

Радомир кивнул, выпрямился.

— Думаешь, она его?.. — От мысли о смерти домохозяина стало не по себе. Мужик он, конечно, гнилой, но смерти глава ему не желал.

— Не думаю, знаю. — Святозар пнул мешок и направился к узкому переулку.

Не успели они в него войти, как мужики бросились к вещам, начали наперебой выхватывать. Послышалась ругань. Радомир хмыкнул и свернул между домов.

Шли, по обычаю, молча.

В косом проеме захолустного домика в восточных трущобах Святозар присвистнул.

— Кровью пахнет!

Щелкнул огнивом, вспыхнул тусклый огонек.

— Незачем свет, — проговорил, подойдя со спины, Радомир, заставив Святозара вздрогнуть от неожиданности. Огниво обожгло пальцы, он махнул рукой, огонек пропал.

— И мертвыми стелился путь ее… — зловеще прошептал Радомир и смолк. — Тш — ш… — пропал в темноте лачуги. — Ох ты ж! Жив? — донесся голос от печи.

В ответ послышался едва слышный стон. Святозар на ощупь прошел на голос.

— Лучину в углу возьми, — на ухо ему просипел Радомир.

Святозар снова чертыхнулся. И все — таки охотник Радомир знатный, движется неслышно, будто зверь дикий.

Лучину Святозар нашел с третьего раза. В двух углах только паутину собрал. Щепка зажглась не сразу. После третьего раза полыхнул огонек и тускло осветил избу. Радомир сидел на полу, придерживая голову полного мужчины.

— Сезим! — удивленно приподнял брови Святозар. — Живой!

— Я бы не был так уверен, — осадил его Радомир, покачал головой. — Дух отпускает. Не жилец уж.

Сезим стеклянными глазами смотрел в потолок, грудь тяжело вздымалась, испуская хриплый свист.

— Пожалел, — шелестел едва слышный голос. — Не послушал, не пошел… А ты говорил… Поплатился. Ты, — голос стал почти неслышен, — бойся того, кто рядом с ней…

— Кто с ней?

Ответить Сезим не успел.

— Куда ушла советница? — перебивая, подскочил к умирающему Святозар, схватил за плечо встряхивая.

Радомир посмотрел на него неодобрительно. Но Сезим услышал, и даже на миг появилось осознание в глазах. Чуть приподняв окровавленную руку, указал на полог и судорожно выдохнул. По телу прошла судорога, глаза невидяще уставились в засаленный потолок.

— Преставился. — Радомир провел по лицу Сезима, прикрывая омертвевшие глаза. «Бойся того, кто рядом с ней!» Что ж, и за то спасибо, никчемный человечек Сезим.

Святозар уже откидывал полог.

— Я забыл спросить, а ты чего вернулся — то?

Радомир положил голову покойного на пол. Перекрестился.

— Судьба повела, — ответил неохотно и, встав, направился к темному ходу.

В Мирное входили вечером.

Страж, молоденький паренек, зевал и смотрел в сторону от входящих путников, треская семечки из серого кулька и сплевывая на землю шелуху. На вопрос о том, где можно передохнуть и купить еды, махнул неопределенно и ушел к сторожке.

Тимир огляделся. Деревенька большая. Даже площадка у ворот камнем выложена. Домики стоят тесно друг к другу. Добротные избы, таких в их деревеньке не было. Из хорошего сруба, с резными оконницами и цветными штакетниками. За окнами видно не льняные серые, а хорошие домотканые занавеси с кружевами. Несмотря на клонящееся к закату солнце, люди явно на покой не собирались. Женщина в рясной одеже остановилась совсем рядом, поправила цветной платок, искоса и с интересом рассматривая путников.