Ная Геярова - Слёзы навий

— Да? — Тимир сложил руки на груди. — Знаешь, я охотно верю. Ему же, как я понимаю, не впервой бросать… близких и родных!

Аглая побледнела.

— Ты не смеешь так о нем…

Он шагнул близко, вцепился в подбородок Аглаи, заставив смотреть на него. Серые глаза потемнели, дыхание стало прерывистым, с хрипотцой.

— Дура! — сказал с чувством и отпустил. Отступил от нее слишком быстро, сжав руки в кулаки. — Цепляешься за прошлое, за жизнь, которой у вас с Никой уже никогда не будет! Просто девчонка, маленькая, потонувшая в своей придуманной от ничегонеделания любви, которой на самом деле и нет. Иначе и тебя бы сейчас здесь не было…

— Оставь ее, — поднялась Ника, подошла к Аглае, усмехнулась в лицо. — Спасибо за зелье не говорю. Идем, Тимир, — положила руку ему на плечо. И от этого жеста Аглае стало не по себе. Слишком уж уверенный, собственнический жест. Тимир не сопротивлялся, скривил губы в саркастической ухмылке, не отстранился. Лишь слегка кивнул на прощание.

— Тихон, ты с нами?

Домовой кинул на Аглаю сочувствующий взгляд, пожал плечами и уныло побрел вслед за выходящим. И только хорь метался туда — сюда, пищал, заламывал лапы. Остановился посреди лавки, вздохнул горестно, махнул хвостом по мордочке, скидывая слезу, и поскакал следом за Тихоном.

И только когда хлопнула закрывающаяся дверь, Аглая позволила себе судорожно, навзрыд выдохнуть. Опустошенно опустилась на лавку у разбитого стола. Как же так вышло? Вот оно вроде мирное будущее рядом, в доме на соседней улочке. Будет ждать ее, улыбаться до боли родной улыбкой. И никто, никто не рад за нее! А она сама рада? Сердце рвется следом за ушедшими. И душу щемит так, что сил нет держаться. Оттого и слезы бегут ручьем. Разве ж они поймут? Она просто не может быть рядом… Она боится, она так долго боялась. Ника уже не Ника. Тимир того и гляди поглотится. И она останется одна! Одна в чужом мире! А с Игнатом спокойно. Он обещал. Он никогда не оставит ее… Она никогда не останется одна. Но ведь уже оставлял! Там, у болота… Он бросил ее и Нику… А Ника… Пусть она уже чужая, но ведь они столько прошли вместе. Она просто развернулась и ушла. И Тихон, и хорь, и… Тимир.

И уже саму не радовало вновь обретенное счастье быть рядом с «близким и родным». Близким и родным? Такими последнее время были Ника, Тихон… Тимир.

Они ушли.

Их больше нет.

Аглая поднялась. С тоской посмотрела на дверь. Рвануть следом, догнать и сказать, что ошиблась. Они важнее. Они родней и ближе… Быть до последнего вдоха Тимира рядом. Резать ладони и трясти ту, что заняла место Ники, чтобы она возвратила его! И может, они все же дойдут до Обители… А там… там… Кто там? Если ведьма она сама? И перед глазами встало страшное лицо поглощенной жрицы. Такими пустыми глазами будет смотреть на нее Тимир. И все же… Аглая поднялась и рванула к двери только для того, чтобы встретиться лицом к лицу с входившим в лавку Игнатом.

Игнат поторапливал.

На улице уже стемнело, но в отличие от прежнего дня не было слышно пения, не ходили люди. Непогода, разыгравшаяся со вчерашней ночи, разогнала люд. Кому хочется прогуливаться на сыром стылом воздухе, да к тому же по слякоти.

В поселковом доме Игната было тепло. Уютные шторы на небольших оконцах, меха на полу и диванах. Кровать под широким балдахином. Аглае никуда не хотелось. Но Игнат тянул.

Кинув Аглае плотный плащ, подбитый внутри мехом, улыбнулся.

— Ты прекрасна.

Еще бы. Ритка уложила ей волосы в локоны.

— Красавицей будешь! — смеялась, подмигивая лукаво и поправляя лиф собственного платья. — Я тоже ничего! — Подвела черным заточенным угольком глаза, предлагая его и Аглае.

— И платье чудесное! — ворковала, помогая Аглае одеваться. Длинное темно — зеленое в пол, оно выгодно подчеркивало ореховые глаза. Из декольте видно ровно столько, сколько и положено уже почти замужней девушке.

— Готовы? — вошел Игнат. Рита отступила к стене, сделала легкий поклон и шмыгнула в дверь.

— Все будут в восхищении! Мы будем вместе вечно! — Игнат коснулся губами ладони Аглаи. Она смотрела на себя в высокое зеркало и радости Игната не поддерживала. Он сам пришел за ней в лавку Горьяна. Долго молча сидел рядом, осматривая разоренное жилище. Хозяин заплетающимся языком пересказывал произошедшее. Игнат хмурился, смотрел недобро. Аглая никогда не видела у него такого лица, даже испугалась, ее ли это Игнат. За последнее время не единственный изменившийся.

— Тебе не стоит оставаться здесь, — шепнул тихо, подхватил на руки и вынес из лавки. И пока он нес ее по улице, она дрожала и всхлипывала, уткнувшись ему в плечо и ничего не объясняя…

— Игнат, может, не стоит так пышно? Все же это еще даже не свадьба.

— Свадьба не свадьба, — отвернулся Игнат, одергивая рубаху и заправляя в сапоги штаны. — Положено. Сватовство. Жалко, родителей нет. Но это уже и не важно… — Он резко выпрямился. Подошел к Аглае и, взяв за талию, развернул к себе. Заглянул в глаза. — Ты передумала?

— Нет, — испугалась Аглая. — Что ты! Просто, — она замялась. — Мне неудобно. Я никого из твоих нынешних друзей не знаю. И что это за обряд такой — посвящение?

Он обнял ее, чмокнул в щеку.

— Вот на месте и узнаешь, — галантно подал руку и вывел из дома. У порога, роя землю, стояли запряженные в экипаж кони. Аглая опешила. Господи! Да она такое только в старых фильмах видела. Бордовая карета с позолотой. Пара черных коней в нетерпении кусала удила. Откуда у Игната такая карета? По телу прошла дрожь, и Аглая оглянулась на Игната. Почему ей происходящее кажется таким неправильным и… жутким?..

Игнат улыбался. В небе полыхнула молния, напоминая о прошедшей грозе, отсветы блеснули в серых глазах. Аглая шарахнулась в сторону. Нечеловеческие зрачки, желтые с черной полосой посередине. Молния погасла, и видение тотчас пропало. Игнат насторожился, шагнул ближе, подхватывая ее под руку.

— Ты чего, Аля? Испугалась? Это всего лишь гроза, — обнял, рука начала гладить по уложенным кудрям. Привычная теплая рука. Он и ночью, принеся ее в дом, сидел и вот так гладил. Наливал красного вина, от которого кружилась голова и все прошедшее отступало куда — то на задворки памяти. Говорил, как хорошо они заживут, как он любит ее, как счастлив, что нашел. И она верила. Очень хотела верить. Вот только когда проснулась ночью и обнаружила, что она одна в постели, в голову против воли поползли подозрительные мысли.

Аглая поднялась, босыми ногами ступая на шкуры, прошла по комнате.

— Игнат!

Никто не отозвался. Она осторожно приоткрыла дверь на улицу, длинная рубаха волочилась по полу. Ночь дохнула запахом озона. Крупные капли скатывались с крыши и текли ручейками на ступени. Аглая поежилась. Где сейчас Ника и Тимир с Тихоном? Успели ли спрятаться от разразившейся непогоды? Аглая шмыгнула носом. И уже собиралась вернуться в дом, но остановил внезапный шум во дворе. Быстрые тени метнулись к невысоким воротцам, в них въехала пара иноходцев, на одном перекинутый через спину мешок. На втором укутанный в плащ седок. Аглая стояла, прижавшись к стене, сдерживая собственное дыхание. Седок спрыгнул, кинул поводья подбежавшему пареньку.