С. Семенов - Мир приключений, 1928 № 05

Только один Джим знал нрав этого стада. Он знал, что что-то должно случиться. Лучше было бы, если бы эти грабители понимали, что их крики только еще больше возбуждают животных. Но Джим ничего не говорил. Он сидел с каменным лицом идола и усердно чистил песков посуду.

Наконец до Джима донесся звук, опасность которого знал он один. Это была стадия безумия животных, которую владельцы стад называют «ворчанием».

Джим не двинулся и только окинул взглядом местность. Костер горел, с одной стороны ущелья скрытый скалой. Повозка стояла шагах в пятидесяти от костра в пересохшем русле реки. Неподалеку были привязаны лошади. Несколько мужчин лежали на земле, закутанные в одеяла. Двое других разъезжали верхом вокруг стада.

Иокем, предводитель, медленно ходил взад и вперед, следя взглядом за Джимом.

Вдруг, когда ворчание стада стало громче, Иокем направился к Джиму.

В эту минуту Джим вскочил на ноги и изо всех сил бросил сковороду о камни.

Звук раздался так резко, что лежавшие на земле мужчины вскочили. Иокем бросился на Джима, но Джим выхватил из кармана свое оружие.

Это была коробка с патронами. Бросил ее Джим не в человека, а в огонь. Хлоп! Хлоп! Хлоп! — звучали выстрелы. Стреляли не ружья. Выстрелы потонули в заключительном ужасающем взрыве. Точно в огонь швырнули скалу! Все это произошло меньше, чем в минуту. Никто из людей не мог опомниться и сообразить, что за дьявол овладел этим лагерным костром.

Тотчас же вслед за взрывом раздался громовый бег стада. Лошади сорвались и бросились в стороны. В то же мгновение стадо, представляющее собой широкую живую стену громовых копыт и опущенных рогатых голов, ворвалось в узкий промежуток речного русла, где стояла повозка. В этот короткий миг общей паники, люди кинулись к лошадям. Одному из людей удалось поймать лошадь, но она отбросила его и он слетел прямо под мчавшуюся живую стену. Вот еще двух других настигло обезумевшее стадо. Иокем кинулся к повозке, но он никогда не добрался до нее.

Гигантский бык впереди стада подхватил Иокема на рога. Бык отшвырнул человека в сторону и над ним прокатилась лавина копыт и пыли.

Только один человек был готов к тому, что произошло. Этот человек — был Джим. У него было преимущество того короткого момента паники, который погубил других. Он уже много часов следил за наростающим волнением стада. Он знал, что страшный конец неизбежен. Безжалостная гонка в зной по тяжелой скалистой дороге, муки жажды, нежелание стада укладываться на ночь, потом топтание животных на месте и, наконец, последний шаг — «ворчание».

И в психологический момент, когда «ворчание» прекратилось, и животные напряженно ждали малейшего необычного звука, Кольдвель бросил в огонь патроны. Но до этого он уже заранее нашел себе место, где бы он мог спастись от обезумевшего стада. Он прыгнет в повозку, которая во всяком случае не убежит от него, как лошади.

Он очутился в повозке как раз во время. Один бык смял мимоходом бок повозки, другой сорвал колесо. За ними мчались другие, наклонив головы и ничего не видя перед собой от ярости.

Джим сидел, крепко ухватившись руками. Его швыряло из стороны в сторону, как моряка в бурю. Быки топтали друг друга, перепрыгивали один через другого. Гигантские тела стукались о стенки старой, расшатанной повозки.

Джим видел, как затоптали быки троих людей. Видел, как отшвырнули могучие рога тело Иокема.

Большая часть стада уже промчалась мимо. Старая разбитая повозка, на которую всей тяжестью надавили бежавшие за быками коровы, перевернулась.

Джим лежал в полном мраке; его оглушал гром копыт, душила пыль. Потом постепенно грохот затих, лавина стада прокатилась дальше в открытую равнину. Джим медленно выполз на свет.

Далеко, в северной части выжженной равнины, человек двенадцать прятались в скалистом ущелье.

Старик Кольдвель собрал своих пастухов и ждал теперь в этих горах. Они с раннего утра пробирались через хребет и теперь уже спускались в равнину. Вся равнина была у них перед глазами.

— Он подаст нам знак, — говорил старик. — Два огня будет, если ему удастся бежать. Три, — если ему понадобится помощь. Это у нас всегда так было установлено.

Теперь орлиные глаза старика увидели вдали крошечную точку света.

— Огонь… вон там! Он подает нам знак, — закричал старик.

— Это они просто варят себе ужин, — скептически возразил один из ковбоев.

Но старик знал, что бандиты не зажгут огня так, чтобы он был виден издали.

— А вот и другой! — восторженно крикнул он. — А теперь три! Мальчик подает нам знак. Только я не могу понять…

— Да, видите, — закричал один из ковбоев, — огонь то тухнет, то опять загорается. Это он нам говорит про стадо. Это значит, что стадо разбежалось. Да разве это возможно? Не мог же он убить всех бандитов? — засмеялся пастух.

— Все равно, ему нужна наша помощь, и помощь будет.

В следующее мгновение все двенадцать человек мчались верхом по сухому руслу реки через пустынную равнину.

К полуночи, когда была сделана уже половина пути, всадники встретили, как они думали, диких лошадей. Но вскоре они узнали своих лошадей, угнанных бандитами.

— Случилось что-то непонятное, — бормотал старик.

Немного позднее им попалось навстречу несколько быков. Животные медленно плелись, измученные, обессиленные.

Еще коровы, еще и еще. Дальше равнина была вся усеяна скотом, точно пастбище.

Люди въехали в ущелье. Луна ярко выбелила все кругом Вот перевернутая повозка, а там, на скале — три костра.

Старик Кольдвель в страхе побежал к кострам, но в то же мгновение услышал:

— Я тут, отец.

Джим Кольдвель оставил раненого теленка, за которым ухаживал, и подбежал к отцу.

— Разбойники… воры… где они все? — задыхаясь, крикнул старик.

— Трое вон там, — юноша указал на какие-то бесформенные массы на земле. — А пятеро взяты в плен.

— Кто же их взял в плен? — спросил в недоумении старик.

— Да, собственно говоря, их взяло в плен стадо. Троих я нашел с перебитыми костями в русле реки. Потом еще одного нашел Ему тоже не до того, чтобы драться. А двое еще приехали верхом искать своих товарищей. Ну, так их-то я просто связал.

— А как же стадо?

— Стадо разбежалось. Я знал, что это случится. Только я заставил их разбежаться-то во время. Да и телят убрал у них с дороги.

— Ну, я знал, что ты хорошая нянька для стада, — сказал, улыбаясь, отец, — знал, что ты их и спать уложишь, и песенку им споешь, только не знал, что ковбой может поднять в стаде бунт, когда захочет. Теперь, братцы, давайте попразднуем. Оставили же нам грабители какую-нибудь еду…

— Оставили, — сказал Джим, — в повозке найдется еще провизия. Только уж готовьте сами ужин, я до смерти устал, да и за теленком мне нужно походить. Это, ведь, тоже мой друг.