В. Срезневский - Мир приключений, 1928 № 07

Караван двинулся. Длинной цепью шли дрессированные дромадеры белокурого лейтенанта и лошади шейха Сулеймана. И когда навьюченные скакуны проходили около распростертого на песке старика — араба, вороной жеребец остановился у трупа и жалобно заржал. Вожатый дернул его за повод.

Караван углублялся в пустыню…　

Рассказ РАУЛЯ АУЕРНХЕЙМЕРА

Рисунки ФЕЛИКСА ШВОРМШТЭДТА

От Редакции.До наших дней — и кто знает: до каких еще веков в будущем? — на небесных картах пишется созвездие — «Волосы Вереники». Этому поэтическому названию уже свыше двух тысяч лет. Но любители астрономии, которых теперь у нас так много, вряд ли осведомлены о происхождении насчитывающего тысячелетия имени.

Впервые в литературе название это упомянул Каллимах, знаменитый греческий поэт, критик и историк литературы, учитель длинного ряда прославившихся потом ученых и писателей, Каллимах, живший в 3-м веке до Р. X. Он написал несколько сот сочинений в прозе и стихах. Особенно славился его сборник элегий в четырех книгах, под общим названием « Причины ». Здесь Каллимах в поэтических рассказах объяснял происхождение названий, обрядов, обычаев и проч. В числе элегий есть и «Локон Вереники» повествующий, как эта царица посвятила богине любви Афродите свой локон, ставший небесным созвездием. Впоследствии знаменитый римский писатель Овидий использовал эту же тему для своей элегии.

Помещаемый ниже рассказ — не перевод древней легенды. Не было бы смысла отрывками и для широких кругов русских читателей перепечатывать теперь «Метаморфозы» и другие произведения классической древности, несмотря на их красоту и занимательность.

Современный автор рассказа, сохранивший только канву легенды, делает центральной фигурой своего повествования самого Каллимаха — первого автора «Локона Вереники», т. е. лицо вполне историческое, и ставит его до известной степени в исторически правильном окружении. Царь Птолемей — это Птолемей III Евергет, умерший в 221 г до Р. X. На фоне красочно пышной и грубо роскошной Александрии, столицы династии Птолемеев, развивается действие, такое психологически понятное, такое естественное для вдумчивого современного русского читателя, в сознании которого твердо заложено убеждение, что женщина — не раба и не вещь.

В этой основной мысли главное отличие модернизированной легенды о «Волосах Вереники» от ее древнего, чисто эротического прототипа.

Во внешности женщины имеет значение все, и больше всего — способ причесывать волосы. По прическе　женщины можно сделать всевозможные заключения о том, что происходит в ее голове. Это знали еще две тысячи лет назад, при дворе Птолемеев, в Египте. Ярким доказательством этого служат хорошо известные всем астрономам «Волосы Вереники».　

Вереника была единственной дочерью Мага, властителя Кирены, маленького государства, расположенного по соседству с обширными владениями Птолемеев. Вереника росла без матери в сонном, пустынном доме отца, и в одиннадцать лет была обручена с наследником трона Александрии Птолемеем, который был всего только на несколько лет старше ее. Но жених, заинтересованный больше приданым, чем самой невестой, не явился к ней, а отправил вместо себя некоего Каллимаха. Этот посланец обратился к Веренике в присутствии всего двора с предложением, составленным в греческих стихах, которые ласкали ее слух, и отечески поцеловал ее в лоб, когда царь официально соединил их руки. Египтянка — няня Вереники — вслед за этим убрала с ее лба капризный локон, который при прикосновении Каллимаха выбился из ее прически и упал ей на лоб. Но Вереника терпеть не могла свою няню, как и все египетское, и поэтому упрямо снова вытащила локон. Так он там и остался, несмотря на все попытки царя, мачехи Вереники и достойной сожаления воспитательницы. Девочка проявила тут свой характер, да и на самом деле золотистые волосы никогда не хотели лежать гладко и всегда завивались. Так выбился и локон.

Со временем локон превратился в настоящую змейку из золотистых волос, и она придавала прекрасному правильному лицу Вереники странное очарование.

Шестнадцати лет Вереника вышла замуж за Птолемея. Это было для нее неожиданностью, так как мачеха ее, не взирая на уже совершившееся обручение, задумала выдать Веренику за сирийца, прекрасного принца Деметрия, и призвала его с этой целью к своему двору. Но Деметрий вместо того, чтобы загореться любовью к дочери, воспламенился страстью к матери, и однажды вечером, когда Вереника неожиданно вошла в покои царицы, она застала ее в объятиях гостя. В ту же ночь с царем случился удар и виновная пара погибла. На следующий день утром весь город был как в лихорадке, волны мятежа докатились до дворца. Тогда вышла Вереника, высокая и строгая, и собственными руками возложила себе на голову корону Кирены. Это движение нашло отклик, все радостно приветствовали молодую красавицу в тонком золотом обруче, который, охватывая ее голову, еще ниже спускал локон Вереники. Казалось, что золото перерезало золото.

В это время впервые заговорили в египетской столице про невесту царя, которую, вероятно, не без причины, считали ответственной за смерть мачехи и позабывшего о чести Деметрия. Птолемей назначил день бракосочетания, которое было отпраздновано в Александрии с неслыханной роскошью.

Два белоснежных слона везли в пурпурных палатках прекрасных новобрачных. Золотые поводья держали шествовавший справа Агезилай, командующий дворцовой стражей и гвардией Птолемея, а со стороны Вереники — Каллимах. Впереди них ехал в золотой колеснице, которую везли шесть позолоченых лошадей, старейший при дворе верховный жрец и звездочет Конон, полвека находившийся при царской семье.

Свадебный поезд был зрелищем, ослепившим даже опьяненную красотой Александрию. Он казался змеей, переливавшей всеми красками и рождавшей из своего сверкающего тела все новых, еще более блестящих, змей. Восхищению толпы не было предела. На ряду с роскошными нарядами съехавшихся со всех частей государства гостей и иноземных посольств, занимали глаза и воображение и новейшие чудеса механического искусства. Больше всего привлекала внимание прекрасная фигура богини, высотою в одиннадцать футов. Поставленная на незаметную, задрапированную колесницу, она точно проносилась над людьми по воздуху и лила в восторженную толпу вино и молоко из сосудов, которые чудесным образом все заново наполнялись. Все кричали от восторга, но крик этот уже уступал место другому, звучавшему боязливей. Львы, тигры, пантеры, целое стадо, закованное цепями, спутанное сетями, мчалось мимо людей, которых только что обливали молоком и вином. Флейтисты и танцовщицы с позолоченными губами окружали диких зверей. Одна из таких танцовщиц подошла слишком близко к зверю и была им растерзана. На другую набросился лев, но он только вытащил паклю из искусственного, кукольного тела. Толпа снова закричала от восторга и замолкла, только когда появился целый лес вырванных с корнями деревьев, распространявших тень. Воцарилась тишина, послышалось пение птиц. Привязанные пестрыми нитями, устремлялись к голубому сверкающему небу певцы в разноцветном оперении и их окружали шумом болтливые попугаи. При виде этого поющего леса даже нищие Александрии разроняли полученное подаяние и хлопали пустыми ладонями.