Сёдзи Гато - Боец-юнец встречает девушку

— Да не совсем, — пробормотал Курц. — Прежде чем мы ломанулись сюда, на инструктаже показали пару спутниковых фоток. Там было изображение этой базы на пятнадцать ноль-ноль вчерашнего дня. А сейчас сколько времени?

Посмотрев на часы, Соске вскинул голову, словно ужаленный:

— Ноль два сорок восемь. Почти двенадцать часов спустя, что означает…

Как правило, невысокие разведывательные спутники имеют период обращения в 90 минут. Учитывая вращение Земли, спутник проходит над одной и той же точкой каждые двенадцать часов. И если он сфотографировал авиабазу вчера в пятнадцать тридцать… «Стинг» скоро снова пройдет над ними!

Но ведь, зная примерное время появления спутника, они могут обозначить свое положение, скажем, с помощью горящих букв на земле?

Курц и Соске обменялись взглядами, в которых сквозило удивление и восхищение: конечно, спутник без труда различит тепловые следы. И подумать только, эту замечательную идею предложила девушка, ничего не понимающая в военном деле!

— Что-то не так? — спросила Канаме, и ее голос прозвучал для Соске подобно пению ангела-хранителя.

— Ты попала в точку.

— Канаме, ты умница! — закричал Курц.

— В точку? О чем ты говоришь?

Конечно, появление этого плана не означало, что они обязательно выберутся. Устроив пожар, они привлекут внимание спутника, но одновременно выдадут свое местоположение противнику. Даже если союзники определят, где они прячутся, кто доберется до беглецов первыми — спасательная команда или вражеский патруль?

Возможно, для Канаме все же безопаснее было бы бежать в одиночку. Но ведь это она настояла на том, чтобы попытаться вернуться домой вместе.

Попробовать стоило.

Соске поднялся и закинул автомат за плечо.

— Так и сделаем. Оставайтесь здесь.

— Смотри, не натвори глупостей… а, что там говорить, — махнул рукой Курц. — Этот сумасшедший план словно создан для тебя.

— Именно так.

— Ты пойдешь один, Сагара? — заволновалась Канаме. — А как же твой бок?

— Нет проблем. Я проберусь потихоньку. Кроме того… — добавил он, чтобы хоть немного ее успокоить, — …как ни странно, я чувствую прилив сил.

С этими словами Соске круто повернулся и исчез в темноте.

Когда его шаги затихли в отдалении, Канаме вздохнула и осторожно отерла найденным в кармане куском бинта грязное и бледное лицо Курца.

— Спасибо. Ты такая добрая, Канаме.

— На здоровье, — она нерешительно помолчала, и, поколебавшись, спросила: — Кстати, Курц, ты знаешь, почему они охотятся за мной?

— Знаю лишь, что командование отдало приказ защищать тебя, вот и все.

— Понятно, — она опустила голову и пару раз кашлянула.

Теперь Канаме почувствовала, что ее голова наливается тяжестью. Пока она ругалась с Соске, ей некогда было об этом думать, но сейчас странное и неприятное ощущение разливалось по ее телу. Движения словно преодолевали сопротивление невидимой, но упругой и прочной паутины.

Мир перед глазами снова дрогнул и поплыл, как в тот момент в медицинском трейлере, когда ее одолевали странные видения, и она уже не понимала, явь это или сон.

— Эй, что с тобой? — вдруг озабоченно спросил Курц. — Они, случайно, не накормили тебя какими-нибудь колесами?

— Д-да. Не знаю, что это было. Они сказали — простые витамины. Тогда я ничего особенного не почувствовала. Но сейчас… сейчас, что-то… с головой…

— А еще что-нибудь с тобой делали?

— Заставили смотреть… какое-то дурацкое кино, — сжав голову руками, с трудом пробормотала Канаме.

— Кино?

— Странные, незнакомые символы и буквы… они мелькали, накладывались друг на друга. Хотя я никогда не знала раньше этих слов... мне вдруг показалось, что я понимаю их смысл... словно они всплывают из глубин памяти. Но откуда им там быть?.. Реагенты палладиевого реактора или... неактивированный полимер межпозвоночных дисковых амортизаторов... технический отчет о несовершенстве существующей системы ЭКС... проблема в том... что генератор колебаний системы лазерного голографического экранирования серьезно перегружен…

— Откуда ты все это знаешь? — глаза Курца недоверчиво расширились.

— А? Что?.. — Канаме вскинула голову, словно избавляясь от наваждения, и нервно осмотрелась.

— Ты же только что сказала «межпозвоночный дисковый амортизатор»?

— «Меж»… чего?

— Один из важнейших узлов бронероботов третьего поколения — сложная научно-техническая заумь. И никто, кроме наших военных инженеров, и понятия не имеет о недостатках системы ЭКС.

Стиснув ладонями виски, Канаме попыталась сконцентрироваться, но весь мир вокруг качался и плыл.

Озадаченный и взволнованный Курц продолжал:

— Нормальная старшеклассница никак не может знать таких секретов.

— Ну, ты, наверное, прав, — пробормотала Канаме, с ужасом осознавая ситуацию. Она вспомнила слова докторши из трейлера. — Да, та женщина толковала о каких-то странных вещах — будто бы я знала все это еще до своего рождения. И о каких-то Черных технологиях... внутри меня. Сказала, что однажды я смогу свободно... пользоваться этими знаниями… знаниями…

Канаме снова поплыла, совершенно утратив себя в плавно покачивающемся голубом тумане. Она словно парила в пустоте, но это чувство совсем не было приятным. Осознав в себе твердые блоки-кирпичи знаний, о которых она и не подозревала, Канаме инстинктивно содрогнулась от непонятного отвращения.

— …Знания. Зна… на…на…

Ее пронзило ощущение дежавю, словно человека, впервые приехавшего в чужую страну и неожиданно понимающего, что он когда-то все это уже видел. Похожее чувство, но гораздо темнее и тяжелее.

— Вс… вс… вспомнить?.. Н-не могу… не могу… — забормотала она, уже не понимая, где находится, что делает и говорит.

В потемках ее подсознания крался невидимый зверь. Чем больше она пыталась рассмотреть его, тем сильнее билась в конвульсиях ее изнемогающая от ужаса душа. Нырнув в кошмарный калейдоскоп обрывочных мыслей и образов, Канаме почувствовала, как в горле рождается безумный истерический крик. Не хочу, не хочу…

— Н-не хочу… Нет, ни за что!!! — выкрикнула она и вдруг вынырнула со дна темного душного болота. — Ч-что… что это?

— Канаме! Перестань, посмотри на меня! Вернись, Канаме!!! — рявкнул Курц, схватив ее за плечи и встряхивая, как куклу.

Она затравленно осмотрелась и поняла, что во время приступа разорвала на груди свою голубую больничную рубашку, словно в удушье.

— Ч-что? Что я творила?.. Д-да, я, похоже, превратилась в буйнопомешанную. Х-ха, Ха-ха-ха! — выдавив неестественный смешок, Канаме попыталась прикрыть грудь лохмотьями рубашки. Ее обычно громкий и энергичный голос звучал потерянно и тускло.

— Слушай, Канаме. Не думай больше об этом. Забудь. Забудь и все… ух… — решительное лицо Курца неожиданно исказилось от боли.