Сёдзи Гато - Падая в бездну

«Арбалет» затормозил перед выходом, рядом с разбитой машиной, посреди разбросанной бетонной крошки, и повернулся, чтобы встретить врага лицом к лицу.

Соске понял, что это место находится в пределах прямого выстрела со снайперской позиции, которую занимали Курц и Нгуен. Быстро дав увеличение, он различил на боковом экране торчащие далеко в океане голову и плечи М9, целящегося из длинной ручной пушки.

Бронеробот Гаурона с топотом и лязгом вылетел из-за угла. Соске встретил его выстрелами из помпового орудия, но все снаряды, как и прежде, рикошетировали.

— Я разочарован, Касим. Надеялся, что ты хоть немного подрос!

Сверкнул длинный мономолекулярный клинок, и стальное тело орудия, которым прикрылся Соске, распалось на две половинки. Следующий взмах клинка снес кусок броневого наплечника. Увернувшись от пары коварных боковых ударов, Соске отчаянно прыгнул вперед, сокращая дистанцию, и сумел перехватить оба манипулятора «Венома». Надо думать, обычный строевой пилот к этому моменту уже давно перешел бы в разряд покойников, окажись он на месте Соске.

— Ха, вижу — ты стараешься. Но этого мало ! — Гаурон вывернул стальные кисти и направил клинки внутрь, пересиливая манипуляторы «Арбалета».

Соске изо всех сил упирался, пытаясь отвести оружие в сторону, так, что электромагнитные мускулы трещали и хрустели. Это было простое силовое противостояние, где должен был победить бронеробот, обладающий большим запасом мощности. Энергетика «Венома» была на высоте, его переполняла агрессивная, яростная сила. Мало того, преимущество в весе тоже оказалось на его стороне.

«Арбалет» уступил шаг, другой, и вдруг уперся спиной в стену здания. Когда его прижало, весь силовой скелет машины заскрипел и застонал. Бешено струящаяся режущая кромка вражеского резака со сверлящим уши визгом врезалась в грудную броню «Арбалета».

Соске зарычал сквозь стиснутые зубы.

– Что, плохо дело? Уже скис и собрался откинуть копыта? Но ведь тогда умрет и твоя драгоценная подружка! — насмехался Гаурон.

– Урц-7, замри!

В следующее мгновение бронеробот Гаурона содрогнулся от удара. Прилетевший с фланга снаряд поразил его в боковую часть торса. Брызнули осколки, тяжелый удар заставил голову «Венома» мотнуться, как на резинке.

Снайперский выстрел Курца со стороны океана, с четырехкилометровой дистанции. Но даже бронебойный семидесятишестимиллиметровый снаряд не смог пронзить вражеское силовое поле. Неужели Гаурон настолько быстр, что успевает прикрыться щитом от внезапного обстрела с неожиданного, не сулившего пока угрозы направления?

Жестокое сотрясение все же немного дезориентировало пилота и заставило замешкаться. Не теряя ни секунды, Курц снова выстрелил: второй снаряд, третий, четвертый, пятый. Но они были направлены уже не в Гаурона. Попадания легли ровной цепочкой по уже растрескавшемуся и ослабленному фасаду здания, над головами противников. Утратив последнюю опору, стена подалась на уровне пятого этажа и рухнула лавиной железобетонных балок и плит, смешанных с искрящимися каскадами битого стекла.

С громовым гулом сотни тонн бетона обвалились прямо на сцепившихся врукопашную единоборцев — «Арбалет» и «Веном». У Курца не было времени на предупреждения, но Соске уже понял, что тот задумал. Пригнувшись, он резко подбил бронеробот Гаурона боковым ударом ступохода под колено, отшвырнув его к стене, и, не задерживаясь, ушел в сторону стремительным перекатом.

Секундой позже земля дрогнула и затряслась. На красный БР рухнула большая часть фасада — нет, за ним последовала добрая половина здания. Стены и полы треснули и обсыпались, как картонный домик, обнажив канализационные и водопроводные трубы, мебель, стоявшую в наполовину обвалившихся кабинетах. Поднявшееся облако пыли густым занавесом скрыло сцену тотального разрушения.

– Соске, ты жив?

— Пока да.

«Арбалет» медленно поднялся, стряхивая грязь.

Соске покачал головой — Курц действовал рискованно. Одно неверное движение и он сам бы отправился на тот свет. Но нельзя было не признать, что точность стрельбы опять превзошла всякое воображение, перейдя, скорее, в разряд волшебства. С дистанции в четыре километра опорные колонны, перебитые ударами его снарядов, казались тоньше иголок. А Курц без промаха срезал четыре штуки подряд — чудеса.

– Великолепная стрельба, — признал Соске.

— Вот это я называю — «в копеечку» , — раздался голос Даннигана, в котором тоже звучало удивление, и его М9 остановился рядом с «Арбалетом».

– Прикончили гада?

— Не знаю. Дай мне орудие и отойди назад.

«Арбалет» принял у М9 Даннигана сорокамиллиметровую автоматическую пушку и направился к горе обломков, настороженно поводя стволом. Соске совсем не был уверен в том, что Гаурону настал конец.

«Это огромная тяжесть. Как бы ни было сильно его поле, «Веном» наверняка поврежден».

Но перед ним все равно вставала кривая ухмылка Гаурона. Что, если тот притаился в кургане щебенки, выжидая момента, чтобы выпрыгнуть наружу? Тогда, хочешь, не хочешь, останется полагаться только на собственный лямбда-драйвер.

«Но удастся ли его запустить?..»

Ладони Соске, сжимавшие рукояти контроллеров, вспотели. Он едва не подпрыгнул, когда, словно отвечая его мыслям, вершина груды битого бетона осыпалась. Балки и плиты вздыбились и загрохотали вниз, а из-под них медленно поднялся торс красного бронеробота. Манипуляторы, в которых не было видно оружия, со скрипом поднялись вверх, а изо всех щелей и клапанов ударили свистящие струи белого пара.

Не понимая намерений противника, Соске, тем не менее, не стал стрелять сразу. В ушах звенело от напряжения, но он не был уверен, что выстрелы возымеют хоть какой-то эффект.

– Твоя взяла. Чертова жестянка опять перегрелась, — донесся голос Гаурона, сквозь вой стравливаемого хладагента.

Корпус красного БР дрогнул, и голова съехала вниз, открыв щель на загривке. Появился люк кокпита. Можно было не сомневаться — эта операция, выполняемая перед лицом противника, означала капитуляцию пилота бронеробота. Конструкция БР повторяла строение человеческого тела, и с разъединенной передней и задней частями торса двигаться было невозможно. «Веном» не был исключением.

– Похоже, фортуна в последний момент повернулась ко мне задом. Сдаюсь на твою милость, – сообщил Гаурон.

— Вылезай, — приказал Соске, изображая полнейшее хладнокровие.

– Ты меня не пристрелишь? Наверняка потом будешь жалеть, — произнеся это, динамики умолкли.

Пилот появился в открытом люке. На нем был темно-красный противоперегрузочный комбинезон. Лоб пересекал длинный прямой шрам, а на шее виднелись следы ожогов. Он исхудал по сравнению с тем, как выглядел четыре месяца назад, но сомнений в его личности возникнуть не могло — это действительно был Гаурон.