Валерий Хайрюзов - Отцовский штурвал (сборник)

Секретарша взяла листок, прочитала и протянула новый.

– «Все» пишется через «вэ», – сказала она.

– Вы в каком полку служили? – еще не зло, но уже с ответным раздражением поинтересовался Григорий.

– Я служила в авиационном училище, – помедлив, ответила секретарша. – Преподавала историю.

– Оно и видно. А как же попали в кино?

– Ну, здесь еще не кино, – протянула она. – Вы что, из Нукутска?

– А что, этот город не значится в вашем перечне? – спросил Григорий.

– Почему же, – с какой-то новой интонацией произнесла секретарша, – я сама родилась и жила там.

– Вот как! – удивленно отозвался Григорий. – Выходит, мы с вами земляки?

– Выходит.

– Проникновенье наше по планете особенно приметливо в Москве. И что же вас привело сюда?

– Это отдельная история. Училище закрыли, курсантов ночью посадили в самолет и отвезли в Воронеж. Городок прикрыли. Все, кто работал на училище, подались кто куда, а я поехала в Москву.

Григорий вновь подивился перемене в ее лице. Оно жило своей, неподвластной хозяйке жизнью, все, что было у нее на душе и что она так старательно по-детски прятала, было на лице, и она никак не могла справиться с собой, хмурясь, кусала губы, морщила лоб, сдвигала в одну полоску брови.

– Как вас зовут?

– В армии не зовут, в армии требуют, – с серьезным лицом ответила секретарша.

– Сурово! – протянул Григорий. – Но, насколько я знаю, армейские уставы на это заведение не распространяются.

Раздался телефонный звонок, и Григорий услышал голос Арсения Петровича.

– Наталья Владимировна, зайдите ко мне!

Наталья Владимировна встала, одернула рубашку и чуть ли не строевым шагом двинулась в кабинет начальника.

«Ну здесь и порядки!» – подумал Григорий.

Он вдруг вспомнил, что встречал Арсения Петровича во время предвыборной кампании несколько лет назад в авиационном училище. Тогда Григорий, поддерживая Толстых, предложил показать курсантам и преподавателям документальный фильм, в котором один из героев фильма накануне войны окончил Нукутское авиационное училище. Толстых согласился, посчитав, что фильм будет интересен преподавателям и курсантам. Но вся беда была в том, что в избирательной кампании, которая развернулась в одном округе с Толстых, за депутатский мандат решил побороться Арсений Петрович Дудко. В училище насчитывалось несколько тысяч потенциальных избирателей, и за их голоса развернулась нешуточная борьба. Когда Пряхин с Толстых приезжали на встречу, то заместитель начальника училища тут же назначал для курсантов строевые занятия или очередную уборку территории, и Толстых приходилось встречаться разве что с работниками библиотеки да пошивочной мастерской.

– Чего вы хотите? – говорили им. – У нас есть свой кандидат.

С курсантами Толстых все же встречался, происходило это тайно, перед отбоем. Уже другие офицеры на своих машинах провозили Толстых и Пряхина, минуя контрольно-пропускной пункт, прямо в казармы. Те выборы выиграл Толстых, но Дудко еще долго писал кляузы в избирательную комиссию. Потом его следы потерялись, поговаривали, что после закрытия училища он перевелся в авиационную часть, которая базировалась под Нукутском.

«Чудны твои дела, Господи! – думал Григорий, разглядывая сквозь окно низкое московское небо. – Кто бы мог подумать, что та давняя история будет иметь такое продолжение».

– Арсений Петрович просит вас зайти, – сказала секретарша, выходя от начальника, и уже по-иному, с каким-то любопытством глянула на Григория.

«Выходит, что и здесь меня вспомнили», – подумал Григорий, открывая дверь в кабинет.

Дудко мельком глянул на Григория, затем, словно раздумывая, постучал пальцами по столу.

– Мы вас возьмем с испытательным сроком, – сказал он. – Нам нужны работники пера. Но запомните, у нас здесь все же не кабина вертолета, здесь нужны мозги.

– А что, по вашему мнению, вертолетчики без мозгов?

Пряхин уже пожалел, что пришел сюда. Нет, он не ждал, что его возьмут под ручки, усадят в кресло и спросят: «чего изволите?» Как говорится, не тот случай. Едва увидев Дудко и вспомнив все, что было связано с этим человеком, он понял: мимо него и муха не проскочит.

– Я бы хотел напомнить, что за вас хлопотал уважаемый человек, – медленно, но с особым металлом в голосе, точно говорит не ему, Пряхину, а кому-то еще невидимому, – сказал Дудко. – И мы это учитываем.

Затем нажал на столе какую-то кнопку.

– Жанна Андреевна, не могли бы вы зайти ко мне?

Через минуту в кабинет не вошла, а влетела красивая, одетая во все красное молодая женщина. Каблучки выбили по паркету цокающую пунктирную строчку. Она мельком, по ходу, глянула в сторону Пряхина, по-хозяйски уселась в желтое кожаное кресло, ладонью встряхнула на затылке копну светлых, завитых крупными кольцами волос.

«Вот на нее-то действие армейских уставов и других норм внутреннего распорядка в киностудии не распространяется, – подумал Пряхин. – Работать здесь от подъема до отбоя, высчитывая каждый шаг! Нет уж, увольте», – решил Пряхин, и от этой мысли ему стало легче и свободнее.

От присутствия Жанны Андреевны в кабинете стало светлее, все мгновенно преобразилось, приобрело домашний вид, и даже хмуро глядящий с портрета Дмитрий Медведев, казалось, заулыбался в обе щеки.

– Жанна Андреевна Королева, режиссер и художественный руководитель студии, – с уважительными нотками в голосе представил ее Дудко.

– Жанна Андреевна, как там у нас со сценаристами? – уже другим, пониженным, голосом спросил он.

– Арсений Петрович, хорошие сценаристы на дороге не валяются, – засмеялась Жанна Андреевна. – Ищем.

– Вот, нам порекомендовали Григория Ильича, – Дудко заглянул в лежащие перед ним бумаги, – Пряхина.

– Поговорите с ним, дайте ему задание. Посмотрим.

– Хорошо, – улыбнувшись, сказала Жанна Андреевна, – но я сегодня вечером улетаю в Берлин, а после мне надо слетать на Байкал.

– Как скажете, Жанна Андреевна, – с неожиданной торопливостью и угодливостью сказал Дудко.

– Вот что! Пойдемте ко мне, – повернувшись к Пряхину, сказала она, – там и поговорим.

– Передавайте привет Эрику Петровичу! – уже вслед негромко крикнул Дудко. – Удачной ему охоты.

– Передам-передам! – быстро отозвалась Королева. И уже в приемной, когда за ними закрылась дверь, вздохнула. – Ох уж эти горе-охотники! В глаза бы их не видела.

Этот вздох не стал для Пряхина новостью. Как правило, многие женщины недолюбливают охоту и охотников. Но здесь, судя по всему, речь шла о муже Королевой.

– Откуда вы знаете Толстых? – неожиданно спросила Королева, когда они с Григорием зашли к ней в кабинет.

– Я его знаю давно. Вместе работали в Забайкалье, я возил геологов в Чару.