Касым Кайсенов - Партизанской тропой

Из пилотской кабины вновь показался командир и стал прощаться с нами: прилетели. Стоящий рядом с ним молодой парень в черном комбинезоне подошел к бортовой двери самолета, распахнул ее — и мы увидели темную бездну. На нас подул сырой холодный ветер. Рокот моторов оглушил нас. Кто-то из ребят первый решительно шагнул к двери, и через мгновение над падающим человеком вспыхнул белый купол парашюта.

Партизаны по одному проваливались в темноту.

Я прыгнул последним…

Приземлились удачно. Экипаж самолета постарался на совесть — высадил нас в точно назначенном месте. Это был Черкасско-Богословский лес, один из глухих уголков Киевской области.

Так я стал партизаном.

Лесную тишину нарушил стук топора. Мы насторожились: кто это с раннего утра рубит лес? Решаем проверить. Стук все ближе и ближе. Оставив своих товарищей, мы вдвоем с начальником штаба Бутенко направляемся на разведку.

Не успели мы пройти и сотни шагов, как у трухлявой старой березы увидели старика. Он устало сел и вытер рваным рукавом рубашки лицо.

— Отец! — окликнул его Бутенко.

Старик испуганно вскочил, подняв с земли обрубленный сук.

— Идите сюда!

Чуть прихрамывая, он направился к нам. Не доходя до нас шага два-три, старик остановился и оперся на свою палку.

— Здравствуйте, папаша! — поздоровались мы.

Старик молчал, боязливо посматривая на нас.

— Из какого села? — спросил Бутенко.

— Ось с того, — ответил он и палкой указал куда-то в сторону.

— Что вы здесь делаете? — спросил я.

Старик молчал. Он вдруг прослезился, но, стараясь справиться с волнением, погладил длинную, совершенно седую бороду.

— Ну что вы, отец? — я подошел к нему.

Он долго рассматривал мою армейскую фуражку и звезду на пряжке командирского ремня.

Постепенно мы разговорились. Оказалось, что у старика двое сыновей в Красной Армии. Снохи с детьми живут с ним. Живут плохо — питаются только картошкой да молоком чудом уцелевшей коровы.

Когда старик на некоторое время умолк, Бутенко кивнул мне и тихо сказал:

— Надо бы разузнать обстановку в селе.

— Только вы не думайте, ради бога, что я враг для вас, — убеждал нас старик.

Мы поспешили его заверить, что ничего худого не думаем о нем.

Старик, успокоившись, продолжал рассказывать.

За последнее время в их селе участились случаи грабежа и насилий. Особенно зверствовал староста Роман Мойса.

Бывший кулак, он при советской власти скрывался где-то под чужой фамилией, но в начале войны вернулся в село. Все полицаи в селе были близкими родственниками Мойсы.

Старик умолк, задумался.

— Когда же, дети мои, Красная Армия придет? — спросил он со слезами на глазах.

— Придет, придет, отец, дай срок, — как мог, ободрял я старика.

— Дай-то бог, дай-то бог!

— Ну, диду, а не слышно что-либо в вашем селе о партизанах? — осторожно спросил Бутенко.

Старик развел руками:

— Не знаю даже, как и сказать… Хотя вот, — оживился он: — на днях Красная Армия высадила парашютистов, почти прямо над нашим селом. Переполох был. Немцы все село подняли на ноги, обыскали каждый дом, каждый уголок. Стращали, грозили… Но так и не нашли никого.

— А куда могли деваться парашютисты? — спросил я.

Старик лукаво улыбнулся и спокойно ответил:

— Кругом свои люди, не пропадут…

— Товарищ командир, время, — напомнил Бутенко.

Я посмотрел на часы — десять минут восьмого. Впереди у нас был длинный и опасный день.

Старик проводил нас. Мы попросили его никому не говорить о нашей встрече.

— Ладно, ладно, понимаю, — обещал он. — А вообще-то я здесь бываю каждый день. Если что — всегда меня найдете.

Прошло четыре дня, как я скитаюсь один в Понятовских лесах. Все товарищи мои погибли. Истерзанный, израненный, в каком-то полузабытьи я бреду по лесу, сам не зная куда. Смерть пощадила меня в бою, но еще неизвестно, что было бы лучше в моем положении: погибнуть в схватке, или пасть обессиленным в глухом, бесприютном лесу, вдали от верных товарищей. Как глупо все получилось. Отправляясь в тыл врага, мы надеялись быстро попасть в свой партизанский отряд и вместе со своими друзьями громить ненавистных оккупантов. «Большая земля» щедро снабдила нас всем необходимым. Мы везли с собой радиостанцию, секретное оружие, словом, все, что было необходимо для развертывания активных партизанских действий.

Приземлились мы удачно и в условленном месте ждали проводника. Мы знали его. Это был Минько, житель одной из приднепровских деревень, помогавший нашим партизанам. Он должен был выйти к северной опушке леса, встретиться с нами и указать дальнейший маршрут. Нас в группе — немного, всего пять человек: радистка Лена, минер-инструктор Михаил, партизаны Крикуненко, Овчаренко и я — их командир. Если все обойдется благополучно, уже сегодня в ночь мы будем в отряде. Скорее бы появлялся Минько. И вот он появился. А за ним… целая орава фашистов.

— Товарищ командир! — взволнованно доложил Овчаренко, посланный на опушку леса для встречи с проводником. — Сюда идут немцы.

— А где же Минько? — спросил я.

— И он с ними, — пожал плечами Овчаренко, — с винтовкой. Видно, ведет на нас карателей.

Надо было срочно принимать меры. Уйти днем от преследователей очень трудно и даже невозможно. Принимаем решение задержать карателей до вечера, вступить с ними в бой. Ясно, что предатель Минько постарается пойти на хитрость, чтобы выманить партизан из леса. Надо перехитрить его. Приказываю минеру быстро заминировать небольшую полянку, а остальным отойти в глубь леса и укрыться за деревьями. Эта поляна — место нашей условленной встречи с проводником. Что ж, встретим его с «гостями» как полагается, по-партизански.

Лежа под деревом, я думал о том, как и почему наш проводник оказался заодно с карателями. Мысленно ругал я подпольщиков, доверившихся этому человеку. Как они могли под личиной «патриота» не разглядеть нашего смертельного врага? Мне приходилось встречаться с Минько и раньше. Не скажу, чтобы он вызывал какие-либо подозрения. Наоборот, он всегда старательно выполнял все поручения партизан. Только много позже, захватив документы немецкой комендатуры, мы до конца узнали, что представлял из себя этот человек. Минько давно служил немцам и именно по их заданию поддерживал связь с партизанами.

И вот наша маленькая группа должна была стать первой жертвой гнусного предателя. Проведав о нашем прибытии с «Большой земли», оккупанты справедливо рассчитывали заполучить важные сведения, так необходимые им для успешной борьбы с партизанами. Мы сразу поняли это, увидев, как торопятся каратели поскорее захватить нас в свои руки. Целый взвод фашистов с винтовками и автоматами наперевес высыпал на край лесной поляны. От группы отделился Минько. Он был в черной шинели полицая, ловко сидевшей на нем.