Анастасия Анфимова - Отважная лягушка. Часть 2 (СИ)

– Мне, как и тебе, недолго осталось здесь оставаться, – с неожиданной грустью улыбнулась женщина, глядя куда-то в темноту.

– Если бы наш враг мог ждать, он бы не решился на подобное святотатство в ночь новолуния, – продолжала доказывать начальству служанка святилища. – А уйти можно по-разному. В блеске славы и уважения, оставив своё место достойному преемнику, или быть изгнанным с позором из храма богини, служению которой посвятила всю жизнь.

На осунувшемся лице собеседницы появилась снисходительно-презрительная усмешка, похожая на ту, с которой недалёкие, но считающие себя очень умными, взрослые люди слушают наивный детский лепет.

"Ах, вон ты как?! – вызверилась окончательно вышедшая из себя путешественница. – Посмотрим, как тебе это понравится!"

– Даже если ваш враг вдруг... исчезнет, это не избавит вас от очень больших проблем.

– Это ты о чём? – удивилась верховная жрица, но уже через миг глаза её округлились, и голос зазвенел металлом. – Что за постыдные намёки?! Ты что себе позволяешь?!! Забыла, с кем разговариваешь?!!!

– Я полагала, что с умной женщиной, которая по вине негодяев тоже оказалась в очень сложной ситуации, – взяв себя в руки, пояснила Ника, решив всё же высказаться до конца. – По городу уже ходят слухи о том, что святилище Рибилы было проклято до моего появления. Подробности можете узнать сами. Не хочу повторять ту мерзость. И как теперь поведут себя горожане, если с одной из ваших жриц что-то случится?

– Заткнись сейчас же!!! – женщина рявкнула так, что огонёк светильника, затрепетав, едва не погас. – Мы здесь все сёстры! Как только твой змеиный язык повернулся говорить такое перед ликом бессмертной Рибилы!?

– Прошу прощения, госпожа Маммея, – тут же пошла на попятную собеседница. – Обещаю, больше не открывать рот без вашего разрешения.

– Молись, чтобы луноликая Рибила в бесконечной милости своей простила твои мерзкие речи, достойные какой-нибудь дикарки, а не дочери славных сынов великой Империи! – продолжала бушевать верховная жрица. – Запомни навсегда: здесь живут хорошие, добрые люди, которые чтят волю небожителей и уважают закон. И если я только узнаю, что ты хотя бы раз позволишь себе подобные грязные намёки, клянусь хозяйкой ночного светила, ты на другой же день окажешься в тюрьме, а благородный сенатор Касс Юлис Митрор ещё и поблагодарит меня за это!

Наставник много и охотно рассказывал об истории своей родины, явно всячески стараясь её приукрасить и облагородить. Но даже по его словам за последние пару сотен лет произошло достаточное количество событий, заставивших Нику ну очень сильно усомниться в истинности утверждений ораторши.

Однако, слушая её высокопарные разглагольствования, девушка быстро поняла свою ошибку. Всё ещё слабо разбираясь в местных реалиях, Ника говорила слишком откровенно, почти не стесняясь называть вещи своими именами. Видимо, в Империи среди малознакомых людей так не принято, и следует выражаться ещё более обтекаемо и иносказательно.

Поэтому она ещё раз низко поклонилась, стараясь придать лицу выражение глубокого раскаяния.

Не слыша возражений и видя покаянное смирение слушательницы, верховная жрица постепенно успокоилась, и хлестнув её на прощание разъярённым взглядом, вышла с гордо поднятой головой.

Несмотря на чтение разного рода философских трактатов местных мудрецов, которыми её буквально закармливал Наставник, попаданка так и не овладела в должной мере искусством играть словами, пряча за высокопарными фразами их истинный смысл.

Видимо, дочки имперских аристократов проходят эту науку с детства, и войдя в возраст невест, чувствуют себя свободно в обществе великосветских лицемеров.

Усевшись на лавку и обхватив колени руками, Ника обиженно шмыгнула носом, кажется, только теперь начиная в полной мере представлять, что из себя представляет имперская знать. Ко всем страхам, которые то и дело терзали её душу, добавился ещё один.

Потянуло холодом. По черепичной крыше забарабанили капли дождя. На душе сделалось как-то особенно мерзко. С трудом сдерживаемые слёзы все же прорвались, заструившись по щекам. Как же она ненавидела этот мир!

Огонёк светильника, чуть колебавшийся от долетавших сквозь окно на фронтоне порывов ветра, вдруг, затрепетав, едва не сорвался с фитиля.

Сообразив, что это сквозняк, девушка быстро встала, торопливо вытирая краем накидки мокрое лицо.

Верховная жрица вошла, держа в руке обёрнутую папирусом восковую свечу. Сбросив на плечи плащ из плотной материи, она подошла к служанке святилища, уныло бормотавшей себе под нос хвалебный гимн Рибиле, и тихо спросила:

– Ты знаешь, как победить нашего врага?

Не ожидавшая подобного вопроса Ника вздрогнула, но ответ у неё имелся уже давно.

– Да. Разоблачить его на глазах у всех.

– Сама же говорила, что тебе никто не поверит, – напомнила собеседница.

– На неё укажу не я, – покачала головой девушка, не опуская глаз под буравящим взглядом верховной жрицы. – И не вы, госпожа Маммея.

– А кто? – кажется, даже растерялась женщина.

– Она, – Ника кивнула на громоздившуюся в темноте статую богини Луны.

Верховная жрица испуганно отшатнулась.

– С нашей помощью, госпожа Маммея, – девушке стоило больших усилий не рассмеяться, глядя на ошарашенное лицо собеседницы.

– Ты опять богохульствуешь! – вскричала Маммея, всплеснув руками. – Всё, больше не хочу тебя слушать!

– Ни в коем случае! – решительно возразила ожидавшая примерно такой реакции путешественница. – Да, я знаю, что времена, когда небожители, не скрываясь от глаз смертных, бродили по земле, давно прошли. Но здесь остались верные почитатели богов, и вы одна из них. Разве вся ваша жизнь не прошла в служении луноликой Рибиле?

Напряжённо ловившая каждое слово верховная жрица машинально кивнула.

– Так почему же вы не хотите помочь владычице ночного светила защитить честь и славу её святилища? – девушка едва не застонала от облегчения, чувствуя, что собеседница начинает прислушиваться к её аргументам. – Кто, кроме вас, способен разоблачить предательницу, покрывшую позором всех жриц богини Луны и тех, кто жил здесь раньше, и тех, кто придёт после вас? Бессмертные и так знают её подлое имя. Вам остаётся только сообщить его людям, тем самым очистив себя и храм от незаслуженных подозрений.

– Что ты предлагаешь, Юлиса? – всё ещё нерешительным тоном спросила женщина, явно впечатлённая её пламенной речью.

– Для начала позвольте вас кое о чём спросить, – заметив, как сразу насторожилась верховная жрица, Ника поспешно замахала руками. – Нет, нет, госпожа Маммея, я не пытаюсь выведать ваши тайны, и если вопрос покажется вам неуместным, так и скажите.