Стефан Грабинский - Остров Итонго

— Надо это запить вином.

Он передал ей пузатую, обшитую кожей флягу с прикрученным в виде пробки стаканчиком.

— Токай? — спросила она, осторожно наливая.

— Да.

— Великолепный! Сразу чувствуешь добрую, старую марку.

— И поэтому вы выпили только половину?

— Другую половину я оставила вам. Или вы брезгуете?

Она плутовски посмотрела ему в глаза.

Он выпил залпом остатки.

— Теперь я буду знать ваши мысли, — поддразнил он, глядя на ее красивое лицо. — Во всяком случае, так говорят, когда пьют из одного бокала.

Она тоже на него посмотрела.

— Вас так сильно интересуют мои мысли?

Он хотел что-то ответить, но она остановила его жестом руки.

— Ш-ш! Вы ничего не слышали — там, в сенях?

Он неохотно поднялся и стал прислушиваться.

— Вам показалось, — успокоил он ее через несколько секунд. — Это ветер гуляет вокруг дома.

— На всякий случай надо запереть входную дверь.

Он засунул в огонь кусок обломанной ветви, поджег ее и, освещая себе дорогу, вышел в сени. На дверях не было задвижек, а только обыкновенные, сильно уже заржавевшие завертки. Он вставил их на свои места и затянул. Потом вернулся в комнату.

— Можете быть спокойны. Ни одной живой души. Я запер двери.

Пани Ванда подбросила в огонь хвороста.

— Интересно, который сейчас час. Должно быть очень поздно, потому что я почувствовала огромную сонливость.

— Полночь наступила. Я постелю вам на полу свою куртку, а вместо подушки вам придется воспользоваться охапкой веток прикрытых вашей пелериной.

— А как же вы?

— Я буду спать, опершись об эту колоду и поддерживать домашний очаг.

— Приятная перспектива!

— Что поделаешь! Бывают ситуации и похуже. Мы ведь молоды.

Он взглянул на нее обожающим взглядом. На этот раз их разговор был прерван отчетливым звуком шагов. Кто-то ходил в сенях. Пани Ванда машинально схватила Кшепневского за руку.

— А теперь вы слышали?

— Слышал. Кто-то, видимо, перед нами вошел внутрь, спрятался в одной из комнат с другой стороны дома, а теперь ходит по сеням.

— Может, там хозяин этой развалюхи?

— В таком случае у него нет причин скрываться от нас и он смело мог бы войти сюда. Сейчас мы это выясним. Вы не будете против, если я выйду в сени? — спросил он, осторожно освобождая руку из ее судорожно сжатой ладони.

— Только, пожалуйста, не выходите из дома, мне не хотелось бы оставаться одной в этой комнате. Мне почему-то страшно. О! Вы слышали? Он все еще там ходит. Какая тяжелая, шаркающая походка…

Из-за дверей действительно доносились грузные шаги кого-то, кто был обут в деревянные башмаки.

— Кто там, черт возьми? — крикнул Кшепневский, резко открывая двери и вглядываясь в темное пространство сеней.

Шаги утихли. Кшепневский пустил вдоль сеней сноп света из электрического фонарика… Не обнаружил никого.

— Пожалуйста, вернитесь сюда, ко мне, — услышал он сзади шепот пани Ванды. — Мне страшно…

— Я должен осмотреть другую часть дома. Может быть, непрошеный гость прячется там.

— Нет, нет! — в ужасе возразила она. — Я не могу оставаться здесь одна ни на секунду.

— Тогда, может быть, посмотрим на это зрелище вдвоем, — предложил он, придавая словам шутливый тон. — Пожалуйста, не будьте ребенком, вы — такая взрослая и красивая барышня.

— Ну что ж. Я согласна.

И, выйдя в сени, она сильно уцепилась за его руку.

— Теперь мне не так боязно.

Он осветил входные и задние, ведущие в сад, двери лучом электрического света.

— Завертки на своих местах, — заметил он. — А значит, птичка еще не выпорхнула. Мы наверняка его найдем в одной из комнат с другой стороны дома.

— У вас при себе есть оружие? Может нам пригодится.

Кшепневский бросил взгляд на свою двустволку, стоящую в углу сеней.

— Заряжена?

— Конечно. Но я предпочел бы ею не пользоваться. У меня здесь есть кое-что получше.

Он показал на рукоять револьвера, торчащую из кобуры на его левом боку.

— Пожалуйста, держите его на всякий случай наизготове.

— Как изволите, — согласился он и взял оружие в руки. — А теперь — вперед!

Он открыл двери, ведущие в первую комнату с левой стороны и вошел в нее, за ним неуверенно вошла женщина.

— Кто здесь? — повторил он вопрос.

Ответом был адский шум в соседней комнате. Луч фонарика, пущенный по стенам и по полу, осветил пустое пространство. С готовым к выстрелу браунингом Кшепневский прошел во вторую комнату. Но и там он никого не обнаружил. Через двери в глубине дома они выбрались обратно в сени. Входные двери с обеих сторон были, как и прежде, закрыты на завертки. Тогда женщина, дрожащая и бледная, прижалась к мужчине.

— Здесь приведения. Это какой-то проклятый дом. Бежим отсюда!

Раздался протяжный стон осеннего ветра и шум ливня.

— Куда? В эту бурю? Нам нужно переждать здесь до утра.

Она с ним молча согласилась. Они вернулись в «свою» комнату. Кшепневский подбросил в печь сухих ветвей, и огонь, вспыхнув ярким пламенем, снова осветил темное помещение.

— Может быть, вы немного отдохнете.

Он расстелил на полу свою куртку.

— Вы выглядите уставшей от событий этого странного для нас обоих дня.

— Попробую, хотя я сомневаюсь, что мне удастся заснуть в таких условиях.

Она сложила вдвое свою пелерину, накинула ее вместо подушки на охапку хвороста и легла на его куртку, повернувшись лицом к огню.

— Пожалуйста, сядьте здесь, рядом со мной, — попросила она. — Я буду чувствовать себя безопаснее и, может быть, быстрее засну.

Он исполнил ее желание и, подкатив колоду к постели, сел, взяв ее руку в свою ладонь.

— Так хорошо, — сказала она и закрыла глаза отяжелевшими ото сна веками. — Ужасно, какой еще из меня ребенок и трус, не так ли?

— Какая вы милая, прелестная женщина, — ответил он, лаская ее обессилившую руку.

— Что? Комплименты? Не забывайтесь, пожалуйста, — сопротивлялась она остатками ослабленной усталостью и эмоциями воли. Она отстранила руку и, положив голову на локоть, посмотрела в сторону двери.

— Я хотел всего лишь вас успокоить, — оправдывался он. — Могу я закурить?

— Ну, конечно, курите.

Когда он вынул портсигар и чиркал спичкой, то почувствовал, как она нервно схватила его за руку.

— Посмотрите на дверь, на ключ.

Кшепневский посмотрел и заметил, как большой, торчащий из замка с внутренней стороны ключ медленно повернулся в левую сторону.

— Ветер, сквозняк, что ли, какого черта? — пробормотал он и, встав, пробовал воспрепятствовать дальнейшему вращению ключа.

Но ему это не удалось. Какая-то сила, с которой он не мог совладать, повернула ключ на полный оборот и с треском закрыла замок.

— Мы в ловушке, — прошептала Ванда. — Ну почему мы не убежали из этого проклятого места?!