Александр Насибов - Безумцы [Роман]

- Человек на восточном склоне лежит возле самой воды. Я увидел его в перископ.

- Он жив?

- Не знаю.

- С базы? - Радиста осеняет догадка. - Пловец из противодиверсионной службы?

- Вряд ли.

- Понятно, - восклицает радист, всплеснув руками, - понятно, кто он! Наверное, тот самый… Наверное, течение прибило труп приговоренного. Ну, того, что был убит при попытке к бегству! Шеф, на допросе вы сидели рядом. Не опознали?

- Не до него было. - Абст пожимает плечами. - Вот-вот грохнет взрыв, а мне надо еще успеть исправить респиратор. Да и сидел он, закутанный в одеяло, голова забинтована - одни глаза сверкали… Ладно, хватит болтать!

Абст выходит. Глюк и Вальтер движутся следом.

Трое обитателей подземелья втаскивают в пещеру двухметровый серый цилиндр.

- На стол! - командует Абст, направляясь к шкафу с медикаментами.

Помощники укладывают цилиндр на обитом цинком столе. Глюк устало выпрямляется.

- Открывайте! - бросает Абст, роясь в шкафу.

Вальтер и Глюк отщелкивают замки, напоминающие стяжные запоры канистр. Их четыре, расположенных пояском в первой трети цилиндра.

Высоко держа руку со шприцем, Абст возвращается к столу.

Глюк берется за скобу в торце цилиндра, тянет ее к себе. Радист придерживает цилиндр с противоположного конца.

Цилиндр разнимается на две части. В нем - человек, бронзоволицый и темноволосый. Его глаза закрыты. Нос, рот и подбородок спрятаны в овальной воронке, от которой уходит в цилиндр толстый резиновый шланг.

Карцову понятно назначение цилиндра. Это кассета, в которой сюда доставляют людей, не умеющих пользоваться респиратором. Фашисты захватили ее с собой, когда выплывали из грота, на скале втиснули человека в стальной футляр, надвинули крышку…

Радист освобождает человека. Пустая кассета со звоном падает на пол, будто гильза артиллерийского снаряда.

Теперь тот, кого принесли, виден весь: нагой, тощий, с опавшим животом и торчащими ребрами, которые, кажется, вот-вот прорвут обтягивающую их желтую кожу.

Над ним наклоняется Абст. Он делает укол в область сердца, приносит второй шприц и производит инъекцию в руку.

Человек вздрагивает, стонет. Он открывает глаза и силится оторвать голову от стола.

Абст берет его руку, слушает пульс.

- Воды! - приказывает он. - Горячей воды. Соберите всю, какую найдете, слейте в ванну. Скорее!

Глюк и Вальтер спешат к выходу. Но несчастный начинает биться. Он выкатывает глаза, хватает руками воздух, хрипит. Затем следует сильный удар затылком о крышку стола, волна дрожи от груди к ногам - и он недвижим.

Абст пальцем поднимает веко у него на глазу.

- Готов!- бросает он.

Помощники возвращаются.

Радист набожно крестится, что-то шепчет. Подойдя к покойнику, складывает ему на груди руки.

- Быстренько ты отчалил… - бормочет он, разглядывая лежащего. - Кто же ты был: малаец или индус?

- А, один черт! - Глюк раздосадован. - Тащили его, мучились, а он ноги протянул.

- Не богохульствуй, - строго говорит Вальтер. - Придержи язык, а то быть несчастью… Это хорошо, что он умер среди людей.

- Мог бы и пожить.

- У нас дорога ему была одна. - Радист вздыхает, привычно теребит воротник свитера и снова крестится. - Днем раньше, днем позже…

- Тьфу! - негодует Глюк.

Из карманчика на груди он достает круглую белую коробочку. От нее тянется длинный шнурок.

- Взгляни.

Радист берет коробочку, недоуменно вертит в руках.

- Да раскрой же!

Радист развинчивает коробочку. Вываливается свернутая в трубку бумажка. Он разворачивает ее и читает:

- «Рагху Бханги, бакалавр медицины. 708. Рэд-стрит, Лондон». Ну и что? - говорит он, подняв глаза на товарища.

- А то, что бакалавр медицины - это врач. Парень носил эту штуку на шее. Он был врач. Сама судьба прислала его сюда… Надо же: доплыл, чтобы испустить дух у нас на руках!

- Врач… - шепчет Вальтер, начиная понимать.

Он оборачивается к Абсту. Тот стоит у полки, дезинфицируя шприц.

- Шеф, вы рискнули бы довериться черномазому?

- Не знаю. - Абст прячет шприц, оборачивается. - Впрочем, почему бы и нет?

- Чужому, шеф?

- Чужому? - переспрашивает Абст, возвращаясь к столу. - А какая, собственно, разница? Он никогда бы не вышел отсюда.

И снова Карцов видит солнце - яркое, жгучее солнце прямо над головой - и ощущает струи влажного теплого ветерка.

Он лежит у самой воды, ноги его свисают с края скалы так, что волны холодят ступни, лодыжки.

Время от времени он шевелится на своем неудобном ложе, громко стонет: быть может, на скалу выведены микрофоны; пусть тогда обитатели подземелья не только видят в перископ исстрадавшегося, полумертвого отперенесенных лишений человека, но и слышат его голос.

Подаренный Джаббом нож рядом, на краю узкой каменной щели. Карцев прикрыл его коленом и готов мгновенно столкнуть в щель, бог знает какую глубокую. Как только Абст появится из-под воды, нож исчезнет.

В те часы, когда, дождавшись темноты, он вновь переплыл лагуну, с фонарем в руках отыскал ориентир и свое убежище, а затем прополз до расщелины и выбрался на волю, - в те часы он многое передумал. Определен каждый его шаг, взвешено каждое слово, которое он скажет хозяевам грота.

Есть ли у него шансы на успех? Почти никаких. Но он должен сделать попытку!…

Военно-морской базе союзников грозят новые диверсии - Абст и его люди не остановятся на полпути. Только Карцев может помешать этому, спасти жизнь сотен моряков, сохранить корабли, которые действуют против общего врага. То, что военный суд базы приговорил его к смерти, ничего не меняет.

Вторая причина, заставляющая его попытаться свершить задуманное, - люди, которых опекает Ришер. Кто они, эти водолазы? Больные, чья психика расстроена в результате какого-то происшествия? А что, если в подобное состояние они приведены умышленно, с целью? Но с какой?

Ни на секунду не может забыть Карцов неподвижных глаз водителей буксировщиков. И особенно отчетливо видится ему обнаженный пловец - тот, которого у воды настигла помощница Абста…

Вдруг та же участь ждет и его?

Солнце палит нещадно, а ноги заледенели. Завладев ступнями, холод ползет к коленям. Это страх при мысли о предстоящем.

Все равно он обязан проникнуть в тайну хозяев грота!

Подумать только, он все еще не теряет надежды выведать секреты врагов, выжить да еще и пересечь океан из конца в конец и вернуться к своим с важными сведениями о противнике!…

Карцов морщится. В эти минуты он ненавидит себя за тупое, бессмысленное упорство.

Он приподнимается на локтях, долго глядит в море. За горизонтом, за многие тысячи миль отсюда - берега его родины.