Веда Корнилова - Стылая

– Интересное предложение... – ухмыльнулся опальный принц. Мне показалось, что он внезапно почувствовал себя хозяином положения. Интересно, что этот тип еще придумал? – Пожалуй, я могу пойти вам навстречу, если мы с вами заключим соглашение.

– Если можно, то поподробней.

– Все просто. Двое из вашей мерзкой компании не могут больше идти – и вы оставляете их здесь. Все равно это сейчас никому не нужный балласт, который висит гирями на чужих ногах. За это я, так и быть, понесу один из мешков. Ну, что скажете? Советую соглашаться, лучших условий у меня вам не выторговать.

Мне никого и никогда не хотелось ударить так сильно, как этого человека. То, что для него человеческая жизнь не стоит ничего – в этом я убедилась лишний раз. Более того, принц не видит ничего плохого в том, чтоб оставить умирать своего брата в этих забытых Богами местах. Гордвин не может не понимать, что оставшись без помощи, отец Витор погибнет. Ладно, господин опальный принц, придется мне поговорить с вами по-другому, я ведь могу играть и по вашим правилам, которые нормальному человеку вряд ли понравятся.

– Что ж, вы озвучили свои условия, а теперь послушайте мои, господин... Кстати, когда вы вступите на престол, знаете, как вас будут кликать в народе?

– Теперь я вас не понял... – чуть нахмурился Гордвин.

– Да чего тут непонятного? Вашего деда в народе звали Рябой – говорят, у него все лицо было в рытвинах после перенесенной оспы, прадеда кликали Веселым – пирушки, говорят, очень любил, а прапрадеда кликали Храбрым – ну, тут пояснения не требуются. Знаете, как будут звать вас, если вы сейчас откажетесь нести эти мешки? Возможно, Хромым – просто на одной ноге у вас будут перерезаны сухожилия под коленями.

– Что?! – рявкнул Гордвин – похоже, он не ожидал услышать ничего подобного.

– Дальше я сделаю еще пару уколов, и у вас появятся большие проблемы с рукой, да и шея будет торчать набок. Надо сказать, что после всего этого вы станете выглядеть не совсем безукоризненно для будущего владыки мира. Или вам все равно?

– Вы не посмеете!.. – прошипел Гордвин.

– Да?.. – искренне удивилась я. – И кто мне запретит? Ваш брат, которого вы ненавидите? Или инквизиция, которая считает вас грешником? Между прочим, мне вы тоже очень не нравитесь, и у меня давно чешутся руки сделать вам какую-нибудь подлянку, и сейчас для этого идеальные место и обстоятельства. Так что давайте не обострять отношения, тем более что предмет спора этого не стоит. Какие-то два дорожных мешка, про которые сильному мужчине просто смешно думать – дотащите их в два счета! Или же считайте с чистой совестью, что вы просто идете навстречу просьбам дамы.

– Я с такими дамами дела никогда не имел... – скривился принц.

– Ну, в жизни всякое бывает, и дама даме рознь... – развела я руками. – Итак, мы с вами договорились?

– А почему бы и нет?.. – неохотно процедил принц, который к тому времени правильно оценил ситуацию. – Но и вы должны помнить, что я обид не прощаю, а к вам у меня накопился уже более чем приличный счет!

– Сочтемся... – я махнула рукой. – Только вначале давайте вернемся на родину...

Когда мы вновь двинулись в путь, то Якуб почти что тащил Павлена, перекинув его руку через свою шею, а я примерно так же тянула отца Витора. Отец Арн передвигался сам, но было понятно, что это стоит ему невероятных усилий. Гордвин плелся с непроницаемым видом, сгибаясь под тяжестью тяжелых мешков, а Коннел шел впереди отряда. Сейчас наш проводник был единственным человеком, кто мог нас вывести отсюда, а также защитить в случае опасности.

Как и следовало ожидать, в нескольких местах дорога исчезла – после землетрясения ее засыпало камнями и глыбами, так что нам приходилось каким-то образом обходить эти места, тратить дополнительные силы. По счастью, нам не попадались никакие звери – видимо, еще не вернулись в эти места, и даже фадермусы не кружили в воздухе.

Весь этот путь остался у меня в памяти одной невероятно тяжелой дорогой, бесконечной, выматывающей силы. Пусть отец Витор весил не так много, но, тем не менее, он был взрослым мужчиной, и этим все сказано. Пот заливал глаза, бешено стучало сердце, ноги были как деревянные, страшно хотелось пить... Через какое-то время я перестала различать дорогу – только холмы, скалы, камни, редкие пятна зелени и снова холмы... Затем какой-то кусок пути просто напрочь выпал у меня из памяти, и я внезапно осознала, что мы вброд переходим какой-то ручей, и в то же мгновение до моего слуха донесся звук колокола, который в тот момент показался мне небесной музыкой.

Оглянулась, боясь поверить в услышанное. Оказывается, мы только что преодолели Птичью Гряду, и сейчас переходим ручей, за которым находится огромное поле, а вдалеке незыблемой крепостью стоит монастырь. Не знаю, увидели нас монахи, или нет, но звон колокола словно пробудил в нас новые силы. Сжав зубы, мы шли по почти заросшей дороге к монастырю, и этот путь показался мне едва ли не более сложным и долгим, чем дорога через горы. Ну, и, как оказалось, для меня едва ли не самым большим счастьем был тот момент, когда я переступила монастырские ворота...

Просто-таки упав на аккуратную дорожку в монастырском дворике, я думала только одно: надеюсь, все наши неприятности остались позади...

На следующий день мы собирались уходить из монастыря, хотя, говоря по совести, нам бы не помешало отдохнуть в этом тихом и спокойном месте еще хотя бы денек-другой. Что ни говори, но путь с Птичьей Гряды вымотал каждого из нас целиком и полностью. Казалось бы, сил и здоровья у меня должно быть в избытке – все же ворочать тяжести я привыкла с детства, так сказать, тренировки были постоянными. Однако даже после того, когда я на своих складах помогала разгружать телеги с товаром (увы, но грузчиков там частенько не хватало) – даже тогда я так не уставала.

Надо сказать, что первоначально все мы, и верно, хотели задержаться в монастыре на пару-тройку дней – все же надо хоть немного набраться сил перед обратной дорогой, тем более что наши святые отцы вкупе с господином инквизитором не в состоянии даже самостоятельно подняться на ноги. Остальные чувствовали себя немногим лучше – поход по горам дался нам тяжело, и потому казалось вполне естественным дать себе небольшой отдых. Увы, все наши намерения остались неосуществленными, и все по вине принца Гордвина, чтоб его!..

Что тогда произошло в точности на монастырском дворе – это я знаю лишь со слов Коннела. Дело в том, что небольшой временной отрезок у меня просто-таки выпал из памяти, вернее, я его просто не могу вспомнить, потому как воспринимала все происходящее вокруг меня словно некий шум, не доходящий до моего сознания. Почему это произошло?