Георгий Осипов - Что там, за линией фронта?

Члены подпольного райкома под боком у оккупантов и их наемников вели разъяснительную пропагандистскую работу среди населения. В селах района скрытно проводилась подписка и собирались деньги на займы, необходимые для нужд обороны страны. В ряде случаев подпольному райкому удавалось склонить отдельных служащих полиции к переходу на сторону партизан. Бывало, что и некоторые сельские старосты искали связи с подпольем и под его влиянием тайно помогали партизанам, саботируя под разными предлогами приказы оккупантов.

Тем временем слава о боевых действиях партизан и подпольщиков на оккупированной территории разнеслась по всей стране. В начале сентября 1942 года в Москву для встречи с руководителями партии и правительства и командованием Центрального штаба партизанского движения была приглашена большая группа партизанских командиров Брянщины, Белоруссии, Украины, Курской области, а также партийные руководители этих областей и республик, некоторые секретари подпольных райкомов. Среди них был и Семен Дмитриевич Васильев. Незабываемой была встреча в Кремле.

Указом Президиума Верховного Совета СССР за мужество и доблесть в борьбе с немецкими оккупантами все приехавшие на это совещание были награждены орденами и медалями. С. Д. Васильев позже был удостоен ордена Красной Звезды.

В личном архиве Семена Дмитриевича как ценная реликвия хранится документ тех незабываемых времен.

«НКО СССР.

Орловский штаб партизанского движения.

№ 010080 20 сентября 1943 г.

Выдана старшему политруку Васильеву С. Д. в том, что он действительно состоял в действующем партизанском отряде Орловской области о 3 октября 1941 года до 20 сентября 1943 года в должности секретаря Комаричского подпольного РК ВКП(б). За время пребывания в партизанском отряде проявил мужество и отвагу в борьбе с немецкими оккупантами за нашу Советскую Родину.

…Вернемся, однако, в Комаричи.

По-прежнему поддерживая добрые отношения с доктором Гербертом Бруннером, Павел пользовался его неизменным покровительством, что охраняло больницу от многих посторонних глаз. Встречи и беседы с Бруннером убеждали Незымаева в том, что затяжная война с Советским Союзом и наступление суровой зимы все больше приводят в уныние не только рядовых солдат, но и командный состав оккупационных войск. Немецкого врача серьезно волновали потери от партизанских пуль, частые случаи обмораживания, дезертирство. Порой он бывал с доктором Паулем откровенен, а однажды даже вспомнил слова прусского короля Фридриха II о том, что всякая вражеская армия, которая отважилась бы проникнуть в Россию и пойти дальше Смоленска, безусловно, нашла бы там свою могилу.

Незымаев чувствовал, что Герберт Бруннер не является нацистом-фанатиком. Призванный на восточный фронт уже в весьма почтенном возрасте, он выполнял долг врача, но не более. Через него Павел время от времени добывал полезные сведения: об отзыве на фронт боеспособных частей и замене их нестроевыми, о намечавшихся карательных акциях против партизан.

Имея за спиной надежный партизанский тыл, используя добытые материалы о планах и намерениях врага, незымаевцы все смелее включались в борьбу с фашистскими захватчиками. Постепенно налаживалась связь с подпольным райкомом и отдаленными от райцентра деревнями и хуторами.

Откуда у 27-летнего Павла Незымаева появился талант конспиратора? Ведь он не был участником большевистского подполья, не сидел в царских тюрьмах, не знал правил конспирации. Не был он и разведчиком. Ему не поручали добывать разведданные, и никто не обучал его этому нелегкому искусству. Но обстановка, в которой оказался молодой коммунист, заставила его стать и конспиратором, и бесстрашным разведчиком. Конечно, этому способствовали природный ум, хладнокровие, находчивость, чувство ответственности и долга перед Родиной.

— Где вы учились правилам конспирации, паролям, условной тайнописи? — спросил его как-то раненый сержант-радист Миша Катран, укрытый в больнице и привлекавшийся к выполнению отдельных заданий.

— У Ленина, у старой большевистской гвардии, по книгам политкаторжан, — кратко ответил Павел.

В первые месяцы войны партизанское движение на Брянщине, входившей тогда в Орловскую область, еще только развертывалось. В лесах действовали отдельные отряды, сформированные партийными органами в предвидении фашистского вторжения, а также стихийно возникшие боевые группы окруженцев, часто не имевшие связи друг с другом и Центром. Однако по мере приобретения боевого опыта эти отряды и группы волей партии объединялись в бригады и целые соединения, нанося врагу ощутимые внезапные удары и отвлекая от фронта кадровые полки и дивизии вермахта.

К весне 1942 года решением бюро Орловского обкома партии было создано единое командование силами Брянщины, которое подчиняло себе все партизанские отряды, действовавшие на территории Брянского, Навлинского, Брасовского, Комаричского, Севского, Суземского, Трубчевского, Погарского, Почепского и Выгоничского районов, под командованием чекиста Д. В. Емлютина, комиссара — секретаря Трубчевского райкома партии А. Д. Бондаренко. Позднее был образован Навлинский подпольный окружком партии, под руководством которого действовала на этой территории объединенная группа отрядов. 23 апреля 1942 года в освобожденном от гитлеровцев поселке Мальцевка Суземского района под носом у врага состоялось тайное совещание секретарей подпольных райкомов партии, представителей райисполкомов, командиров и комиссаров партизанских отрядов и чекистских подразделений. На нем было принято решение о расширении всенародной борьбы и активизации в тылу партийно-комсомольского подполья.

Незымаевцы понимали, что обстановка в здешних краях к весне 1942 года изменилась. Под ногами оккупантов горела земля. Брянский лес страшил их. В его чащобах, в лесных городках и деревнях уже полегли тысячи захватчиков. Были среди них и гитлеровские генералы. Партизаны совершили нападение на эскорт генерала вермахта Борнемана. Случайно спасшийся от смерти нацист направил паническую депешу в ставку фюрера с просьбой обезопасить тылы 2-й танковой армии. Как-никак эта бронированная армада, которой до декабря 1941 года командовал небезызвестный генерал Гудериан, предназначалась тогда для парада в Москве. Однако после «самовольного» оставления рубежей рек Оки и Зуши в период битвы под Москвой он был смещен Гитлером. Теперь эта армия, разгромленная под Москвой, пополнялась свежими силами в районе Орел — Брянск. Но пополнение ее было далеко не мирным: тылы армии подвергались беспрерывным атакам партизан.