Георгий Осипов - Что там, за линией фронта?

Еще накануне летчик Пе-2 Петр Смыков и штурман Виктор Старостин, удачно отбомбившись, доставили командованию ценные сведения о выдвижении из района Щигры — Касторная на юг новых эшелонов с войсками и военной техникой и больших танковых колонн. А сегодня эти молодые ребята, летавшие с начала войны на устаревших СБ и только что зачисленные после переподготовки в новый авиационный полк, не вернулись с повторной воздушной разведки.

Некоторое время спустя в Москву в дом № 1/2 по Краснопрудному переулку на имя Ивана Ивановича Старостина пришло извещение с фронта:

«Сообщаю, что ваш сын, младший лейтенант Старостин Виктор Иванович, находясь на Воронежском фронте, при выполнении боевого задания 17 июля 1942 года пропал без вести. Документы о вашем сыне высланы в Железнодорожный РВК г. Москвы».

Пропал без вести! Сколько таких извещений приходило в семьи фронтовиков! Вскоре из райвоенкомата пришла и «похоронка». В ней указывалось, что штурман Н-ской авиачасти Старостин В. И., «верный воинскому долгу, пал смертью храбрых в боях за Родину». В графе «место захоронения» — прочерк.

Горе сближало людей. Обитателям тесных коммунальных квартир старого московского дома у площади трех вокзалов уже не впервой было оплакивать погибших сыновей, братьев, мужей. Фотографию Виктора обвили черной каймой, рядом поставили горшочек с геранью. Теперь родители жили лишь надеждой на треугольник с фронта от кого-нибудь из однополчан сына, чтобы узнать подробности его смерти и о месте, где искать его могилу.

Но поистине неисповедимы судьбы фронтовые, чего только не случалось в минувшей войне?! Месяцев через десять, майским вечером 1943 года, к ним кто-то робко постучался в дверь. На пороге стояла незнакомая женщина в белой косынке с красным крестом.

— Простите, здесь живут Старостины?

Увидев встрепенувшуюся и побледневшую жену Екатерину Григорьевну, Иван Иванович взял гостью под руку, и они вышли во двор.

— Я от вашего сына Виктора Ивановича, — взволнованно сказала она. — Только что доставила его с подмосковного аэродрома. Прибыл самолетом с больными и ранеными из партизанского края. Адрес: Тимирязевская академия. Там развернут военный госпиталь с отделением для партизан.

На минуту Иван Иванович как бы окаменел, прислонился к стволу старого вяза. Спохватившись, расцеловал незнакомку и, позабыв от волнения спросить ее имя, вбежал в дом, выкрикивая на ходу: «Жив Виктор! Мать, наш Витька живой!»

Потом они свиделись в госпитале. Нелегко было узнать в этом тонком, изможденном юноше с поредевшими волосами и поседевшими висками здорового статного парня, ушедшего в 1941 году из авиационного училища на фронт, «павшего» там и теперь вернувшегося из небытия.

Десятки знакомых и незнакомых москвичей побывали в те дни у койки двадцатилетнего штурмана. Война вошла в каждый дом и двор. Никто не думал о личных благах и выгодах. Люди днем и ночью трудились на заводах и фабриках, ночью гасили на крышах «зажигалки», дежурили в госпиталях, делясь с ранеными воинами последним куском хлеба, сухой воблой, кусочками сахара из своего скудного карточного пайка.

В который раз мы беседуем с бывшим штурманом, смотрим архивные документы, письма, фотографии, и я узнаю все новые и новые эпизоды из одиссеи человека, который в тяжелых условиях сохранил твердость духа, верность долгу, веру в победу.

Вылет экипажа Пе-2 на разведку и бомбежку 17 июля 1942 года не предвещал беды. Маршрут Щигры — Мармежи — Касторная — Воронеж был хорошо изучен. Погода благоприятствовала аэрофотосъемке и визуальной разведке. Разведданные передавались по рации на боевом курсе. Внезапно во время радиосвязи на высоте четырех тысяч метров сверху и снизу зашли две пары немецких истребителей. Неравный бой без прикрытия длился секунды. Плоскости и бак с горючим были прошиты пулеметными очередями. Объятая огнем машина резко накренилась, теряя высоту. При снижении отвалился колпак кабины. Штурман ринулся вниз, едва успев в полете раскрыть парашют. Совсем близко от земли раскрыли парашюты летчик и стрелок-радист. Все трое отстреливались на земле до последнего патрона, но, оглушенные падением и ушибами, обожженные, были схвачены фашистами и отправлены в харьковскую тюрьму.

С этого момента жизнь Виктора Старостина получила другое измерение. Нужно было мобилизовать все силы и волю, чтобы бороться с врагом до тех пор, пока теплится жизнь и ты можешь быть полезен Родине.

Это был период тяжелых оборонительных боев советских войск в районе Воронежа и западнее Ростова-на-Дону, где противник хотел взять реванш за поражение под Москвой. Ему нужны были сведения о все возрастающей мощи нашей авиации, дислокации авиазаводов и аэродромов. Суровый тюремный режим, ночные допросы. Но летчики не выдали военную тайну, не предали Родину.

Как «бесперспективных» для абвера их водворили в полтавский лагерь для военнопленных. Там местные подпольщики помогли сбитым над Касторной летчикам и их соседу по бараку, тоже летчику, Борису Вишнякову бежать из лагеря. Глухой ночью они проделали лаз в колючей ограде, проскользнули «зону» и укрылись на дальней окраине города в одной рабочей семье. Добыв для беглецов фальшивые документы и гражданскую одежду, полтавчане укрывали их то в одном, то в другом месте. Решено было временно переждать, набраться сил и идти в сторону Курска в надежде перейти линию фронта.

Из Полтавы их выбралось пятеро: три летчика и два брата-подпольщика, над которыми нависла угроза ареста, — гестапо уже подбиралось к полтавскому подполью.

Шли ночами, днем прятались в скирдах соломы и на заброшенных колхозных фермах, избегая населенных пунктов. «Документы» были не очень надежны. В пути, чтобы не привлекать внимания, разделились на две группы. Договорились о встрече под Сумами, однако в условленном месте встреча не состоялась.

Шли дальше в надежде захватить где-нибудь самолет или хотя бы автомашину. Посадочной площадки по пути не оказалось, а автомашины проходили колоннами под охраной.

Недалеко от Льгова Старостин и Вишняков наткнулись у глухого разъезда на старика обходчика. Косвенными наводящими вопросами стали выяснять обстановку на магистральном участке Льгов — Курск, пытались узнать, нет ли вблизи аэродрома или автогаража.

— Не темните, хлопчики, — сказал, усмехнувшись, дед, — хорошо вижу, кто вы. На Курск идти нет резона. Вся линия утыкана солдатами охраны СС, постами фельджандармерии. Пробирайтесь тропами в ближние леса. В них царюют партизаны. Там пулеметы, пушки и даже танки. К ним аж из самой Москвы летают аэропланы…

Война неистовствовала на огромном фронте, под Ленинградом, на Волге, в Заполярье, предгорьях Кавказа. Еще оккупированы Белоруссия, Украина, Прибалтика, Крым, часть Центральной России, а здесь рядом, в Брянских лесах, партизанские соединения громили захватчиков, взрывали мосты и дороги, жгли бронепоезда и склады, пускали под откос эшелоны, штурмовали вражеские гарнизоны, освобождая район за районом, восстанавливая родную власть Советов.