Михаил Смирнов - Операция «Призрак»

Центр уже прислал грозную шифровку. Надо было что-то срочно предпринимать! Агентурная сеть молчала!.. И Бухгалтер молчал!

Хейдес назначил раннюю встречу Бухгалтеру…

Парковая зона в саду «Эрмитаж»

Судя по выражению лица, Бухгалтер был определенно не рад столь ранней встрече.

— У вас плохие новости? — спросил Хейдес.

— У меня преклонный возраст, молодой человек, — хмуро выдавил Бухгалтер.

— Не такой уж он и преклонный, — решил поддержать очень нужного в данный момент агента Хейдес.

— Давайте лучше перейдем к делу, — строго изрек Бухгалтер. — Я узнал место нахождения второго московского хранилища, — и очень тихо продиктовал адрес.

Хейдес запомнил, кивнул и спросил:

— Что по уральским адресам?

— Ничего. Но могу сказать, что первый состав с металлами уже в пути к Уралу.

— Как? Так быстро? — воскликнул Хейдес, очевидно от волнения, провел ладонью по гладко зачесанным назад темным волосам.

— Именно так, любезный, загрузили за сутки и отправили.

— Как он пошел?

— Спецкомиссией разработано несколько вариантов, в смысле путей, перевозки груза. Каким путем ушел первый состав, увы, мне не удалось выяснить.

— Абсолютно точно на Урал? Или куда-то еще дальше?

— Это мои умозаключения, любезный…

Ермолай проснулся. Судя по качке, состав двигался с небольшой скоростью, из коридора доносились мужские голоса.

Сергеев спустился вниз, привел себя в порядок, открыл дверь и вышел из кубрика. У приоткрытого дверного проема стояли Истомин и Лачин и о чем-то переговаривались.

Ермолай прошел к мужчинам. Сквозь проем увидел, что уже рассвело, и что они пересекают по мосту какой-то большой водоем.

— Доброе утро, — изрек Сергеев. — Где это мы находимся?

— Привет, — бросил майор. — Мы в городе Кострома, пересекаем Волгу-матушку, великую русскую реку.

— Широкая, — охватывая реку взглядом, выдавил Ермолай.

— Километр точно будет, — бросил Лачин.

Заметил Ермолай и несколько очевидно рыбацких лодок на воде.

— У нас все в порядке? — спросил он.

— Да, — ответил капитан. — Если не считать, что выбились из оптимального временного графика.

Ермолай кивнул.

— Давай, брат Ермолай, умоемся и пойдем завтракать, — весело изрек Истомин…

Берлин, министерство иностранных дел Германии, кабинет министра

Раздумывая, Риббентроп делал небольшой променаж, неспешно прохаживался по кабинету. Из радиоприемника доносилась музыка раннего Вагнера…

Риббентроп прекрасно понимал, что ждать выдающихся результатов по операции «Argentum» не приходится. Но и отступаться от нее он никак не хотел. Упустить такой шанс!?.

То, что Абвер включился в драчку за русское золото, он знал из личных, конфиденциальных источников. Даже знал, какое название операции дал Канарис — «Эшелон». Конечно, у адмирала больше людей, причем, людей более подготовленных. Его же полковник Шульц — лишь хороший исполнитель, ему не хватает полета мысли, хватки разведчика, да и еще много чего…

Его русский резидент Оскар тоже слаб, он не идет ни в какое сравнение с погибшим Рэмом. Хотя Риббентроп и понимал, как трудно приходится сейчас Оскару в России…

Риббентропу очень не хотелось признавать, что операция «Argentum» изначально была обречена на провал. Что ее надо закрывать. Но он также не хотел и победы Хитрого Лиса (Канариса)! Чтобы он поживился русским золотом…

Неожиданно пришла идея! Надо сообщить о переброске русского золота Мартину Борману, начальнику партийной канцелярии! После бегства к англичанам Гесса, Борман стремительно стал набирать вес в германской иерархии, стал вхож к фюреру. Борман непременно наложит свою руку на русское золото и сообщит фюреру!.. А я укреплю свои отношения с Борманом…

За завтраком Ермолай отметил, что их состав как-то медленно движется, виляет из стороны в сторону.

— Что-то мы медленно движемся, — бросил он озабоченно.

— Да, — хмуро согласился Истомин. — Участок от Костромы до Галича неважный и неровный, тут особо не разгонишься. Мы его выбрали специально, чтобы не ехать через Вологду, который, как тебе известно, часто бомбят фашисты.

«Оказывается, все было изначально продумано, — подумал Ермолай. — Майор в курсе всех подробностей операции. А вот Булганин меня не проинформировал…».

— Вот выйдем на Ленинградско-Уральскую железную дорогу в Галиче, там и разбежимся, — весело продолжил майор. — Не переживай и не надейся, брат Ермолай, пари выиграю я.

— Если честно, то я про него уже и забыл.

— Уж конечно, — бросил майор, — забыл он…

Шилово, Рязанская область…

Прикинувшись пострадавшей беженкой со Смоленской области, Лиза Жохина сумела разжалобить пожилую железнодорожницу. Тем более Дарья Степановна на днях получила похоронку на мужа-фронтовика, а два ее сына воевали под Ленинградом. Женщина согласилась взять беженку на постой в свой дом…

Хозяйка, Дарья Степановна, и гостья, Лиза Жохина сидели на кухне за столом и пили чай с домашним вареньем.

— Какое варенье! — весело нахваливала гостья. — Прелесть! Никогда такого не ела.

— Да что ты, Лиза, обычное земляничное варенье.

— Нет-нет, Дарья Степановна, у нас на Смоленщине вкус земляники совсем другой, — изрекла гостья, кивнула головой на иконостас в красном углу. — Какие у вас иконы красивые!

— Иконы старинные, намоленные, достались мне по наследству, ценные они.

— А ваше Шилово — это что?

— Город наш, с давней и богатой историей. Есть у нас старинный собор Успения Пречистой Богородицы с приделами Екатерины Великой и Николая Чудотворца…

Задав вопрос, Лиза не слушала болтовню старой женщины. Проклиная всех и вся, она думала совсем о другом. И, конечно, же о главном, как ей жить дальше?..

Хорошо понимая, что ее ищут советские органы, Лиза решила отсидеться недельку-другую в этой архаичной глухомани…

После завтрака Сергеев и Истомин расположились по полкам отдыхать.

Их состав по-прежнему виляя и преодолевая речушки и овраги, двигался очень медленно.

Майор ворочался на своей полке, возможно, нервничал.

Наконец он поднялся, бросил:

— Не могу просто так валяться. Пойду в караульное помещение, службу проверю, — и вышел из кубрика.

В голове Ермолая бродили разные мысли. Но одна из них, крайне неприятная, засела основательно:

«Ведь меня могла убить шальная немецкая пуля… могла сделать инвалидом…».

Он попытался заснуть…

Москва, военный госпиталь № 393, одноместная палата…

После посещения Сапеги старшим майором госбезопасности Неболтаем, ему стали делать очень болезненные уколы. После них наваливалась сонливость, шли странные сны… А потом болела голова, шли какие-то видения, возникали провалы в памяти…