Михаил Смирнов - Операция «Призрак»

— Заруби себе, будешь врать, я тебя просто убью.

По лицу девушки текут слезы.

— Ой, мамочка родненькая, — изрекает, с мольбой в глазах смотрит на своего мучителя.

— Повторяю вопрос, где он работает?

— Я не знаю, мы не говорили о его работе. Ой, мамочка родненькая…

— Мамочка тебе не поможет, — обрывает мужчина. — Перед тем как убить, я тебя попытаю, девонька. Пытать я хорошо умею, и к тому же, люблю пытать, — угрожающе смотрит. — И, — злобно смеется, — потом хорошо поимею тебя, девонька. Ха-ха! И еще друга приглашу потешиться над тобой. Вот будет потеха!..

Сергеев и Седых, осматривая вагоны и пломбы на них, обошли состав с двух сторон. Ермолаю не терпелось расспросить лейтенанта о новостях московских, да и других. Закончив осмотр, он спросил:

— Как Москва?

— Поскольку положение на фронте не в нашу пользу, но Москва укрепляется.

— Как там майор Истомин поживает? Он в Перми или уже в Москве?

— Он в Перми ищет фашистского агента.

— И как успехи?

— Насколько я неофициально слышал, пока никак.

Что-то у них там с одной девушкой случилось.

«Девушкой? Неужели что-то случилось с Онись Христолюбовой?» — воскликнул Ермолай и спросил:

— Какой девушкой? Фамилию не помнишь?

— Нет, я же сказал, что слышал краем уха.

«Девушкой… Надо срочно позвонить Онись в госпиталь», — решил Ермолай и изрек:

— Мне надо позвонить, вот только откуда, я не знаю.

— Пойдем к военному коменданту, — предложил Седых.

— Пойдем.

Вскоре они входили в кабинет военного коменданта станции. Майор по фамилии Кадушкин в мятой, старой форме встретил неприветливо, хмуро буркнув:

— Что вам?

Серых достал и развернул удостоверение, строго вымолвил:

— Я лейтенант Главного разведывательного управления Генерального штаба Красной армии Седых. Коллега со мной. Нам нужно срочно позвонить в Москву.

Майор встрепенулся, поднялся со стула, оправил форму. Кивая на свое рабочее место, гораздо более дружелюбно изрек:

— Пожалуйста, товарищи. Проходите и звоните, — отошел от стола и быстро вышел из кабинета.

Седых улыбнулся и кивнул Сергееву. Поняв жест, Ермолай прошел вперед, зашел за стол и стал звонить.

Вскоре на другом конце линии раздался недовольный, скрипучий женский голос:

— Третий эвакогоспиталь слушает.

— Здравствуйте. Пожалуйста, — выдавил Ермолай, — позовите Христолюбову.

— Здравствуй, мил человек. А кто ее спрашивает?

— По работе ее спрашивают.

— Что-то я вас не припомню. Как ваша фамилия?

— Пожалуйста, пригласите, — повторил Ермолай, — я вас плохо слышу, — соврал для отвода глаз.

— А нет ее, дома она, наверное. Ну, прощевайте, пока, — и трубку положили.

Положил трубку и Ермолай. На душе было как-то неспокойно. Он отошел от рабочего стола.

Далее стал звонить Седых. Он доложил полковнику Селезневу о ситуации на станции Рязань…

Сергеев и Седых подошли к своему составу, прошли к «пассажирскому» вагону. В дверном проеме стоял и делал несложные разминочные упражнения капитан Милорадов.

— Товарищ капитан, — бросил Сергеев, — нам прислали в помощь из ГРУ ГШ лейтенанта Седых.

— Очень хорошо, — ответил Милорадов. — Мы всегда рады помощи. Сейчас за обедом познакомимся и обсудим обстановку, наклеп. Прошу в мой кубрик через пять минут…

За обедом капитан не предложил своей самогонки.

«Наверное, уже все выпил», — подумал Ермолай.

Трапезничали практически молча, хозяин кубрика задал лейтенанту пару вопросов. Затем дружно убрали со стола.

— Ну, ты, Ермолай, можешь смело отбиваться и отдыхать, наклеп, — вымолвил капитан. — А мы с лейтенантом будем службу нести, заодно и поговорим, обсудим обстановку…

Ермолай проснулся и услышал за стенкой здоровый мужской смех.

«Похоже, Милорадов и Седых неплохо спелись», — поднимаясь с полки, подумал Ермолай.

Взглянул на часы, они показывали восемь часов вечера.

Ермолаев поднялся, сделал несколько физических упражнений. После этого пошел принимать водные процедуры…

Через десять минут Сергеев заходил в купе капитана Милорадова.

— Как поспал, Ермолай? — спросил капитан.

— Отменно.

— Присаживайся к столу, будем ужинать, наклеп.

— Спасибо…

Свердловск

После отдыха Энцо Мальдини пообедал в ресторане гостиницы. Далее в сопровождении двоих офицеров (капитана Алешина и майора Халилова) отправился в областной краеведческий музей.

Экскурсоводом оказалась пожилая и совсем не симпатичная женщина. Американец стоически выдержал трехчасовую экскурсию, задал несколько вопросов, сделал запись в книге уважаемых посетителей.

Когда, наконец, экскурсия закончилась, он весело изрек:

— Все было замечательно, но я проголодался. Поедемте в лучший ресторан города.

— А чем вас не устраивает ресторан в гостинице? — спросил Халилов.

— Кухня не самая лучшая, и к тому же там совсем нет девушек! Я хочу познакомиться с настоящей русской уральской девушкой!

— А зачем знакомиться? Вы вроде женаты, Энцо.

— Э… Просто познакомиться, пообщаться. Ну… расширить кругозор… потом рассказать в Америке…

Алешин и Халилов весело переглянулись.

— Более лучшего ресторана, чем в гостинице «Москва», мы и не найдем, — вымолвил Халилов. — Хотя, — офицеры снова переглянулись, — можно попробовать.

— Тогда поедемте. Я очень голоден…

За разговорами о положении на фронтах и в Москве ужин затянулся.

Когда Милорадов, Сергеев и Седых вышли из вагона, уже начало темнеть.

— Мы с Ермолаем, может, проверим службу караула? — предложил Седых.

— Давайте, — сразу согласился капитан, — а я, — кивнул в сторону соседнего товарного состава, — сбегаю к земляку, наклеп.

«Знаю я твоего земляка в юбке!» — усмехнулся Ермолай, но промолчал.

Сергеев и Седых пошли вдоль состава, а Милорадов шагнул к товарняку, пролез под вагоном и скрылся из вида.

Какое-то время Сергеев и Седых ходили вместе. Лейтенант часто запинался, ворчал, что нет нормального освещения. Затем он предложил:

— Давай разделимся. Скажем, я сейчас понесу службу, а ты иди, отдыхай. Часа через три ты меня сменишь, я пойду отдыхать.

— Хорошо, — согласился Ермолай и направился к «пассажирскому» вагону…

Рязань, ближайшие окрестности товарной железнодорожной станции…

Ночь, кругом сплошная темень. Лишь высоко и далеко на небе мерцает с десяток звезд.

Со стороны леса к деревянному забору подходят трое мужчин, один в милицейской форме, двое в штатской одежде. В руке милиционера вещевой мешок, он смотрит на часы. Одноглазый мужчина быстро снимает с забора несколько деревянных досок.