Михаил Смирнов - Операция «Призрак»

— Вы доложили о взрыве в Москву по инстанции? — спросил капитана Ермолай.

— Так точно…

Появилась худая молодая женщина.

— Что здесь произошло? — картавя, затараторила она. — Я дежурная по станции Рязань, я должна знать, что произошло…

Объявился запыхавшийся капитан с пистолетом в общевойсковой форме.

— Я помощник военного коменданта. Что здесь произошло?…

Показался не похожий сам на себя капитан Милорадов. Он подошел к Сергееву и тихо забубнил:

— Это конец. Мне кранты, пойду под суд, наклеп. В лучшем случае, грозит штрафбат…

— Возьми себя в руки! — ощутив запах самогона, шикнул на него Ермолай. — Все идет неплохо, жаль, конечно, Седых.

— Будет следствие, будут допросы. Что я буду говорить? Где я был в момент взрыва?..

— Василий Никифорович! Прекрати плакать! — оборвал Ермолай. — Запоминай, дело было так. Мы, три офицера, поделили ночное время по три часа. Сначала пошел Седых, потом должен был идти я, потом ты. Мы отдыхали, спали во время взрыва! Все! Седых, увы, не повезло! Принимай управление составом на себя, мне надо отойти на станцию и позвонить.

Капитан, кажется, понял. Заметно ожил и закивал.

Ермолай подошел к помощнику военного коменданта и сказал:

— Мне нужно срочно позвонить в ГРУ ГШ.

— А вы кто?

Ермолай показал свое офицерское удостоверение.

Капитан рассмотрел его, убрал пистолет в кобуру, выдавил:

— Пойдемте в дежурную часть. Дорогой, вы меня просветите, что произошло.

Из дежурки Сергеев сначала позвонил дежурному по ГРУ ГШ, потом в Госбанк…

Москва

Булганин, получив сообщение от дежурного о звонке Сергеева из Рязани, и отойдя от шока, отдал указание об отправке на место взрыва бригады сотрудников.

Председатель Госбанка задумался, как такое могло произойти? И конечно о последствиях для него… Вскоре, так ничего и не решив, стал думать, как действовать дальше. Голову наполняли различные мысли. Захотелось с кем-то поделиться, обсудить ситуацию, определиться, что делать дальше. И он решил позвонить комиссару Голикову.

— Прошу прощения за ночной звонок, Филипп Иванович.

— Ничего, ничего, Николай Александрович. Вы в курсе рязанских событий по спецсоставу?

— Да, мы отправили туда своих сотрудников. Я вот думаю, как нам действовать дальше?

— Надо как можно быстрее отправить состав.

— Естественно. Но что делать со взорванным вагоном?

— Надо его отцепить, а остальные вагоны как можно быстрее необходимо отправить.

— И я такого же мнения. По взорванному вагону надо провести расследование и инвентаризацию.

— Совершенно верно, и решить, что делать с металлом из взорванного вагона.

— Его можно пока разместить в нашей рязанской конторе, помещения мы найдем.

— Так и надо действовать. Я отправил в Рязань полковника Селезнева. Со слов Сергеева, погиб наш сотрудник…

Сергеев вышел из военной комендатуры на улицу. Уже начало светать. Он направился в сторону своего состава с металлом. Подойдя, сразу прошел к взорванному вагону, хотелось внимательно осмотреть последствия взрыва.

Днище вагона оказалось раскурочено не по центру, а ближе к одному краю. На земле валялось с десяток слитков, некоторые из них от взрыва почернели…

— Товарищ Сергеев?

Ермолай повернулся на мужской голос. Перед ним стоял грозного вида заместитель начальника линейного отделения милиции, капитан Птицын, рядом сержант милиции.

— Пожалуйста, пройдемте с нами в помещение линейного отделения милиции.

— А в чем дело?

— Вас вызывает старший майор госбезопасности Неболтай.

Сергеев сразу ощутил огромную усталость, навалилась и сонливость, отчужденность от всего…

— Следуйте за мной.

Ермолай двинулся следом за капитаном, замыкал шествие сержант милиции.

Вскоре они подошли к зданию станции. Вот и отделение милиции. Капитан, следом Сергеев зашли в кабинет начальника отделения. За столом с грозным видом восседал Неболтай.

— Я провожу расследование по факту взрыва спецсостава, — буквально прорычал госбезопасник. — Ваши действия, Сергеев, а вернее бездействие, я расцениваю как преступные. Я вас арестовываю на трое суток, пока на трое. Капитан Птицын, заберите оружие у арестованного и отправьте в камеру…

На Ермолая навалилась полная апатия…

Рязань, линейный отдел НКВД на железнодорожной станции, кабинет начальника…

— Где капитан Пипия? — развалясь на стуле, громко спрашивает Неболтай.

— Я вам уже докладывал, он в отпуске, — тихо отвечает капитан Птицын. — Уехал в Горький (в настоящее время город Нижний Новгород) к родственнику на свадьбу на 3 дня.

— Немедленно отозвать! — кричит старший майор. — Тут у вас черт-те что! Взрывы, диверсии, а он в отпуске, на свадьбе!

— Есть. Разрешите идти исполнять?

— И доставьте ко мне на допрос капитана Милорадова из спецсостава.

— Есть.

— Идите.

Капитан спешит на выход и в дверях сталкивается с армейским полковником. Учтиво пропускает и вылетает из кабинета.

— Товарищ полковник, чем обязан? — неспешно поднимаясь со стула и одергивая форму, улыбаясь, изрекает Неболтай.

— Вы прекрасно знаете, зачем я пришел к вам, товарищ старший майор, — строго бросает полковник Селезнев. — На каком основании вы задержали Сергеева? Почему не согласовали вопрос с нами?

— Я провожу расследование по факту взрыва спецсостава, вполне возможна пропажа части груза особой важности. Сергеев — один из главных подозреваемых в деле.

— Подозреваемый?! Это ваши инсинуации! Я требую немедленно его выпустить! Через два часа спецсостав отправится к месту назначения. С ним должен отправиться Сергеев.

— Не имею права выпустить до завершения…

— Я думаю, — грозно перебивает полковник, — комиссар Голиков незамедлительно сообщит о вашем произволе наркому, товарищу Берия. И будет принято соответствующее решение.

Полковник решительно развернулся и быстро покинул кабинет. Старший майор в задумчивости опускается на стул…

Ермолай сидел на жестком деревянном табурете в камере и думал, что с ним будет дальше. Вины за собой он никакой не чувствовал, ведь он не отвечал за безопасность состава. Для этого был караул во главе с капитаном…

Отношения с Неболтаем у него как-то сразу не сложились. Но неужели только из-за этого госбезопасник взял его в разработку? Ермолай надеялся, что комиссар Голиков его поддержит. А если не поддержит?.. Что тогда, тюрьма? За что?..

«Все! — решил, — надо думать о чем-то другом, желательно хорошем. Надо переключиться, надо переключиться…».

Так, кажется, переключился. Но все мысли в его голове крутились по определенному, замкнутому кругу. Он стал думать о маме… Онись… майоре Истомине… Снова о маме… Онись…