Александр Лаврик - В долине белых черемух

Сергей, Наташа и Ром шли рядом. Они не особенно верили в проводника и примечали ориентиры для обратной дороги. Скальные обнажения давали все основания предполагать, что здесь должно быть рудное золото,- косыми белыми линиями кварцевые жилы пересекали обрывы скал. Парни залезали на кручи, брали образцы пород, дробили их, оставляя лишь самые малые осколки, чтобы можно было донести.

- Какой же геолог этот Волков? - вслух размышляла Наташа.- Не верю, чтобы он бывал в этих краях. Тут что-то не так. Или он не геолог, или не был здесь.

- Откуда же профессор Надеждин узнал, что тут золото? - спросил Сергей.

- Он знал возраст горы,- пояснила Наташа.- Рассказ солдата-эвенка только подтвердил его догадку.

- А скажи, Наташа, правда, что может в природе образоваться утес из чистого золота? - недоверчиво спросил Ром.- Ведь если найти такой утес… Ни у кого в мире столько золота не будет; как у нас!

Конечно, это Вряд ли может быть,- подумай, ответила Наташа.- Но все-таки будем искать. Так просто легенды не родятся.

Следопыты спустились в глухой глубокий распадок, поросший высоким лесом, и пошли вдоль прозрачного ручейка. Под ногами оседала зеленая перина мхов. Пахло опадающей хвоей лиственниц, грибами, терпким тополиным листом, но особенно сильно - сырым снегом. Снег витал в клочковатых тучах, которые заволокли крутые скалы Туркулана. Где-то выше туч ветер трепал улетающие на юг гусиные косяки. Их тревожный крик напоминал: близится холодная и метельная пора.

- Б-братцы, а к-куда я вас веду? - озадачил всех Кирька.

- На Озера Загадок,- весело откликнулась Наташа.

- Б-без смеху,- обеспокоенно заметил «проводник».- Я могу еще три дня вести, да т-только кто нас выведет обратно?

Кирьке Метелкину рядом с Кыллаховым казалось, что быть проводником - дело пустячное. Пригляделся к горе или речке - и дуй вперед, только носом не верти, чтоб не потерять направления. А сам повел - иначе обернулось. Издали гора кажется голубой, а подойдешь - она серая. Вот и гадай - та гора или не та.

- О храбрый землепроходец Кирилл Метелкин,- бесстыже уставился на него своими цыганскими зенками Шатров.- Неприятно слышать твои паникерские речи. Будь кормчим, а не слепым котенком!

- Т-тошнит меня от твоих шуточек,- показал Кирька на кадык.

Сергей уже замечал, что Кирька от самого геройского настроения мог легко впадать в панику, и наоборот, где можно было от него ждать робости, проявлял стойкость и даже храбрость.

Сергею стало жаль растерявшегося паренька. В самом деле, долго ли заплутать в этом незнакомом гористом краю!

- Разведем огонек, погреемся,- предложил Сергей и первым стал ломать сухие ветки с высокого сука лиственницы.

Все потянулись руками к костру. И погода сразу будто потеплела, хотя по-прежнему небо плотно кутали клубящиеся тяжелые облака, и лишь вдали голубела полоска чистого неба.

Из кустов послышался вдруг треск и фырканье. Парни схватились за ружья. Но треск и топот быстро удалялись. Кусты помешали разглядеть, что за зверь ускакал. Одно ясно - что нарушил тишину тайги не сохатый, который никогда не скачет.

- П-похоже на к-конский топот,- высказал догадку Кирька.

- Арфа по тебе соскучилась, да разглядела, как ты посинел от холода, и удрала обратно в стойбище,- усмехнулся Шатров.

Шутка никого не тронула. Вспомнился день выезда, сброшенный дощаник, самострел на берегу Ярхаданы, пуля, посланная со скалы…

- Проверьте ружья,- распорядился Сергей.

Тревога насторожила всех, и тайга и горы стали казаться суровыми и даже угрюмыми. Порывистый злой ветер бросал пламя костра из стороны в сторону и с такой же яростью трепал пышную бороду Сергея.

Бабушка Хачагай три дня надевала лучшие свои одежды, заказывала самые вкусные блюда. Девушки из стойбища понимали, конечно, что нечего с нею не случится, но не перечили старухе, не хотели оскорбить ее чувства. Они готовили ей взбитые оленьи сливки со сладкой янтарной морошкой, жарили печень годовалого оленчика, привезли берцовую кость сохатого и, раздробив, преподнесли бабушке на белой бересте ароматный жирный мозг.

Иногда старушка появлялась в красном чуме и доставала наперсток. Ярхадана безропотно наливала в него несколько капель спирта. Бабушка прикладывала наперсток к языку, чмокала и быстро веселела, становилась разговорчивой, вспоминая имена таежных красавцев, чей прах давным-давно смешался с землей и превратился в зеленые листья берез и тополей. По вечерам исполняли для нее хороводные танцы, в которых непременно участвовала и сама Хачагай.

Поначалу молодежь принимала все это с усмешинкой. Но кто-то сказал: а вдруг бабушка в самом деле умрет? И все поняли, как много в их жизни значила бабушка Хачагай, маленькая, старенькая, вся в лучиках морщинок, такая добрая и справедливая. С ее приездом в бригаду будто и цветов в тайге становилось больше, и птицы звонче пели, солнышко и ветерок ласковей становились. Молодежь начинала зорче видеть и лучше слышать, глядя в ее черные маленькие глазки, в которых всегда горела великая любовь к земле, птицам, травам и самым чудесным обитателям подлунного мира - людям.

Теперь парни и девушки обсуждали, как поступить, чтобы с бабушкой Хачагай не случилось беды. Они напрашивались в провожатые, но Хачагай и слышать не хотела.

- Меня проводит в последнюю дорогу мой медногрудый жаворонок, моя крошка Кучуй,- заявляла она.

Хачагай часами сидела около больного Ксенофонта Кыллахова. Он пробовал успокоить ее, но Хачагай оставалась непреклонной.

- Я помираю, ты собираешься помирать, кто же поможет молодежи? - спросил он.

- Зря, Кена, бормочешь на себя,- сердилась Хачагай.- Ты намного моложе меня. Тебя перелицевать можно, не совсем износился. Сказывала мне внучка, есть доктора такие - разрежут лягушку на кусочки, потом сошьют по рисунку - она опять живая! Скоро людям смерть совсем не, страшна станет, прогонят ее.

Она говорила, стараясь отвлечь его от хвори.

- Сын Кыллаха,- обращалась она к Ксенофонту.- Ты лучше меня знаешь парней, собирающих камни. Если им показать золотой утес, смогут они из него выковать облик солдата?

- Им помогут,- пояснял Кыллахов.

- А золотой солдат будет похож хоть одной волосинкой на моего погибшего старшего внука?

- Он будет похож на твоего храброго внука, на моих двух соколят-сыновей, на многих других дочек и внуков, погибших в войну. Надо им обязательно памятник поставить. Ведь они спасли от смерти людей, тайгу, небо, солнце…

Бабушка понимающе кивала.

- Тогда и помереть можно для такого доброго дела.

Ночью в красном чуме состоялось экстренное совещание с Кыллаховым.

- Наши парни возвращаются от Игнаша,- доложил Кена-радист.- С Улахан-горы просигналили кострами, что в наши места крадется злой неизвестный. Мы проверим все вокруг, но тайга велика…