Генрик Сенкевич - В дебрях Африки

Камба, который был уверен, что умрет в самых мучительных пытках, пал ниц перед «добрым Мзиму» и со слезами на глазах стал благодарить его за дарованную ему жизнь. С этой минуты ничто уже не нарушало торжества. Из-за частокола высыпали женщины и дети, так как весть о появлении необычайных гостей распространилась по всей деревне и желание увидеть белое Мзиму одержало верх над страхом. Стась и Нель в первый раз видели поселение настоящих дикарей, до которых не доходили даже арабы. Одеяние этих негров состояло только из луба или из кож, обвязанных вокруг бедер. Все они были татуированы. У мужчин и у женщин были продырявлены уши, и в отверстиях торчали куски дерева или кости такой величины, что растянутые мочки ушей доходили до плеч. В нижней губе они носили «пелеле», то есть деревянные или костяные кружки величиной с небольшое блюдечко. Наиболее отличившиеся воины и их жены носили на шее ожерелья из железной или медной проволоки, настолько высокие и твердые, что они едва могли поворачивать головы. Дети выглядели точно маленькие блошки и, не обезображенные еще разными «пелеле», были гораздо красивее взрослых.

Женщины, наглядевшись сначала издали на «доброе Мзиму», стали затем наперебой с мужчинами сносить подарки, состоявшие из козлят, кур и яиц, черных бобов и пива, сваренного из проса. Это продолжалось до тех пор, пока Стась не остановил этого наплыва припасов, а так как он щедро заплатил за них бусами и разноцветным ситцем, а Нель раздала детям маленькие зеркальца, которые нашлись в багаже Линде, то вся деревня наполнилась безграничной радостью и весельем, и вокруг палатки, куда укрылись маленькие путешественники, все время раздавались веселые и восторженные крики. Собравшиеся воины проплясали в честь гостей военный танец и устроили нечто вроде турнира, после чего приступили к заключению братства крови между Кали и М’Руа. Так как не было Камбы, который был необходим для этой церемонии, то его заместил старый негр, хорошо знавший все заклинания. Зарезав козленка, он вынул его печень и разрезал ее на несколько больших кусков; потом он начал вертеть рукой и ногой что-то вроде прялки и, бросая взгляд то на Кали, то на М’Руа, проговорил торжественным голосом:

– Кали, сын Фумбы, хочешь ли ты скушать кусок М’Руа, сына М’Кули, и ты, М’Руа, сын М’Кули, хочешь ли съесть кусок Кали, сына Фумбы?

– Хотим, – ответили будущие братья.

– Хотите вы, чтобы сердце Кали было сердцем М’Руа, а сердце М’Руа было сердцем Кали?

– Хотим.

– И чтобы между вами не было ни лжи, ни измены, ни злобы? И чтоб вы были братьями?

– Да!

Собравшиеся вокруг воины с возрастающим вниманием следили за происходящим.

– Ао! – воскликнул старый негр. – Но если один из вас обманет другого, изменит ему, обкрадет его, отравит, убьет, – то пусть будет проклят! И если он лжет и замышляет измену, то пусть не проглотит крови своего брата и пусть изрыгнет ее на наших глазах! И пусть умрет! Пусть растерзает его вобо! Или лев! Пусть растопчет его слон, носорог и буйвол! И пусть его укусит змея! А язык у него пусть станет черный! А глаза у него пусть спрячутся в затылок! И пусть он ходит пятками кверху!

Не только Стась, но и Кали закусывали губы, чтобы не прыснуть со смеху. А заклинания между тем повторялись, и все страшнее. Наконец у старого негра не хватило больше сил и дыхания: он сел на землю и некоторое время молча покачивал головой из стороны в сторону. Минуту спустя, однако, он встал и, взяв нож, надрезал им кожу на руке Кали и, вымазав в его крови кусок печени козленка, ткнул его в рот М’Руа, а другой кусок, вымазанный в крови царька, – в рот Кали. И тот и другой проглотили их с такой быстротой, что глаза у обоих чуть не выскочили на лоб, а потом они схватили друг друга за руки в знак верной и вечной дружбы.

Воины стали радостно кричать:

– Оба проглотили, ни один не подавился; значит, оба говорят искренне и нет между ними измены!

Стась мысленно благодарил Кали за то, что он заместил его в этой церемонии, так как чувствовал, что если бы ему пришлось глотать «кусок» М’Руа, то ему, наверно, пришлось бы обнаружить неискренность и быть заподозренным в измене.

Но зато с этой минуты маленьким путешественникам действительно больше не грозило со стороны дикарей никакое коварство, никакое нападение, а напротив, они были окружены полным гостеприимством и почти божескими почестями. Уважение к ним возросло еще больше, когда Стась, заметив большое падение на унаследованном от Линде барометре, предсказал дождь и когда дождь действительно в тот день пошел. Негры были убеждены, что этот дождь подарило «доброе Мзиму», и их благодарность к Нель не имела границ. Стась подшучивал над ней, говоря, что раз она сделалась негритянским божком, то дальше он поедет уже один, а ее оставит в деревне М’Руа, где негры выстроят для нее капище из слоновьих клыков и будут приносить ей бобы и бананы.

Но Нель была настолько уверена, что он этого не сделает, что, привстав на цыпочки, шепнула ему на ухо только два слова: «Не оставишь!» – а потом начала прыгать от радости, говоря, что раз негры, оказывается, такие добрые, то, значит, все путешествие до океана пойдет легко и быстро.

Ночью Стась оказал действительную услугу негритянскому царьку и его подданным: когда слоны напали на плантации бананов, он поехал к ним на Кинге и пустил в стадо несколько ракет. Переполох, вызванный огненными змеями, превзошел даже его ожидания. Огромные животные, охваченные безумным страхом, наполнили всю степь ревом и топотом и, убегая без оглядки, опрокидывались и топтали друг друга. Могучий Кинг с большой охотой преследовал убегающих товарищей, не жалея ударов хоботом и клыками. После такой ночи можно было быть уверенным, что долго ни один слон не появится на плантациях бананов и пальм «дум», принадлежавших деревне старого М’Руа.

Среди негров царила неописуемая радость. Они провели всю ночь в пляске и пили пиво из проса и пальмовое вино. Кали узнал у них много полезного. Оказалось, что некоторые из них слышали о какой-то «большой воде», лежащей на востоке и окруженной горами. Для Стася это было доказательством, что озеро, о котором ему не приходилось читать в книгах, действительно существует. Кроме того, он понял, что, продолжая идти в избранном направлении, они набредут, рано или поздно, на племя ва-химов. Из того, что язык Меа и Кали почти не отличался от языка М’Руа, он заключил, что название Ва-хима, вероятно, местное и что народы, живущие по берегам Бассо Нарок, наверное, все принадлежат к большому племени шиллюков, которое населяет все пространство от Нила на восток, неизвестно до каких пределов [42] Местности эти во время Махди еще не были исследованы. .