Сергей Возный - Пастух для крокодилов [СИ]

— Знаю я, какие у этих гомиков моления, — проворчал Богдан добродушно, чему способствовали чистота и легкость во всем организме. Что ни говори, а банька — великое дело, даже такая, как здесь.

— Соберутся, поди, всей толпой и начинают…

Вообще, здешние жители могли быть и обычными монахами — неизвестной какой-нибудь конфессии. Запросто могли. Раздражение и предвзятость Богдана адресовались, главным образом, Плюгавому — шибко уж тот прилипчив и неотвязен.

— Но «голубые», вроде, утонченными людьми считаются, — продолжала Кира развивать тему. — Соответственно, должны любить уют и комфорт. С чего бы им на каких-то болотах поселяться?

— Это всё имидж, — приподнявшись на лежаке, Богуславский оглядел еще раз внимательно свою одежду. Штаны и рубаху изумрудно-зеленого колеру, с шелковистым блеском. От бандан и кушаков телохранители отказались, перепоясавшись своими привычными ремнями-ножами-кобурами.

— Кто бы они ни были, а связь с большой землей поддерживают. Пижамы эти, например, явно шиты на заказ, из фабричной материи, да и мыло в баньке не вручную сварено. Ушлые ребята.

…А путь сюда был долгим. Перегруженная лодка двигалась тяжело, маневрируя между корнями и островками, ныряя из одной протоки в другую. Богдан, на что уж имел хорошую пространственную память, быстро отказался от попыток запомнить дорогу и сидел просто так. Отдыхал. Готовился к неизвестности, ожидающей впереди. К поганым сюрпризам и возможным дракам. Зря готовился. Конечной целью плавания оказался горбатый остров, на котором за прибрежными манграми просматривались обычные лесные деревья. Стоило лодке причалить, как откуда-то объявился мужик, похожий одеждой на самого гребца. Те же штаны-рубаха-бандана-кушак, а из оружия, кроме кинжала, охотничье ружье.

— Да восславится Небесный, — физиономия у «охотника» выглядела попроще гребцовой, из-под повязки выбивались густые длинные волосы. Гостей приветствовал знакомым уже жестом — ладонь вытянута «дощечкой», мизинец отогнут вниз и движется, словно изображая звериную морду в детском «театре теней». Странный жест.

— Тело его — в братьях его земных, слово его — в мудрости Куо Шинг Лая, — рука лодочника, сложенная такой-же «мордой», сцепилась, на мгновение, с ладонью встречающего. — Я привез гостей, брат.

— Да пребудет с ними благословение Его. Проходите.

Засим официальная часть встречи была окончена. Лодку с сетями, загнали в потаенный грот под берегом (где, как заметил Богдан, имелось еще штук десять таких же), вещи и оружие закинули на плечи. Поднявшись по тропе сквозь кусты, направились к странным холмам, возвышавшимся посреди большой травянистой площадки.

— Н-да маскировка у них налажена, — оценил Богдан, оглядываясь по сторонам. — От кого только прячутся?

«Холмы» при ближайшем рассмотрении оказались домами — один большой и три маленьких. Именно домами, не хижинами. Выстроены без традиционных здесь свай, из древесины и бамбука, снаружи оштукатурены илом, а на крышах вдобавок, кусты и трава растут. С воздуха не заметишь, хоть ты час на месте провиси. Поодаль, метрах в ста, торчит из кустов лесистая «вершина» еще одного большого сооружения, рядом просматривается забор. Подробности, впрочем, разглядывать было некогда.

Самым приятным сюрпризом оказалась банька — натуральная, хотя и несколько специфическая. Огромные камни, невесть откуда взятые, раскаляли докрасна в столь же огромном очаге, затем бросали по одному в гигантский чан с водой. Всплывшую копоть выловили, после чего кипяток вышел вполне качественный. «С дымком» даже, как рыбацкая уха. Богдан, наблюдавший за приготовлениями со стороны, попытался растолковать «братьям» секреты русской бани с каменкой и вытяжкой, но наткнулся на внезапный отпор.

— На все воля Небесного, — нахмурился один из «аборигенов». — Мудрый Куо Шинг Лай лучше знает, как нужно делать!

Вспомнив про чужой монастырь и свои уставы, Богуславский отступил. Пусть надрываются, если охота булыжники таскать.

Сам процесс помывки занял не меньше пары часов — путники, мыло и вода давно жаждали пообщаться друг с другом. В качестве сменной одежды все тот же лодочник приволок три комплекта зеленых пижам, а собственную экипировку путешественников Кира тщательным образом выстирала.

Сейчас имел место быть блаженный расслабон души и тела. Желудок, правда, напоминал о себе, но это уже мелочи. Один из признаков человеческого несовершенства.

— Вот интересно, кормить-то нас будут? — спросил Богдан вслух, сам у себя, принимая на лежаке сидячее положение и запуская пальцы в волосы. Чисто вымытые, разумеется. Десятисуточную щетину даже брить не стал, постановив считать ее просто короткой бородой.

— Мы, вроде, не заключенные, чтобы нас кормить, — возразил, не совсем логично, Дмитрий Константинович. — Сами можем в любое время. Хотя вот комната эта… Нехорошие она у меня ассоциации вызывает.

— Это келья, — пояснил Богдан авторитетно (не зря ведь Монахом кликали в прошлой жизни), оглядывая еще раз упомянутое помещение. Площадь три на четыре, стены, разумеется, деревянные, единственное окошко под потолком пропускает минимум света. Решетки, правда, нет — как, впрочем, и стекла. Дверной проем завешен шторой из бамбуковых палочек — вроде тех, что были модными одно время в стране Советов.

— Сколько тут, интересно, таких комнатешек? — задал Богдан очередной вопрос невидимому собеседнику. — Пойду ка я прогуляюсь. А то чем дольше лежать на боку, тем больше шансов, что жизнь промчится мимо нас.

— Любопытство — не порок… — усмехнулась Кира, не выразив видимого желания присоединиться. Ей, впрочем, и не положено было, ввиду наличия охраняемой персоны.

Плюгавый, разумеется, был там, где и ожидалось — на улице. Прямо напротив входной двери. Сидел, не боясь запачкать роскошные зеленые штаны, а при появлении Богдана расцвел улыбкой. Надоело, наверное, ждать.

— Здравствуй, жопа — Новый год, — сказал ему телохранитель по-русски, усмехнувшись вполне доброжелательно, и продолжил уже на языке Шекспира. — Я бы хотел прогуляться по вашему замечательному острову, если вы не против, конечно.

— О, да, — кивнул Плюгавый, изобразив смесь полупоклона с реверансом. — Волею Куо Шинг Лая я предназначен сопровождать вас и охранять.

«Надо же, удостоился стражник чести — личную охрану приставили!» — сдержав ухмылку, Богуславский покосился на собеседника и отметил, что тот абсолютно серьезен. Рост — чуть выше полутора метров, щуплое телосложение, морщинистое как у обезьянки лицо, скрытое наполовину банданой. Еще кинжал, разумеется — на боку данного конкретного человека он выглядел саблей, а то и мечом.

«Плюнуть бы на тебя, да ведь потонешь». Нет, можно допустить, что владеет сей экземпляр жуткими боевыми искусствами — в лучших традициях худых и маленьких восточных мастеров. Можно, но вряд ли. Нет в его движениях характерной плавности и отточенности, суетится много. Банальный шпик-соглядатай, не более того. Почти сразу после прибытия путников на остров Плюгавый оказался рядом и с тех пор следовал за ними неотступно, как тень. Даже в баню к Кире пытался пролезть, за что едва не словил от девушки полноценную плюху.