Руал Амундсен - Всемирный следопыт, 1928 № 08

Подморозило, и кругом балагана загремели словно залпы орудий. С резким, как пушечный выстрел, звуком лопался на море лед, образуя зияющие трещины.

Кузьме стало страшно. И знал, что — лед, а вот поди ж ты!.. Удивительные здесь места!

До сих пор он зверовал в хребтах, на Никое, около китайской границы, и мало что слыхал про море, а как приехал к старику Степану, насмотрелся разных див. Попал он к нему около Николы. Реки давно уже молчали в снежных сугробах, морозы трещали крепкие. А у зимовья Степана, на берегу стоял неумолчный шум волн. Море еще боролось с холодом и, казалось, совсем не собиралось замерзать.

Но однажды мороз настиг Байкал врасплох. После лютых ветров к вечеру настал полный штиль. Ночью грянуло до 40°. А поутру Кузьма, проснувшись, почувствовал, что нечто случилось. Не знал, что именно, но ясно ощущал что-то новое, необыкновенное.

Вошел заиндевевший Степан.

— Ну, паря, студено! — крякнул он, Садясь на лавку. Кузьма вдруг понял, в чем состояла эта новость. В ушах не было, постоянного шума прибоя. Стояла небывалая тишина. Волны, наконец, схватило морозом. Вскоре дед повел его к скале, неподалеку от зимовья, и показал на большой пузырь воздуха под прозрачным льдом. Приказав держать спички наготове, он с силой ударил в лед топором. Кузьма по его знаку сунул в отверстие зажженную спичку. И отскочил… Диво-дивное! Огромный столб пламени вырвался из-под льда…

Дед рассмеялся и объяснил, что здесь в море бегут теплые ключи: от них такие пузыри. К весне они проедают лед насквозь, и образуются полыньи.

Через несколько дней началась на море пальба. Первый раз грянул такой сильный взрыв, что дрогнули берега и зимовье затряслось, как в землетрясение. Кузьма в чем был выскочил на двор. Неподалеку от берега высился гигантский ледяной вал. Глыбы льда взгромоздились одна на другую, стояли торчком. Возле них зияла только что образовавшаяся громадная трещина.

Много диковинных вещей увидел он здесь, каких сроду не видывал. Каждый раз, на его удивление, Степан серьезно говорил:

— Это тебе не Расея! Братские [36] «Братскими» в Сибири называют буряту населяющих берега Байкала. ) места, известно… Здесь ухо востро держи. За каждым камешком смерть сторожит…

И верно. Давеча ехали по ладной дороге, лед в три четверти толщиной, а совсем было провалились, словно в ловушку.

Кузьма, вздрогнул. С моря вдруг донесся отдаленный гул, похожий на глухой стон. Потом послышались раскаты грома. Но это был не гром. Образовывались новые провалы и трещины.

Утром поставили балаган по-настоящему, хорошенько укрепили его и отправились на разведку нерпы.

Хорошо было морозное свежее утро. Под весенним солнцем море сверкало ослепительной белизной. Снег во многих местах уже сошел, и лед покрылся, по местному выражению, «чиром». Он был так бел, что. глазам становилось больно.

Чтобы не выделяться на этом фоне и быть незаметными для подозрительного, пугливого хэпа [37] Хэп (по-бурятски) — нерпа. ), оба промышленника надели поверх тулупов белые коленкоровые балахоны и такие же шапки. Кроме того, захватили войлочные наколенники и маленькие саночки с белым парусом, на случай, если придется «скрадывать» хэпа и ползти по льду. Саночки с поставленным парусом служили бы им прикрытием.　

Белые костюмы промышленников сливались с блеском пустыни. Собака с радостным лаем понеслась вперед.　

Отойдя с версту, старик услышал в лае собаки какие-то новые ноты: тявканье и повизгиванье.　

— Пропарину нашла! — радостно заметил он и ускорил шаги.　

Действительно, через несколько минут ходьбы они увидели на льду большое круглое отверстие. На незначительном расстоянии от него находилось еще пять штук поменьше.　

Старик наклонился и почмокал губами:　

— Ну и хитер же хэп!　

И рассказал, что в этом году Байкал был покрыт необыкновенно толстой ледяной крышей, месяц назад достигавшей чуть не полутора метров. Но хэп продышал лед насквозь. В такие дыры зверь высовывается, чтобы захватить воздуху, и выбирается полежать на ледяной крыше под лучами весеннего солнца. Хитрый хэп начал «продувать» себе двери, едва Байкал покрылся льдом, а потом не давал отверстию сильно, замерзать: таким образом получилось это круглое окно.　

— Большой хэп! — сказал старик. — Такого прометом не возьмешь.　

Он поставил около продушины веху, чтобы легче было вечером отыскивать ее. И оба отправились вслед за собакой дальше.

Километров пятнадцать пробродили они по льду, но не встретили больше ни одной пропарины. Придя вечером к балагану, старик захватил промет и с помощью Кузьмы поставил его у найденной продушины.　

Промет представлял из себя сеть из конского волоса длиной около десяти метров и шириной в три метра. На расстоянии метров четырех от пропарины Степан вбил в лед кол, привязав к нему толстую веревку. К концу веревки около дыры была прикреплена самая сеть. Сеть он пропустил под лед в том направлении, где было больше тороса.　

Утром, торопливо позавтракав, промышленники пошли смотреть промет. В нем ничего не оказалось.　

— Хитрый, старый — не идет! — выругался Степан.

Потом они снова отправились искать пропарины. И опять поиски их были безрезультатны. Старик стал угрюм и неразговорчив. Ворчал, что напали не на то место. На третий день нерповщики ушли уже километров за двадцать, но и на этот раз вернулись с пустыми руками.　

— Верно сказывали, что зверь уплыл далече, — вздыхал дед. — Надо и нам перебираться. Тут стоять — только время терять!　

Однако они искали на этом месте нерпу еще с неделю.　

— Едем, — решил, наконец, и Кузьма, когда выяснилось, что поиски неудачны. — А то ни с чем вернемся. Весна нынче, дружная. Того гляди, море вскроется.　

До вскрытия Байкала, конечно, им оставалось еще время, но беда заключалась в том, что у нерполовов вышли все припасы, которых они взяли немного в расчете на нерпичье мясо.　

Дед не возражал, и через день они передвинулись дальше к востоку.　

По каким-то непонятным для Кузьмы признакам старик определил в одном пункте, что здесь будет самое «правильное» место. И они расположились на новой стоянке.　

На этот раз Степан угадал.　

Километрах в пяти от балагана они заметили зверя. Степан пустил Кузьму приучаться. Охотник осмотрел ружье, присел на лед и пополз по направлению к хэпу, толкая перед собой, как учил старик, санки с белым парусом.　

Хэп, иначе — нерпа, или байкальский тюлень, — чисто морское животное, и до сих пор еще не разрешена загадка: как мог он появиться в закрытом, не сообщающемся с океаном пресноводном Байкале? Редко встречающийся в юго-западной части моря, он во множестве водится в северо-восточной. Около Святого Носа, близ Ушканьих островов — его излюбленные места для выводки детенышей.