Владимир Козлов - Кофе от баронессы Кюцберг

…Пока она раздумывала над своей прошедшей жизнью пришла Лара, и забрала её с собой к себе домой.

– Колчак, придя от Лары, в первую очередь зашёл в спальню и развернул пакет. В нём лежала чёрная шёлковая рубашка в белый горошек, и галстук с красивой жёлтого цвета заколкой.

Он померил её. Рубашка понравилась ему и подошла по размеру. Вовка поцеловал рубашку и заворачивать не стал, оставил её на кровати, чтобы увидала Полина.

Полине он купил богатый и редкий подарок, мобильный телефон Моторола – кирпич, и портмоне.

Когда она пришла, он вручил ей свой подарок.

– И кому я буду звонить по нему, – без понятия она крутила в руках диковинную вещь.

– Мне, а кому ещё? – изумился Вовка. – У меня после праздников будет такой – же. Будем с тобой перезваниваться из любой точки города. Вот это сервис мы себе сделаем.

Полина заразительно рассмеялась:

– Это ты мне шпионскую технику подарил специально, чтобы я тебя просчитать смогла, на каких широтах спишь и на каких параллелях в карты играешь. Ну, спасибо дорогой! Мне очень приятно!

Она чмокнула его в щёку, и взгляд её упал на красивый пакет:

– А это что, тоже мне? – спросила она.

– А это я себе от тебя подарок приготовил, – и Вовка развернул перед ней рубашку. – Купил в бутике, – соврал он. – А галстук с заколкой в туннели у цыган выторговал.

– Хороший материал, – оценила она рубашку, – но заколка на галстуке хоть и красивая, но она мне кажется не золотая. Она не блестит, как твои зубы.

– Золото я сам, – сказал Вовка. – Слиток такой золотой понимаешь? – с тобой ежедневно в постель ложится весом в семьдесят восемь килограммов.

– Ой, уморил, – засмеялась Полина, – а давай пальцы сгибать, сколько ночей этот слиток находился в энном месте.

– У меня пальцы не сгибаются, – отшутился Вовка.

– Жалко, а я хотела тебя сегодня пригласить вечером на банкет в наш ресторан. Мне и пригласительный билет вручили на два лица. Придётся извиниться и отказаться, если муж ни бокала, ни вилки в руках не сможет держать. Не буду же я тебя при всех поить, и кормит с ложечки, – пошутила она.

– В ресторан ходят не упиваться и не объедаться, – произнёс Вовка, – а себя показать и людей посмотреть.

– Придётся тебя сводить туда, а то моего золотого слитка не все ещё видали, – сказала Полина. – Этот банкет будет моим поощрением, за твой подарок. – Она поцеловала его в этот раз в губы и к своему поощрению добавила:

– Мне ты угодил, кстати. Я деньги давно уже откладывала на телефон, но не на один, а на два. Теперь, ты у меня будешь под постоянным контролем. Мои сбережения можно потратить на другие нужды.

…Этот вечер они провели до ночи в ресторане, а на следующий день седьмого ноября Вовка с Полиной весь день были во дворце спорта. Смотрели матчевые встречи турнира по гандболу. А после были в гостях у родителей Полины. Утром следующего дня к Вовке пришёл мрачный Лука:

– Всё Колчак, крякнул Калина. Ты бабок много собрал?

– На похороны и на поминки хватит. Хоронить когда будут? – спросил Колчак.

– Десятого ноября.

– Сейчас я бабки тебе отдам, а сам позже подойду.

– Подходи и одевайся теплей, – предупредил Лука, – на улице снег выпал, мотаться много придётся. Мареку с тачкой не забудь с собой взять.

Хоронили Калину на день милиции. Колчак сидел с Марекой в машине около подъезда, ждали выноса тела. Они не заметили, как к ним подошёл сотрудник милиции. Он открыл дверку и попросил Вовку после предъявления документа пересесть в их машину. Вовка понимал, что возражать в этом случае бесполезно. Его везли в милицию.

«За что взяли? – думал он, – я чист и грехов перед милицией у меня нет. Поводов я им не давал, чтобы меня под белые ручки в присутствии всех друзей и знакомых сажали в ненавистную, проклятую им, арестантскую карету».

В милиции его провели к рыжему следователю с красными, как медь волосами по фамилии Носов. До этого Вовка его никогда не замечал в бригаде оперативников. Но портрет, на доске почёта висевший напротив дежурной части, каждый понедельник смотрел на Вовку когда он приходил на отметку.

– Садитесь Колчин, у нас с вами разговор будет долгим, и советую вам отвечать правдиво, так как ваши дела, на мой взгляд, очень не простые, – сказал он.

– В чём дело? – спросил Колчак, – говорите, спрашивайте и не надо ваш допрос начинать с запугивания, я эти ваши закидоны знаю и внимания на них не обращаю. Я знаю, что вы мне предъявить ни чего не можете, потому что я за собой вины, ни какой не имею. Я чистый, как ваш бланк протокола, на котором вы собираетесь записывать мои показания.

– Какой вы чистый, мы сейчас узнаем, – вытащил он из стола листы для протокола.

– Итак, начнём, – взял он в руку авторучку.

– Вам знакома гражданка Юргина?

– Нет, такой я не знаю, – ответил Колчак.

– Начинаете с ложных показаний Колчин, а она утверждает, что вы были у неё дома пятого и шестого ноября.

– А, вы о Надежде говорите. Крупиной, – вспомнив, что она должна носить фамилию мужа. – Конечно, знаю, да я был у неё в эти дни, ну и что из этого. Она моя одноклассница.

– Это нам известно, а с мужем вы её Андреем знакомы? – спросил следователь.

– Не близко, но знаю его, – ответил Колчак.

– А вы знаете про его увлечения, – хобби, как принято говорить сейчас.

– Я ничего не знаю о человеке, с которым просидел за одним столом всего один час. Я с ним словом даже не обмолвился, – отразил Колчак вопрос следователя.

– Очень некрасивая понимаешь история, получается, – оторвался от протокола следователь. – В промежуток времени с шестого числа по сегодняшний день, в их квартире произошла кража. Саму Юргину шестого ноября в больном состоянии забрала к себе её опекунша. У неё Юргина, не выходя из дома, находилась до сегодняшнего утра. И сегодня же утром выписался из больницы её муж. Придя к себе, домой Андрей обнаружил пропажу уникальной коллекции марок. Эта коллекция оценивается более, – он заглянул в папку. – Ну, это не важно, – сказал он.

– А мне, какое дело до его коллекции, пускай в музее хранит свои марки, целее будут, – сказал Колчак.

– К сожалению и музеи иногда грабят. И дело я бы сказал не в марках, а в их цене. Такая сумма любому голову вскружит. Вы согласны со мной?

– Ни с чем я не согласен и вести диалог с вами на эту тему не собираюсь. Вызывайте Юргина и с ним толкуйте. Я, во – первых, не знаю стоимости коллекции и зачем мне марки, если я в них ничего не понимаю. Пока каналы сбыта будешь искать, повяжут.

– Резонно, – продолжал писать следователь. – Вы не допускаете, того, что сами коллекционеры редко совершают кражи, а заказывают эту работу домушникам, форточникам и прочим преступным элементам?