Владимир Козлов - Кофе от баронессы Кюцберг

Боровик с пренебрежением бросал на него осуждающие взгляды, но тот не смотрел в его сторону.

Фура примерно стал себя вести после того, когда в зал ресторана вошёл, крепкий и высокий лет сорока мужчина с лицом ярко выраженного уголовника и небрежно пальцем подозвал к себе пасынка.

Боровик непринуждённо вёл разговор и не переставал наблюдать за неизвестным укротителем Фуры. Он видал, как его родственник с раболепием разговаривал с уголовником, как угощал его пивом и слегка отсчитал ему пять купюр достоинством по десять тысяч рублей.

…Фура никак не думал встретиться в этом ресторане с Лукой. Луку он ни разу не видал в обетованном им месте.

Лука поманил его пальцем. Фура без особого желания подошёл к нему.

– Привет Лука, ты, как здесь оказался? – протянул он первым свою руку для приветствия.

– Я фуфлыжникам и гондонам рук не подаю, – сказал ему Лука, – с презрением отвергнув приветственный жест Фуры. – А оказался я в Плёсе не случайно, мне цинканули, что ты здесь, – соврал Лука.

– Ты думаешь, я от тебя бегаю Лука? – спросил Фура.

– Я не думаю, я знаю. Ты уже полгода на свободе. А долга я не вижу. Изменить тебе фамилию надо Фурко на Фуфло.

– Лука, мне подлататься надо было. Не переживай, отдам на этой неделе обязательно.

– Сейчас малёхи отстегни? – щёлкнул двумя пальцами Лука.

– У меня только деревянные денежки в наличие.

– Сегодня мне и они сгодятся.

Фура достал из кармана пять купюр по десять тысяч и отдал Луке.

– Когда остальные отдашь? – спросил Лука.

Скажи куда привезти и баксы у тебя будут на этой неделе, – посулил Фура.

– Вот этот базар мне уже нравится, – смягчился Лука. – Столовую нашего порта знаешь? Вот туда и привезёшь. Я там нахожусь с семи утра до трех, кроме субботы и воскресения. Запиши номер моего сотового телефона. Дашь мне знать, когда тебя встречать.

Фура на салфетке крупными цифрами записал номер и многообещающе сказал:

– Всё Лука считай, что бабки у тебя в кармане. А Колчака видишь? – спросил он.

– Редко, он человек сейчас женатый. Ты им поменьше интересуйся, не то беды наживёшь. У него врагов не бывает. Запомни. Около него крутятся либо друзья, либо потенциальные покойники.

– Да я интересуюсь им не для вражеских намерений. А так для личного обозрения спросил, – уклончиво ответил Фура, – если хочешь из – за уважения.

– Я знаю твои уважения. Короче запомни если ты и в этот раз мне кидалово устроишь. Я тебя мочить не буду, но глазницы твои опустошу и язык вырву.

– Я тебе мамой клянусь Лука. Если, обману, то ты заберёшь у меня Лабу.

– Что ты мне клянешься. Кочетам веры нет. Вали к своим стилягам. – Лука посмотрел на часы. – Я кента своего жду, отдохнём здесь немного, – намекнул он Фуре. – Ты я вижу здесь не чужой, подкнокаешь нас с Фиксой если что.

– Нет вопросов братан. Пошёл тогда я, если тебе чего – то, надо будет, шепнёшь. Я здесь свой в доску.

– Хорошо, – бросил ему Лука, – иди, отдыхай.

Фикса, сокамерник Луки, скромно подошёл сзади к Луке и обнял его за плечи.

– Ты чего не знаешь жиганских нравов. Со спины к друзьям нельзя подходить, – добродушно упрекнул его Лука.

– Ты же ждёшь меня, а не мистера ИКС.

Они сделали себе скромный заказ, что не ушло от зоркого взора Боровика. Он жестом показал Фуре, что бы тот вышел из зала. Фура встал, и пошёл следом за Боровиком. Облюбовав себе, место в холле около кадки с большой пальмой, они закурили:

– Это, что за важный язь появился в зале? Что ты перед ним расшаркивался? – спросил Боровик.

– Этот тот самый Лука, с берега Минина, который требует с нас бабки на общак и лично с меня четыре тысячи баксов для личных нужд.

– Что он собой представляет? – поинтересовался отчим.

– Безбашенный и наглый, как танк. С головой не особо дружит. Ему человека подрезать, как нам с тобой высморкаться. За глаза его называют Муркет – дурак. Деловые люди, его на расстоянии держат, но уважают.

– Я ни к ворам, ни к другой швали филантропию не проявляю. Плачу только тем людям, кто мне нужен. Захара напоили общаком досыта, а этого накормим маслятами. Им раз поможешь, на шею сядут. Ты сделай вот сейчас, что, – Боровик задумался.

– Что? – Говори! – Я тебя слушаю.

– Они сидят бедненько за столом. Ты дополни им от себя заказ. Сам смотри не надирайся, но веди себя как пьяный, – тихим голосом, смотря по сторонам, напутствовал его Боровик. – Предложи свою машину с Петром. И не забудь в дорогу пивом и водкой их снабдить. Кактуса посадишь вместо штурмана, ему не помешает на тот берег сгонять. Пускай изучает адреса. Персонально каждого пускай до дверей проводит.

– А второго зачем? – спросил Фура.

– Какой – же ты тупой, – он может быть в перспективе нежелательным свидетелем, а нам это не нужно. А завтра или во вторник, я Кактус и ты поедем вместе на ту сторону. Заедем в затон, а потом на заимку заглянем.

– Чего там делать? Я на той неделе проверял её, – недовольно сказал Фура, – метел много, их надо вывозить, но пока не куда. Бичи без работы сидят. Разбегутся, потом ищи новых.

– Зимой, они из этого леса не побегут. Таких случаев у меня за пять лет не было. Узкоколейка далековато стоит, а пешком по снегу они не решаться рвануть в город. Замёрзнут на хрен. И кто от сытного котла убегать станет. Работы ни в коем случае не прекращать. А съездить туда необходимо. Я хочу посмотреть, что там творится. Клиент, что со мной сидит за столом, нашёл на них постоянный выгодный взаимозачёт. Каждая метла червонец, берём на бартер кирпич цемент в их городе. Ты едешь туда и на месте, прямо с конвейера реализуешь обменный товар немного ниже заводских цен. Доходы колоссальные для зимы. И транспортные расходы минимальные. А вы если в офисах будете штаны протирать, ничего не заработаете.

…Боровик последнее время постоянно раздражал Фуру придирчиво – требовательными взглядами и нравоучениями, будто пасынок ему был многим обязан. За те года, которые он провёл за решёткой, Боровик неплохо поживился за счёт Лабы. Мазут приносил большие доходы, которые прилично помогли Фуре при помощи влиятельного родственника жить вольготно на зоне и сократить ему срок. Поэтому никогда Фура вслух Боровику не перечил. Хотя в этот день за столом до их разговора, он заикнулся своим друзьям, что пора вершить раздел. Плавкран и буксир отдать Боровику, а себе забрать Лабу и катер.

Выслушав ценные указания своего родственника, Фура затушил окурок, воткнув его в чернозём пальмы, и пошёл за свой столик.

Позднее, когда на город опустятся густые сумерки, Луку изрядно выпившего посадят в БМВ и доставят с шиком в тихий и безлюдный посёлок. Фикса в машину не сел, так как жил сзади ресторана Плёс.

Через день джип подъехал к затону. Боровик поднялся на плавкран, где пробыл не больше тридцати минут. А Кактус с Фурой остались сидеть в машине.