Валерий Поволяев - До последнего мига

В день, когда выпал первый снег, заставу по радиотелефону вызвал штаб отряда, дежурный попросил Сырцова принять гостя, который намерен у него объявиться.

— Примем — не обидим, — пообещал капитан.

— Ты уж постарайся, — попросил его дежурный, — начальник штаба к моей просьбе присоединяется. Мужик нужный, денежный — если мы поможем ему — он поможет нам… Уяснил?

Хоть и государевыми людьми были пограничники, а денег государевых на них хватало не всегда. Скорее — всегда не хватало. Поэтому любое денежное впрыскивание сопровождалось довольной реакцией начальства и вскриком «Одобрям-с!». На инвестиции можно было закупить мяса для личного состава, — в пору забоя оленей купить дёшево, — починить забор, приобрести краску и железо для ремонта крыш, тулупы для зимних дежурств, отремонтировать полопавшиеся прожекторы и остановившиеся вездеходы.

— Обязательно постараюсь, — пообещал капитан и дежурный по штабу отключился со спокойной душой, поскольку знал — если Сырцов что-то обещает, то обещание обязательно выполнит.

Ныне условия работы на границе были не то что раньше, в советскую пору, раньше понятия чести и долга были совсем иные, чем сейчас, ныне бесчестность зачастую ценят выше чести, порядочность и добродетель объявлены пороками, а отпетый вор живёт в тысячу раз сытнее и лучше, чем честный профессор университета или талантливый инженер, вкалывающий на заводе. Раньше существовали погранзоны, без особой отметки в паспорте в какое-нибудь село, примыкающее к границе, нельзя было въехать, даже если там обитала собственная мамаша, иностранцам же появляться в этой зоне — ни-ни, а сейчас можно катать без отметок куда хочешь… Можно даже пасти коров на нейтральной полосе и хоть бы хны — никто ни одного слова не скажет. Более того — за небольшую сумму могут продать какой-нибудь военный секретик…

Впрочем, в последнее время дело стало малость выправляться, запахло порядком.

Гость появился через три дня — лопоухий дедок с ярко сияющими, будто бы специально начищенными золотыми зубами, в сопровождении четырёх широколицых и таких же, как и хозяин, золотозубых охранников. Видать, золота в этой конторе было с избытком.

Дедок разделся в кабинете начальника заставы, как у себя дома, потопал валенками, сбивая с них ледяные сосульки и, прищурив один глаз, будто собирался стрелять по мишени, второй вонзил в Сырцова.

— Тебе, начальник, обо мне телефонировали? — тонким сорочьим голосом поинтересовался он у капитана.

Капитан невольно отметил старинное, почти сто лет назад вышедшее из употребления слово «телефонировали», произнесённое дедком, улыбнулся едва приметно и ответил этим же забытым словечком:

— Телефонировали.

Дедок сделал знак одному из охранников. Тот запустил руку в нутро большой нетканой сумки, украшенной гнутым бумерангом и надписью «Найк» — китайский ширпотреб, рассчитанный на покупателя с тощим кошельком, достал оттуда две литровые бутылки «Флагмана».

— Не побрезгуй, гражданин начальник, давай согреемся… Капитан отметил специфическое выражение «гражданин начальник», очень популярное в местах определенного толка.

— Мне нельзя, я на службе, — сказал он.

— А вечером?

— Вечером можно, но нежелательно. Всё-таки — граница.

— Вот-вот, за этим-то я к тебе и приехал… По пограничным делам. «Флагман», кстати, имей в виду, я специально привожу из Москвы. Лучше этой водки в России нету. Не существует, — дедок весело ухмыльнулся, озарил золотым сиянием командирскую комнату и прикусил улыбку зубами.

Сырцов поморщился — не любил таких удалых дедков, в них всегда кроется что-то разбойное…

Дело у дедка было простое, — он был причислен к разряду местных олигархов, владел несколькими золотыми приисками, двумя нефтяными месторождениями, бокситовым карьером и теперь присматривался к залежам марганца, поскольку Россия, профукав всё, теперь привозила марганец из Австралии, ни украинский, ни казахстанский марганец были ей не по карману, — и все бы ничего, жирел бы дедок да жирел и вставил бы себе зубы не из банковского золота «три девятки», а бриллиантовые, но несколько раз подряд выпала олигарху неходовая карта — бесследно исчезли три машины с золотом, которые он отправил в аэропорт… И люди исчезли, и техника, и дорогой груз.

— А что милиция? — спросил Сырцов. — В милицию пробовали обращаться?

— Пробовал, только толку от ментов — ноль целых, два ноля десятых. Максимум, на что они способны — водку из горлышка лакать. Вот ты, капитан, так не лакаешь, не умеешь, значит, — в голосе дедка послышались нотки уважения, Сырцов засёк их и едва сдержался, чтобы не поморщиться: дедок сделался ему неприятен. — И я к тебе отношусь за это со всем нашим… — дедок сделал рукой красноречивый жест, будто шляпу с головы снял. — Готов обращаться на «вы». А милиция… — дедок шмыгнул носом и вновь махнул рукой. — Хотя сколько денег ни давал — никогда не отказывались. А вот насчёт помощи-и, — он замолчал и красноречиво сплюнул себе под ноги.

— И где примерно пропали ваши машины? — дождавшись, когда дедок умолкнет, спросил капитан.

— Да вот в районе твоего отряда и пропали.

— Я отрядом не командую, — голос капитана сделался угрюмым.

— Будешь командовать, — убеждённо произнёс дедок, — это у тебя не застоится. Машины пропали здесь, — он обернулся к стене, увидел карту, — на неё был нанесён большой участок границы, — подскочил к карте и, полыхнув изо рта золотым жаром, будто Змей Горыныч, нарисовал крючковатым указательным пальцем круг. — Тут!

— Как ваше имя-отчество? — спросил капитан.

— Платон Платонович.

— Платон Платонович, вы же знаете, у нас профессиональных сыщиков нет.

— А мне и не нужны профессиональные сыщики. Мне нужна ваша помощь. Ва-ша. По-мо-щь. — В следующее мгновение дедок поспешил изменить интонацию разговора. — Ну что, водку так и не будешь пить, капитан?

— Нет, — Сырцов отрицательно качнул головой. — Не положено.

— Ну, как знаешь, — дедок взял с тумбочки, где стоял графин с водой, гранёный стакан, свернул у одной из бутылок пластмассовую рифлёную головку, налил полный стакан водки и залпом выпил. — Бувай здоров, капитан! Жду от тебя положительных вестей.

Некоторое время Сырцов сидел неподвижно — была бы его воля, он послал бы этого пахнущего навозом олигарха куда подальше, но не мог — приказу, поступившему из штаба отряда, он обязан был подчиниться.

А с другой стороны, вдруг действительно этот навозный олигарх подсобит чем-нибудь отряду — деньгами, питанием, амуницией, техникой, а?

Придётся собирать людей, объяснять им, что «такое не везёт и как с этим бороться», — ведь это же нарушение, для этого надо отвлекать людей от основной работы… Но приказ есть приказ и Сырцов устало выплеснул из головы все сомнения.