akchiskosan - Рики Макарони и Вестники Ниоткуда

— Мне очень жаль, сэр, — заверил его Рики.

— Я попрошу Вас ограничиться в приключениях на следующий год и не подбирать все, что плохо лежит. Иначе вы просто не сдадите СОВ, — пригрозил завуч. — И закончим на этом. Насколько я вижу, мои итальянские коллеги жаждут поздравить Вас.

Он махнул в сторону профессора ухода за магическими существами, который как раз приближался в компании Лео. И, как бы уважительно ни относился Рики к своему завучу, все же он был рад покинуть его и поспешил навстречу.

Несмотря на то, что гости жили в замке, он так редко виделся с Доматором. Тот постоянно пропадал где-то.

— Как насчет того, чтоб летом навестить Барона? — предложил профессор.

— С удовольствием, — улыбнулся Рики.

— Помни, что в Италии дверь будет работать. Тоннель школьников не закрывается. Напиши, когда приедешь к родственникам.

Карлотта пожелала ему море личного счастья и сказала, что их уговорили остаться до конца года.

Все это время в «Хогвартсе» она выглядела вполне счастливой, и потому, встретив ее через пару дней возле озера, Рики рискнул задать вопрос.

— Вы уладили с Вашим женихом, синьорина?

Карлотта неопределенно повела плечом и словно погладила взглядом поверхность озера.

— Нет у меня никакого жениха, — ответила она без всякого расстройства, — пока что.

— А Вы надевали браслеты, которые подарил профессор Доматор… то есть Барон? — поинтересовался он.

— Макарони, какой ты бесцеремонный, — поджала губы профессор Убриокарра.

— Я так понимаю, здешние русалки в принципе не показываются на поверхности без приглашения директора.

Из-за дуба появился профессор Доматор. Жара заставила его расстаться с легендарной курткой, и верхняя пуговица робы тоже была расстегнута.

— Ну не всегда получается, как хочется, — сказала Карлотта, двинувшись вдоль берега.

Доматор с Рики встали с ней как бы в одну шеренгу, чтобы идти рядом.

— Но это не повод опускать руки, — возразил Доматор.

— Я мало чего боялась до сих пор, — медленно произнесла Карлотта в пространство. — Но сейчас иногда думаю — стоит ли начинать, если счастье внезапно может оборваться?

— Какие у Вас философские мысли, синьорина, — удивился Рики.

— Для моего возраста и положения они как раз вполне практические, — возразила Карлотта.

— Я думаю, к жизни нужно относиться так же, как и к работе, — тем же размеренным приглушенным тоном, что и она, произнес Доматор. В вечерней тишине его звучный голос прозвучал неожиданно красиво. — Ты думала отказаться, когда тебе предложили эту командировку?

— Нет, — словно удивилась себе Карлотта. — Хотя я знала, что это может быть опасно.

— Мы каждый день можем сталкиваться с опасностью и не подозревать об этом, — сказал Доматор. — Важнее заметить что-нибудь хорошее и стоящее.

Рики молча переводил взгляд с одного на другую. У него возникло ощущение, что в этой неопределенной беседе о долге и счастье он чего-то недопонимает. Впрочем, он отлично просек, что лучше бы его здесь не было, но не знал, как бы уйти незаметно.

— О нет! — вдруг воскликнула Карлотта и обернулась к озеру, играющему всеми красками, отражая небо. — Посмотри, что говорит закат!

— Время ужинать, — пожал плечами Доматор.

— Точно. Я полдня скучаю по десерту, — подняв очи к небу, вздохнула зельеварша.

«Даже самые возвышенные натуры любят покушать», — отметил Рики.

За три дня до прощального пира Дора Нотт с сожалением сообщила, что профессор Поттер не останется на следующий год.

— По крайней мере, мы убедились, что он действительно знает все то, что про него написано, — сказала она.

Результаты экзаменов никогда еще не удручали так Лео и Дика, и не радовали учителей до такой степени.

— Четырнадцать наивысших показателей! Четырнадцать! — в экстазе повторял профессор Флитвик за учительским столом, не заботясь о том, что ученики оглядываются на него. — Такого четвертого курса у нас давно не было! Это чуть меньше, чем половина параллели, — гордо объяснил он итальянским гостям.

— Пусть сначала СОВ сдадут, — проворчала профессор МакГонагол.

— Как будто у нас выбор есть, — прокомментировал позже Артур Уизли, результат которого оказался ровно на один балл ниже.

Незадолго до дня отъезда в школе появился Люпин. Через несколько минут к Рики, который мирно сидел с друзьями на солнышке во внутреннем дворике, подошел завхоз Филч.

— Тебя зовут, — неприветливо бросил он.

— Как? Профессор Снейп же вроде обещал, что неприятности закончились, — удивился Эдгар, и вся компания напряженно уставилась на Филча.

— С ним хочет поговорить приезжий профессор, — вынужден был объяснить тот и поскорее развернулся прочь, показывая, что, если Рики немедленно за ним не отправится, он зря дожидаться не будет.

Доматор ожидал возле штаба. Его просьба оказалась для Рики полной неожиданностью.

— Я понимаю, что бестактно так изучать живого человека, — объяснил он, — но я знаю, что он — оборотень.

— Ну да, есть немного, — подтвердил Рики.

— Я видел оборотня единственный раз, когда заканчивал школу, но случайно. Тот экземпляр, то есть колдун, не жил среди людей, он предпочел традиционное изгнание. Не знаю, удобно ли обратиться к синьору Люпину, тем более, если ты согласишься переводить.

Рики согласился и вскоре пожалел об этом. Он знал, что бывший преподаватель относится к своей особенности довольно спокойно и не скрывает ее, так что просьбу передал почти без стеснения.

Следующие два дня Доматор почти не расставался с Люпином. Он спрашивал буквально про все — еда, привычки, режим. Терпение Люпина было неисчерпаемо, чего Рики не мог сказать о себе. Иногда, правда, его заменяла Карлотта. Но и она предпочитала милые посиделки с коллегами познавательному интересу.

Впрочем, они обсуждали не только оборотней, но и дело, способствующее знакомству. Однажды оборотень назвал имя колдуна, которому принадлежал найденный год назад думоотвод.

— Я хорошо знал Питера Петтигрю, — произнес он с грустью. — Точнее, думал, что хорошо его знаю. В школе мы были друзьями, и я представить не мог, что он изберет такой путь.

— Значит, Вы плохо знали своих друзей, — вырвалось у Рики. Хорошо, что на итальянском, потому что, невзирая на принадлежность Люпина к гриффндорской мафии, слизеринец симпатизировал ему и не хотел расстраивать еще больше.

Наконец, бывший профессор уехал в свое Министерство, а в «Хогвартсе» подошло время прощального банкета. Традиционно, в конце года одному из колледжей присваивали кубок школы. В этот раз фаворитом без всяких неожиданностей стал «Гриффиндор».

— Честно говоря, Макарони, Вы заслужили, чтоб снять с Вас баллы, — сказал накануне профессор Снейп, не поленившись специально для этого заглянуть в общую гостиную. — Но я подумал, совершенно ни к чему, чтобы «Слизерин» оказывался на последнем месте.