Клод Фели-Брюжьер - Азия в огне

— Я склонен тебе поверить… Но от кого ты получил такой приказ? От китайских мандаринов?.. Тогда это измена, за которую наши правительства сумеют покарать!

Монгол загадочно усмехнулся.

— Я больше ничего не могу вам сказать… Вы должны быть готовы к выступлению в путь через два часа. Ваши лошади и багаж будут вам возвращены!

Сказав это, он повернул лошадь к своим. По его команде, одни из них сошли с лошадей, а другие оттеснили киргизов и погнали их в степь, где мрачная шайка и исчезла.

Оставшиеся в живых члены миссии были окружены на почтительном расстоянии сотней спешившихся верховых, которые, присев на корточки возле своих лошадей, принялись есть.

Меранд наблюдал все происходящее. Он очень скоро заметил, что их новая стража не принадлежит к числу простых шаек, бродящих по пустыне.

— Это не случайные грабители. Скорее они похожи на регулярное войско. Положим, они одеты, как обыкновенные монголы-номады, но все с одинаковыми значками и ружьями военного образца. Это странно! — подумал он.

Вернувшись к своим друзьям, спокойный и решительный, он рассказал им, какой оборот приняло их приключение.

— Какая жалость, что этот славный монгол не приехал немножко раньше, — воскликнул доктор: — жизнь бедного фон-Борнера была бы спасена!

Все глаза устремились на бледную голову фон-Борнера, прикасающуюся устами к этой желтой земле, которую он так любил любовью ученого, и на которую пролилась его кровь.

Последовало долгое, тоскливое молчание, в продолжение которого каждый со слезами смотрел на своих друзей, еще накануне живых, а сегодня уже ставших жертвами рока. Вот Ковров, мужественный солдат, неутомимый исследователь; вот Федоров, его верный товарищ многих лет; вот фон-Борнер, мирный ученый, который отнюдь не казался предназначенным для такого рода насильственного конца.

Голос Меранда прервал общие траурные размышления.

— Надо, однако, готовиться к путешествию. Я не знаю, куда нас уведут. Мы — пленники и зависим от стечения обстоятельств. Наших лошадей нам возвратят, тех же, которые убиты, заменят другими. Как вы думаете, доктор, могут ли наши раненые перенести утомление дороги?

— К счастью, у нас нет тяжелых случаев, — заявил доктор: — или убитые, или— все пустяки. Вот, разве только г-жа Ковалевская мне кажется еще слабой…

— Нет, нет, дорогой доктор, — вскричала молодая девушка, поднимая голову, бледность которой особенно выделялась на фоне черной повязки, наложенной на её лоб: — это так по-женски глупо падать в обморок от маленького укола! Но я опять становлюсь мужчиной и прошу вас, охраняйте мое инкогнито. И вы также, друг мой! — шепнула она тихо Боттермансу. — Но вы ранены также!

В самом деле, Боттерманс был весь покрыт кровью, но поторопился успокоить ее.

— Не так сильно, как кажется… Эта кровь, главным образом, ваша… Затем, вероятно — какого-нибудь киргиза, на которого я повалился во время битвы. Успокойтесь!

— Со мной — то же самое! — сказал Герман.

— А вы, Меранд? — спросил доктор.

— Цел! — Это чистое чудо, но это так!

— Ого! Вам везет! А, ведь, вы не щадили себя!

— Ну-с, а ты что скажешь, матрос-костолом? А тебе что-нибудь попортили?

— Без сомнения!.. У меня по всему телу синяки, на ноге ссадина, но шкура у меня толстая. Немножко вашей мази, и все присохнет…

— Слава Богу, нас не слишком потрепало, — обрадовался Меранд: — при таких условиях, в каких мы находимся, предпочтительнее быть мертвым, чем тяжело раненым!

Монгольский начальник снова подошел к Меранду.

— Лошади готовы, по две на каждого из вас, — заявил он: — мои люди и кое-кто из разысканных конвоиров навьючивают верблюдов. Ваши вещи будут вам возвращены в ваше полное распоряжение, но я задержу у себя ваши бумаги и инструменты. Если у вас есть раненые, неспособные держаться в седле — их устроят на верблюдах!

— Мы все можем ехать верхом. Теперь — на твоей ответственности все, что может с нами произойти!

— Я вас поручаю вот этому человеку, который примет начальство над вашей охраной. Он проводит вас до места назначения. Путь вам предстоит долгий, но вас постараются не утомлять и с вами будут обращаться хорошо!

Он указал Меранду на молодого монгола с энергичным лицом, который стоял возле него.

— Еще одно слово, — вымолвил Меранд: —мы тебя, быть может, уже никогда больше не увидим. Каковы бы ни были твои намерения — ты спас нас от верной смерти. Спасибо! Ты мне кажешься важным лицом. Скажи, что значит то, что ты отнял у нас оружие и, если мы пленники, куда ты нас ведешь, откуда ты сам? Какова твоя цель?

— Там, куда вы направляетесь, вы, несомненно, узнаете то, чего я вам не могу сказать. Что касается нас — мы идем туда!

И он широким жестом указал на запад.

— Час наступил, и Господин так повелел!

Лишенная главы, приведенная в состояние полной беспомощности «Западная интернациональная миссия» находилась в плену у этих всадников, неожиданное нашествие которых осталось необъяснимым для европейцев, оставшихся в живых.

Они, несомненно, были подготовлены к тому, что в продолжение их долгого и трудного пути через среднеазиатские области их ждут многие, более или менее опасные приключения. Но они никак не думали, что их предприятие вскоре получит такой неожиданный и трагический конец.

Правда, на Крайнем Востоке уже несколько лет положение стало очень натянутым, и между Китаем и европейскими державами отношения обострялись все более и более. Слишком уж поторопились делить империю, вполне жизнеспособную, несмотря на свою дряхлую и слабую внешность.

Чтобы осуществить напыщенную фразу, которую каких-нибудь двадцать лет тому назад произнес лорд Солсбери, гласящую, что живые нации имеют право поглощать останки наций вымирающих, Англия, в припадке империалистической гипертрофии, пожелала утвердить свое владычество и в Китае, как утвердила его в Африке и почти везде. Но она натолкнулась на опасное соперничество России и Германии. Вспыхнула война — больше морская, чем сухопутная; соединившись против Англии и её единственных союзников — Соединенных Штатов и Японии, вся Европа приняла участие в гигантском морском столкновении с англо-саксонским морским могуществом.

В продолжение этой войны, между прочим, вовсе не долгой, много миллиардов было поглощено океаном. После неслыханной борьбы в продолжение нескольких месяцев, был созван в Риме торжественный конгресс, которой пересмотрел карту земли, обозначил наново границы каждого государства и учредил нечто вроде федерации цивилизованных наций.