Карл Май - Том 9. По дикому Курдистану. Капитан Кайман

— Им это не удастся!

Едва он это сказал, как над нами раздался громкий крик и короткий громкий лай пса.

— Взял вора, — сказал Линдсей.

— Шшш, тихо! — предупредил я.

Все проснулись и тоже прислушались.

— Пойду посмотреть, — прошептал англичанин.

Он встал и выбрался наружу. Минут через пять он вернулся.

— Очень хорошо! Yes! Отлично! Был наверху. Там лежит мужчина, над ним собака. Мужчина не осмеливается не только двигаться, но даже говорить. А в переулке много курдов. Стоят молча.

— Пока собака не подаст голос, мы в безопасности. Но если они принесут еще лестницу, то нам придется подниматься на крышу.

Некоторое время мы просто лежали и слушали. Вдруг раздался ужасный крик, — без сомнения, предсмертный. Затем еще один, и сразу же послышался громкий, торжествующий лай собаки.

Ситуация становилась опасной. Мы встали. Я подозвал Халефа, на которого мог положиться больше, чем на других. Тихо выйдя в коридор, мы поднялись по лестнице на крышу и увидели лежащего человека. Я посмотрел, что с ним. Он был мертв; собака прокусила ему шею. Доян выдал свое присутствие тихим поскуливанием, так он меня приветствовал. Примерно в пяти шагах от мертвеца лежал еще человек, которого удерживала собака. Одно лишнее его движение — и ему также была бы верная смерть.

Я пригляделся и увидел внизу много людей. Без малейшего сомнения было понятно, что в краже коней или в каком другом замысле участвовала вся деревня. Первого залезшего на крышу собака заставила лечь. Его крик предостерег остальных. Когда поднимался второй, псу, наверное, ничего не оставалось: он задушил первого и взялся за второго, забравшегося на крышу.

Что нам было делать? Оставив Халефа сторожить, я спустился вниз. После короткого обмена мнениями родилось решение: мы притворяемся, что ничего не слышали, и делаем вид, что спим. Утром тоже нельзя ничем выдавать того, что случилось ночью. Наше положение было крайне опасно, хотя мы и могли самостоятельно защититься от столь многочисленного противника. Но тогда мы превратили бы всех жителей этого края во врагов, а поворачивать назад нам было нельзя.

Снаружи громко постучали во входную дверь. Курды посовещались и решили высказать нам свои соображения. Мы зажгли свечу и, вооружившись, вышли в коридор.

— Кто там? — спросил я.

— Господин, открой! — ответил староста.

Я узнал его по голосу.

— Что тебе нужно? — спросил я.

— Открой, я должен сказать тебе что-то важное.

— Говори!

— Но мне нужно войти к вам.

— Тогда входи!

Я не спросил, войдет ли он один или с воинами. Мои спутники приготовили оружие и прицелились. Я вытащил засов и встал за дверью так, что в нее мог войти лишь один человек. Когда староста увидел направленное на него оружие, он остановился в дверях.

— Господин, вы хотите в меня стрелять?

— Нет. Но мы готовы ко всему. Вместо тебя мог войти другой, враг.

Он вошел, и я снова задвинул засов.

— Что тебе нужно? Почему ты мешаешь нам спать?

— Я хочу вас предостеречь!

— Предостеречь, говоришь? От чего?

— От большой опасности. Вы мои гости, и поэтому я должен предупредить вас о ней.

Его взгляд рыскал вокруг. Скользнул по лестнице, а потом он уставился на отверстие на крыше.

— Где ваши лошади? — спросил староста.

— В комнате.

— В комнате? Господин, она предназначена для людей.

— Хорошая лошадь путешественнику намного дороже плохого человека.

— Хозяин этого дома будет разгневан. Лошади копытами попортят пол.

— Мы возместим ему убыток.

— Почему вы взяли в дом лестницу?

— Ее место в доме. Здесь нет другой лестницы.

— Вы спали? — осторожно спросил староста.

Я ответил утвердительно.

— Слышали ли вы шум?

— Да, мы слышали, как у дома ходят люди. Но мы не можем вам этого запретить. Мы также слышали, как люди забрались во двор. Это нам не понравилось, потому что двор отдан нам. Если бы наши лошади были во дворе, нам пришлось бы стрелять в незваных гостей как в воров.

— Лошадей нельзя увести через стену, ограждающую двор. Кроме того, у тебя во дворе есть собака. Я ее сегодня видел.

Я сделал вид, что не понял намека.

— Это мы знаем, что лошадей нельзя переправить через стену. Но их можно провести по коридору.

— Но сюда невозможно войти!

— Подумай лучше, староста! Если взобраться на крышу, а оттуда спуститься внутрь, то можно открыть дверь во двор, потом — переднюю дверь и увести лошадей. Тем более что дверь в комнату можно закрыть снаружи засовом. Нам пришлось бы тогда торчать внутри, не имея никакой возможности защититься.

— Кто же полезет на крышу? — продолжал староста.

— О, но ведь там уже прятался человек и поднимал за собою лестницу. Это, естественно, вызвало у нас подозрения, и мы укрыли лошадей. После этого, даже если сотня людей взберется на крышу, они не смогут попасть внутрь. Утром их трупы будут лежать там, наверху.

— Вы их убьете?

— Нет, мы будем спокойно спать, положившись на свою собаку наверху.

— Собаке не место на крыше! — вскричал староста.

— Где нужна бдительность, там собаке и место. Я хочу сказать тебе, что собаки племени джерменов весьма охотно проводят ночь на крыше. О чем ты хотел нас предупредить? Ты все-таки не поведал, что нам угрожает.

— Недавно у одного жителя нашей деревни украли лестницу. Он нашел ее у вашего дома прислоненной к стене. Здесь были чужие люди, они быстро убежали. Мы подумали, что это воры, которые хотят забраться в ваш дом, о чем я и пришел вас предупредить.

— Благодарю тебя! Однако ты можешь спокойно уходить. Мы тоже можем лечь спать. Собака не пустит вора в дом.

— А если она убьет человека?

— Одного человека она не убьет, она будет держать его, пока я не приду. Правда, если полезет на крышу второй, то собака убьет первого и схватит второго.

— Господин, тогда могло произойти несчастье.

— Какое?

— Два человека взобрались на крышу вашего дома.

— Ты знаешь это наверняка?

— Совершенно точно.

— Ага, староста, значит, ты был здесь, когда эти воры хотели на нас напасть. Что теперь я могу подумать о тебе и о твоем гостеприимстве?

— Меня здесь не было. Мне об этом рассказали.

— Значит, тут был тот, кто тебе это сказал.

— Нет. Он узнал это от других.

— Это одно и то же. Кто первым сказал это, тот и вор. Но какое мне дело до них? Я никому не разрешал подниматься на мою крышу. И пусть тот, кто это сделает, сам позаботится о том, как спуститься вниз. Спокойной ночи, староста.

— Значит, ты не хочешь пойти посмотреть?

— Нет, у меня нет ни малейшего желания.

— Тогда пусти по крайней мере меня посмотреть.

— Я разрешаю тебе это сделать, ведь ты не вор. Хотя бы потому, что, прежде чем это сделать, ты спрашиваешь у меня разрешения. Но берегись собаки. Если она тебя заметит, то схватит, но прежде убьет другого — того, кто там уже есть.