Карл Май - Том 9. По дикому Курдистану. Капитан Кайман

— Почему? Ты думаешь, мелек нарушит свое слово?

— Он никогда его не нарушит, — отвечала она гордо, — но бей будет находиться здесь в плену до самой своей смерти, и если ты его не хочешь покинуть, то никогда не уедешь на свою родину.

— Все в руках Господних. Знаешь ли ты, что решил мелек про нас? Мы можем выйти из дома?

— Нет. Только ты один можешь передвигаться свободно.

— Значит, я могу прогуляться один?

— Нет, с провожатым.

— Тогда я сейчас поговорю с мелеком. Можно я тебя провожу?

— О господин, твое сердце очень доброе. Да, веди меня, чтобы я могла похвалиться, что мне выпала такая честь.

Она поднялась вместе со мной, взяв меня под руку. Мы покинули веранду и спустились по лестнице. На нижнем этаже старуха рассталась со мною, и я вышел из дому; перед ним собралось много халдеев. В толпе стоял и Неджир-бей. Увидев меня, он подошел.

— Кого ты здесь ищешь? — спросил он меня холодно.

— Мелека, — отвечал я спокойно.

— У него нет для тебя времени. Иди снова наверх!

— Я привык делать то, что угодно мне. Приказывай своим слугам, но не свободному человеку!

Тут он приблизился ко мне, разминая свои могучие руки. В его глазах зажегся огонь, который явно говорил, что столкновение между ним и мною, которого я давно ожидал, произойдет именно сейчас. Если я ему сразу не покажу, на что способен, тогда я пропал.

— Ты будешь слушаться или нет? — сказал он угрожающе.

— Мальчик, ты смешон, — сказал я ему смеясь.

— «Мальчик»! — заревел он в гневе. — Вот тебе!

Он ударил, целясь мне в голову; я парировал удар левой и с такой силой ударил кулаком правой руки прямо в его висок, что едва не сломал себе пальцы. Он без звука повалился на землю.

Стоящие кругом в испуге отпрянули, один закричал:

— Он его убил!

— Я его только оглушил, — отвечал я. — Бросьте его в воду, чтобы он пришел в себя.

— Господин, что ты наделал? — раздалось позади меня.

Я обернулся и увидел мелека, выбежавшего из дома.

— Я? Разве ты не предупреждал его? Он не послушался тебя и попытался меня ударить. Скажи ему, пусть он этого никогда больше не делает, иначе его дочери будут плакать, его сыновья — рыдать, а его друзья — скорбеть!

— Он не умер?

— Нет, но в следующий раз я его убью.

— Господин, ты только раздражаешь своих врагов и опечаливаешь друзей. Как я могу тебя защитить, если ты постоянно лезешь в драку?

— Скажи раису, что ты слишком слаб, чтобы защитить его от моего удара. Если ты разрешаешь ему меня оскорблять, тогда не обвиняй меня, если я поучу его правилам приличия.

— Господин, уходи, он сейчас очнется!

— Мне что — бежать от человека, которого я только что свалил на землю?

— Он тебя убьет!

— Ба! Я не пошевельну и пальцем. Смотри!

Мои спутники тоже наблюдали за этой сценой. Я дал им знак, и они поняли, чего я от них хочу.

На голову раиса вылили котелок воды. Он медленно встал на ноги. Я не должен был доводить дело опять до кулачного боя, и мое плечо, и моя рука сильно опухли; я должен благодарить Бога, что этот Голиаф не раздробил мне плечо. Завидев меня, он метнулся на меня, хрипло и яростно крича. Мелек попробовал его удержать; другие также кинулись мелеку на помощь, но раис был сильнее их и вырвался. Я обернулся к дому и крикнул раису:

— Неджир-бей, взгляни наверх.

Он проследил за моим взглядом и увидел направленные на него ружья моих друзей. У него хватило ума понять язык оружия; он остановился и погрозил мне кулаком.

— Ты еще мне встретишься!

Я пожал плечами. Неджир-бей повернулся и ушел.

— Господин, — сказал запыхавшийся от напряжения мелек, — ты сам подвергаешь себя опасности.

— Не такой уж и большой. Один-единственный взгляд сделал этого человека более мирным.

— Остерегись его.

— Я твой гость, поэтому ты позаботься о том, чтобы он меня не оскорблял.

— Мне сказали, что ты меня искал?

— Да. Я хотел тебя спросить, могу ли я один ходить по Лизану?

— Можешь.

— Но ты мне даешь охрану?

— Только для твоей собственной безопасности.

— Понимаю тебя и подчиняюсь. Кто будет надзирать за мной?

— Не надзирать, а охранять, господин. Я дам тебе одного каруджу.

Значит, священника. Это мне подходило.

— Где он? — спросил я.

— Он живет в моем доме. Я пошлю его к тебе.

Он вошел в здание, и скоро оттуда появился мужчина средних лет. Хоть на нем была обычная одежда, принятая в этих местах, но все же в нем было что-то такое, что позволяло сделать вывод о его профессии. Он вежливо со мной поздоровался и спросил о моих желаниях.

— Ты будешь меня сопровождать в прогулке по Лизану! — сказал я.

— Да, господин. Таково желание мелека.

— Прежде всего я хочу познакомиться с Лизаном. Ты мне устроишь такую прогулку?

— Я не знаю, возможно ли это, господин. Каждое мгновение мы ожидаем известий о курдах-бервари, которые прибудут освободить вас и бея.

— Я обещал не покидать Лизан без воли мелека. Тебя это устраивает?

— Я доверяю тебе, хотя я отвечаю за все, что ты предпримешь, пока я с тобой. Что ты хочешь прежде всего посмотреть?

— Я хочу взобраться на гору, с которой Бедерхан-бей скинул халдеев.

— Тяжело будет тебе взобраться. Ты хорошо лазаешь по скалам?

— Будь спокоен.

— Тогда следуй за мной.

Мы пошли, и я решил спросить каруджу об особенностях его религии. Я так мало знал об этом, что с удовольствием пополнил бы запас своих знаний. Он опередил меня вопросом:

— Ты мусульманин, господин?

— Разве тебе не сказал мелек, что я христианин?

— Нет. Но ты не халдей? Может, ты принадлежишь к той вере, которую проповедуют миссионеры из Инглистана?

— Нет.

— Это меня очень радует, господин.

— Почему?

— Не хочу ничего знать об их вере, как и о них самих.

Немногими словами этот простой человек сказал все, что можно, об английских миссионерах.

— Ты встречался с одним из них?

— С несколькими. Но я, уходя от них, отряхивал пыль со своих ног. Знаешь ли ты основы нашего учения?

— Не совсем.

— Не хотел бы ты с ними познакомиться?

— Как же, охотно. У вас есть свои принципы вероисповедания?

— Да. Каждый халдей должен два раза в день молиться.

— Расскажи мне об этом.

— Мы верим в единого Бога, всемогущего творца и Отца всех видимых и невидимых вещей. Мы верим в Господа Иисуса Христа, который есть единственный рожденный Сын своего Отца, который истинный Бог; который той же самой сути, что и его Отец, чьими руками сотворен мир и все вещи; который для нас, людей, и для нашего счастья спустился с неба; который воплотился в тело человека. Благодаря Святому Духу Господь принят и рожден Девой Марией, он страдал и был распят во времена Понтия Пилата, умер и был похоронен и на третий день воскрес, вознесясь на небо, чтобы сидеть по правую руку Отца, который снова придет, чтобы судить живых и мертвых, — так написано в Библии.