Алексей Бобровников - Крайности Грузии. В поисках сокровищ Страны волков

Похоже, к этому моменту я уже успел перенять часть местных предрассудков, не слишком изменившихся со времен эпохи Великих географических открытий.

Американец Патрик (так звали туристического эксперта) ждал меня возле зеленого газика.

Это был молодой человек с едва определившимися усиками. Патрик вышел из машины на костылях – левая нога была в гипсе.

«Что ты знаешь об окаменелом лесе?» – спросил я после нескольких минут приветствий, разговора о погоде и прочих вещах, о которых приличествует говорить в первые минуты знакомства.

«Окаменелый лес? – переспросил Патрик. – Где это?»

Оказалось, за несколько месяцев в Грузии Патрик не только неплохо овладел грузинским языком, но и, к сожалению, заразился местным синдромом «разберемся на месте», явные признаки которого я уже обнаруживал и у себя.

Вчера, в разговоре по телефону, он не проявил и тени сомнения в том, что знает, где находится это место и как туда добраться. Видимо он решил, что раз гость уверенно спрашивает – значит, то, что он разыскивает, наверняка существует, а раз существует – не составит труда отыскать его, наведя справки у местных жителей.

Первая сложность, с которой мы столкнулись, была лингвистического порядка.

Термин «окаменелый» не знаком большинству грузин, даже тем из них, кто хорошо владеет русским.

Поэтому слово, значения которого собеседник не знал, он принимал за другой эпитет, что-то вроде «очаровательный» или «зачарованный». А так как никто не хотел признаваться в том, что переводит, пользуясь лишь своим воображением, все кивали головами и указывали пальцами в сторону какого-нибудь леса в окрестностях. Стоит ли уточнять, что все они указывали в разные стороны…

Беседа с местными жителями происходила на русском языке, которого Патрик не знал. Разговор становился все более эмоциональным, особенно в те минуты, когда к нашему кружку присоединялся новый собеседник, и разговор прерывался репликой: «Откуда ты, брат?»

Когда выяснялось, что гость приехал из Киева, традиционно звучал следующий вопрос: «Как там Крещатик?»

Иногда собеседник в своих ностальгических воспоминаниях добирался до моей улицы, пытаясь найти там общих знакомых.

Ничего не понимающий Патрик наблюдал за происходящим с открытым ртом и время от времени просил переводить.

С не менее радостной интонацией, чем та, которую использовал в разговоре с окружившей нас толпой, я отвечал Патрику, что все идет замечательно, но никто из присутствующих не имеет ни малейшего понятия об окаменелом лесе.

Местные жители, догадавшись, наконец, что, несмотря на демонстрируемую радость от разговора, я совершенно не удовлетворен их ответами, решили привлечь к участию в нашем клубе «Что? Где? Когда?» свежие силы.

«Хорошо, сейчас позовем Малхаза. Он там охотится. Он должен знать», – сказал один из них.

Малхаз говорил по-русски лучше других и, кажется, с первых слов понял, о чем речь.

«Это очень далеко. Нужно идти на лошадях, – сказал Малхаз. – Я достану лошадей, араа проблема , нет проблем… А пока ты остановишься у меня».

Покачав головой, я сообщил, что уже поселился в гостинице, и выселяться оттуда не собираюсь, однако с радостью поужинаю с ним, чтобы обсудить детали завтрашнего путешествия.

«Ты будешь жить у меня. Там и поговорим», – заявил Малхаз.

«Нет, дорогой, – улыбнулся я, – жить я у тебя не буду».

«Нет, будешь».

«Не буду».

«А я говорю – да».

Разговор становился все более трудным, и, чтобы выиграть время, пришлось изобразить отступление.

Обещать – не значит жениться, и я решил поступить как герой басни, в которой араб обещал шаху заставить своего ишака за двадцать лет вызубрить Коран. Ведь за это время обязательно что-нибудь изменится: или ишак сдохнет, или шах, или он сам.

В моем случае я решил потянуть время до завтра.

«Давай так – сегодня поживу у него, раз уж там поселился… А завтра – перееду к тебе. Договорились?»

Малхаз кивнул. Я уселся на переднее сиденье его машины, и мы подъехали к гостинице Дато.

Новоиспеченный гид выскочил из машины первым, подскочил к Дато и о чем-то заговорил с ним. Малхаз все делал как-то чересчур резко – курил, вел машину, разговаривал, ходил. Отрывистость его движений с первых же минут начала раздражать даже меня – человека далеко не меланхолического склада.

Спустя несколько минут довольно оживленной беседы, которую с большой натяжкой можно было принять за дружескую и уж точно не назвать теплой, Малхаз торжествующе обернулся ко мне.

«Все, мы можем ехать – забирай вещи!»

«Погоди, я не хочу забирать вещи! Мы же договорились с тобой, по-моему?»

«Послушай, дорогой, зачем тебе жить в гостинице? Если можно у меня?» – Малхаз перешел на явно несвойственный ему увещевательный тон.

«Зачем переезжать, Малхаз? Во-первых, я устал, во-вторых, мне лень и я не хочу опять собирать вещи».

(Вспомнив о том, в каком состоянии был оставлен душ в гостинице Дато, я почувствовал к хозяину отеля особенный прилив нежности.)

«Я не имею права уехать просто так…» – произнес я умоляюще, глядя на этот раз на Малхаза.

«Нет, не надо! – перебил Дато. – Забирай вещи и езжай к нему!»

Я посмотрел на него удивленно.

«Дато, в чем дело? Тебе что, не нужны деньги?»

Последний аргумент, как мне показалось, должен был возыметь волшебное действие на любого владельца гостиницы.

В этот момент в разговор вступил Малхаз, оживленно жестикулируя, снова принявшись что-то объяснять Дато.

Я уже знал, что позволить Малхазу разговаривать с Дато – значит расстроить чувства последнего и поставить под угрозу мои планы хранить вещи в безопасном месте.

«Хватит спорить! – воскликнул я. – Позвольте мне самому решать, где ночевать!»

Но ни один из них уже не видел меня…

Вокруг собралась небольшая толпа.

Все слушали молча, с сосредоточенным видом и без тени улыбки на лицах.

Я не знал, что делать, – смеяться или гневаться. Выбрав первое, попытался утихомирить спорщиков. Обняв обоих за плечи, сказал: «Дато, я остаюсь! Малхаз, мы поужинаем, а вечером я вернусь в отель… Думаю, никто не возражает?» – с последним вопросом я обратился уже только к Дато, так как мнение Малхаза было известно заранее.

Ответ казался совершенно очевидным. Как может директор гостиницы (на вид аккуратный, ухоженный пожилой грузин) отреагировать на доводы разума, которые, к тому же, сулят ему прибыль? Конечно же – согласием!

Но я ошибался…

«Давай сюда ключи!» – выпалил Дато.

«Как это – давай ключи?»

«Давай ключи и поезжай с ним», – безапелляционно заявил он, подчиняясь одному ему понятной логике.

В этот момент к нам подкатила полицейская машина с включенной, но беззвучной мигалкой.