Алексей Бобровников - Крайности Грузии. В поисках сокровищ Страны волков

Если в Восточной Грузии до начала XX века верили в дэвов (огромных волосатых чудищ, способных отламывать куски скал и швыряться ими), то в Аджарии до сих пор убеждены в существовании заклятых мест, откуда нет возврата.

При всех недостатках, мой новый знакомый оказался интересным собеседником.

Первая же история касалась злых духов.

«Есть тут одно место…» – начал он после паузы и рассказал о пещерах Куштурис Хиди, где согласно одной из легенд, спрятан клад царицы Тамары.

Несколько лет назад туда отправилась экспедиция, организованная охотниками за древностями.

«Их было трое. С экипировкой, с оружием… Они не вернулись, и экспедиция отправилась за ними. Двоих не нашли, а одного достали совсем дурным. Таким, знаешь…» – С этими словами Малхаз скорчился в странной позе; так в детской игре «крокодил» изображают слово «скрюченный».

«А что они там увидели?» – спросил я.

«А кто его знает? Этот (он изобразил единственного выжившего) ничего не мог рассказать».

«Ну что, пойдем туда, после того, как найдем окаменелый лес?» – спросил я.

Надо сказать, что в тот вечер мы напились, как черти, и я готов был идти на экскурсию хоть в саму преисподнюю.

«Когда мне совсем жизнь надоест, может быть, тогда пойду туда… Запомни – Куштурис Хиди, – это значит „Куштурский мост“. Там меня найдут, когда для меня здесь совсем ничего не останется…»

Последнее, что запомнилось в тот вечер, это то, как мой гид, в очередной раз испросив небольшой кредит, вернулся с бутылкой чачи, а я брал у него урок местного разговорного языка.

«Мугам»с гортанным «г», чем-то средним «г» и «р» – означает суть вещей, самую важную и вкусную подробность. «Мугам» – это и линия горизонта, ставшая особенно различимой в вечернем свете, и силуэт женщины, сидящей напротив закатного солнца и кажущейся красивой, даже если ты не знаешь этого наверняка. «Мугам» – это поданная на стол мелкая жареная рыбешка, неожиданно оказавшаяся вкуснее всех других, даже более изысканных, блюд.

«Баро»(по-армянски «привет») используется и в Аджарии.

«Саголь» (с фр. «р») – по-турецки означает «Молодец, спасибо!» Например, если аджарец попросит у вас сигарету и произнесет «саголь», это будет означать: «Молодец, что у тебя есть сигареты, и спасибо, что дал их мне».

«Али Хóджа Хóджа Али»– турецкое выражение, означающее «один черт».

«Вихот эрт ханс» —гурийское выражение, которое понимают и в Батуми. Переводится как «Да будем мы сто лет вместе», но на самом деле означает: «Давай-ка посидим за столом еще чуть-чуть»

«Аранда раранда кнаа да»– по-аджарски «А делать, делать-то что?»

Утром, проснувшись, я обнаружил, что в доме никого нет.

Я надеялся, что Малхаз, как мы и договорились вечером, вот-вот вернется, ведя под уздцы двух лошадей.

Чтобы скоротать время, приступил к чтению информационных сводок об этих местах.

Меня позабавило, как в заметках графини Уваровой были описаны аджарские тракты: « Трудно поверить, что местность и дороги эти еще на памяти у многих туземцев носили по своей неприступности название „джиодохета“ ( джоджохета. – Прим. автора) или ада…»

В путеводителе позапрошлого века содержалось не менее живописное описание: «Что это за чудовище – дорога! Лошадь должна шагать через пудовые камни, нагроможденные по полотну, имеющему два шага ширины при неимоверной крутизне спуска и, вдобавок, над глубоким обрывом».

Забегая вперед, скажу, что эта ухабистая грунтовка заканчивается в Хуло; вниз, до самого Батуми, ведет уже идеально ровная, гладкая трасса.

Неподалеку от Хуло, в поселке Бешуми, находится один из лучших курортов для людей, страдающих заболеваниями дыхательных путей.

Там же из молока коров (которых я после бесконечных рассказов аджарцев о целебных свойствах местного воздуха прозвал « коровами, которые никогда не чихают » ) готовят чрезвычайно вкусное масло.

Животноводство здесь – главный источник дохода. Как и все крестьяне альпийских климатических зон, жители горной Аджарии проводят летние месяцы в горах, выпасая скот и заготавливая масло и сыр. По крайней мере те, кто не переехал в город Хуло и не обзавелся автотранспортом. Последние промышляют извозом и туристическим бизнесом, о способах ведения которого читатель уже мог составить определенное впечатление…

Когда Малхаз наконец появился на пороге, было уже далеко за полдень.

Он был весь измазан мазутом и никаких лошадей не привел. Более того – он забыл, или сделал вид, что забыл, о нашем вчерашнем разговоре.

Когда я задал вопрос об окаменелом лесе, мой гид сделал большие глаза: «Я вырос в тех местах, но ничего не знаю об этом», – заявил он, как ни в чем не бывало.

«Как – не знаешь?»

«Никогда не слышал об этом».

План найти лес окаменелостей потерпел фиаско: вчерашний опыт показал, что никто из местных жителей, а также приглашенный из США специалист по туризму ничего не знают о местонахождении этой достопримечательности.

Я был чертовски зол на своего гида за то, что он обманул меня, и собирался высказать все, что я о нем думаю.

В этот момент зазвонил телефон, и обманщик поднял трубку.

«Хочешь вернуться на Годердзи?» – вдруг спросил он.

«Что я там забыл?» – переспросил я раздраженно.

«А что ты там видел?» – парировал Малхаз.

Он был прав.

Вчера, проезжая сквозь туман и пелену дождя, я мог смотреть только на дорогу.

Я действительно не видел Годердзи, теперь же у меня появился шанс посмотреть на него при солнечном свете.

«Поехали!» – крикнул водитель, будто прочитав мои мысли.

Ссориться с ним не имело смысла и, подумав, я решил сменить гнев на милость.

«Ты же понимаешь, что меня интересуют не развалины или пейзажи, а скорее…»

«Да, я уже знаю о тебе, – перебил Малхаз. – Ты собираешь всякие предметы».

«Предметы?»

«Да, предметы. Природные и человеческие. Я обещаю, что тебе сегодня будет за чем понаблюдать».

Цель визита в горы состояла в следующем: подобрать его друзей Бадри и Гио, которые отправились ремонтировать машину, застрявшую где-то в районе перевала, и желающих выбраться оттуда засветло.

Достигли перевала с началом сумерек. Крохотная лампочка горела за закрытыми ставнями придорожного магазина, название которого переводится как «Приходи и посмотри».

Ассортимент лавчонки (джинсы, спички, гвозди, хозяйственное мыло и шоколадные конфеты) вряд ли представляет интерес для туриста – зато ее хозяин готовит отличный кофе по-турецки.