Алексей Бобровников - Крайности Грузии. В поисках сокровищ Страны волков

Отчаявшись, я обратился к бородатому мужчине невысокого роста, стоявшему поодаль и наблюдавшему за происходящим. Внешне он был похож то ли на автора «Капитала», то ли на местного сумасшедшего.

Выслушав вопрос, человек этот произнес одно лишь слово «мшвидоба» («мир тебе»), развернулся и отправился восвояси.

А мне вспомнилась история, случившаяся в Ушгули несколько веков назад.

Один из князей Дадешкелиани, пытавшийся кознями захватить власть в Вольной Сванетии, приехал на переговоры в это горное село.

Его, как и положено владетельному князю, пышно встретили и усадили на трон. Только князь не учел главного – в Ушгули никогда не было князей.

За день до его приезда местные жители решили, как они будут вести переговоры и каким будет их итог.

Стоило Путе Дадешкелиани усесться на трон, как раздался выстрел, и претендент упал замертво.

К спусковому крючку ружья, из которого застрелили князя, была привязана нить, за которую потянули сообща все жители Ушгули.

Теперь на руках каждого была его кровь, но никто конкретно не должен был отвечать за эту смерть.

Вот что такое круговая порука по-свански: в произошедшем замешаны все… и никто.

Острые пики и луга цвета зеленого бархата, как на платье Скарлетт О’Хара из знаменитого фильма – вот как выглядит дорога через перевал Загаро – границу Вольной Сванетии.

Если удалиться от дороги и разбить лагерь у ледника, утром можно проснуться от звука, когда лед, подтаявший с рассветом, скрипя сползает вниз.

От пейзажа Вольной Сванетии, с ее вершинами и башнями, остались лишь горы, поросшие хвойными деревьями, и каменистая дорога, напоминающая русло горного ручья.

На следующий день пейзаж снова изменился.

После Сванских, горы провинции Рача кажутся мягкими холмами, густо вымазанными лесом, похожим на маслянистую и тягучую массу.

Путешествие подходило к концу, и мой велосипед напоминал ракетоноситель, отбрасывающий ступени перед тем, как выйти на орбиту…

Сначала я подшучивал над этим: что ж, меньший вес придется везти за собой.

Но вот вышла из строя система передач, и до центра провинции Рача – городка Амбролаури – я продолжил путь на одной скорости.

Острые пики и луга цвета зеленого бархата, как на платье Скарлетт О’Хара из знаменитого фильма – вот как выглядит дорога через перевал Загаро – границу Вольной Сванетии.

Каждые полчаса приходилось ремонтировать цепь, и, в конце концов, в запасе оставалось последнее звено. На этом участке дороги меня уже сопровождали полицейские, взявшиеся как будто из ниоткуда и немедленно предложившие помощь туристу.

Наконец конь сдох.

Когда я взгромоздил велосипед, превратившийся в бесполезную груду металла, в кузов полицейского пикапа, спидометр показывал 1221 километр – ровно столько продолжалось путешествие по «крайностям Грузии».

Как и другой искатель грузинских сокровищ, я отмечал конец своего путешествия, попивая вино хванчкара (любимый напиток Сталина из знаменитых сортов винограда, растущих только в провинции Рача).

Потеряв уже всякую надежду найти таинственных рыцарей Фуста, я на всякий случай спросил у хозяина постоялого двора, не слышал ли он хоть что-то об этом ордене.

Тот набрал номер телефона, поговорил с кем-то из соседей, и через несколько минут я получил ответ: завтра утром машина, отправляющаяся в село Футиети, может взять меня на борт.

Похоронный стол в Сванетии когда-то накрывали скатертями из тончайшего сыра сулугуни. Сейчас это просто белая бумага

К своему изумлению я узнал, что в этом селе находится ни больше ни меньше, как резиденция этой организации.

После двух месяцев путешествия я никак не мог привыкнуть, что дорога может не требовать усилий, а только катиться под ногами, постукивая камнями по днищу.

«Нужен Автандил Гиоргобиани, отец Автандил!» – вопрошал мой водитель.

«Отец Автандил – в храме!» – отвечали ему.

Замка не было, и дверь, закрытая лишь на ржавую задвижку, легко поддалась.

«Пройди по следам рыцарей Фуста» – гласила деревянная табличка с надписью от руки.

На еще одной табличке значилось: «Главный колхидский храм солнца (Ра)».

Повсюду во дворе были указатели с названиями мест, которые ни о чем не скажут непосвященному.

В глубине сада стоял большой дом, отдаленно напоминающий сванскую башню.

Стены этого сооружения украшены рисунками, содержащими египетские иероглифы и какие-то знаки, напоминающие древнеиндийские символы солнца. Нечто подобное я видел на дверях сванских домов в Ушгули.

Вместо икон – жестяные фигуры рыцарей, в доспехах и с мечами, сражающиеся против превосходящего по численности противника, вооруженного огнестрельным оружием и пушками.

Рядом с изображением средневековой армии, дерущейся отчаянно и без надежды на победу, – надпись на старогрузинском, гласившая: «Царствие небесное погибшим в 1819–1820 годах».

Орден? Мистическая секта? Что бы это ни было – Футиети очень странное место.

Я постучал – никто не открыл.

Подергал за ручку… За дверью послышался шорох. Потом все стихло.

Лишь в одном я теперь был уверен наверняка: таинственный орден существует, какова бы ни была его функция – защита поблекшего мифа или же чего-то по-настоящему бесценного…

Представители семьи Гиоргобиани, которая входит в число «рыцарей Фуста» – целый клан, спустившийся из Сванетии в Рачу.

Эта фамилия – сванского происхождения, но каждый грузин знает, что так не могут звать человека, которому нечего скрывать.

Любая из сванских фамилий указывает на принадлежность ее обладателя к какому-то месту: например, Авалиани происходят из села Адиши, Хергиани – из Местии.

Но «Гиоргобиани» говорит лишь о том, что некий сван, скрывая свое настоящее имя, хочет подчеркнуть преданность любимому грузинскому святому.

Ведь каждый грузинский старик выглядит как человек, которому есть что скрывать. Только один хранит секрет старого ружья и пули, некогда выпущенной из него; другой помнит уже только о своем винном погребке и зреющем в нем урожае.

Итак, единственное, что можно сказать об этих людях с уверенностью, это то, что их предки когда-то спустились с гор, унеся с собой некую тайну.

Может быть, если бы я остался дольше в Ушгули, мне удалось бы вблизи рассмотреть молчаливых рыцарей Фуста, внешне не отличающихся от других престарелых горцев в потертых войлочных шапках.

Ведь каждый грузинский старик выглядит как человек, которому есть что скрывать. Только один хранит секрет старого ружья и пули, некогда выпущенной из него; другой помнит уже только о своем винном погребке и зреющем в нем урожае; третий же оберегает то, о чем никогда не расскажет досужему путешественнику, а может поведать лишь самому стойкому и прозорливому из своих сыновей. Если же у него не будет наследника, цепочка порвется, и сокровище сванов будет похоронено в пещерах горы Ушбы, Тетнульда или еще где-то в тайниках Вольной Сванетии, Рачи или самой Колхиды.