Иван Гурьянов - Черная книга

— Пусть, тогда мы будем висеть вместе!

— О, нет, — воскликнул Стено, — члена Совета Десяти не повесят, как простую венецианку.

Но Мариетта не унималась, и долго еще продолжалась перебранка парочки, пока Стено вкрадчивыми словами не удалось усыпить гнев ревнивой Мариетты.

Наконец она согласилась на новое свидание, и Стено поспешил к группе, окружавшей Фалиери, где дальнейшее отсутствие его невольно бросилось бы в глаза. Но Мариетта, с присущей женщинам хитростью, не сообщила Стено всего виденного; а именно, что она была свидетельницей, как, вылезший из окна спальни донны Анджиолины, Стено вновь вернулся туда с поднятым кинжалом и возвратился обратно без него, но пряча на груди какой-то маленький предмет.

Вскоре после того, как Стено подошел к Фалиери и предательски поздравил его с избранием, начался старинный обряд венчания дожа с морем. По правилам этого обряда новый дож, как представитель Венеции, считающейся вечной невестой Адриатического моря, должен обручиться с ним, бросив в пучину его золотой обручальный перстень. Согласно тому же обычаю, догаресса должна была при этом отсутствовать. Нежно простившись с Анджиолиной, дож, полный печальных размышлений об измене Рампетты, взошел на государственную барку, а Анджиолина осталась со свитой на берегу. Она отклонила всякие предложения провожать ее, сказав, что хочет одна помолиться в уединенной капелле Богоматери, а сама, между тем, быстрым шагом направилась к тому месту, где у нее прежде происходили свидания с Пизани в те времена, когда она была ему ветреной любовницей.

Вот, что, между тем, произошло за эти несколько дней с Пизани во время его невольного подземельного заключения.

Когда, после железных объятий змеи, он пришел в себя и с ужасом начал оглядываться вокруг, он увидел, что змея, свернувшись кольцом, смирно покоится на земле, а рядом с ним сидит женщина поразительной красоты, в восточном типе, в соблазнительном костюме баядерки. Верхняя половина туловища ее была почти совершенно обнажена, и только два больших золотых нагрудника являлись единственным ее одеянием. Черные глаза сверкали загадочным блеском, а выражение всего лица горело негой и истомой.

— Союз тринадцати приобрел в тебе храброго товарища, — нежным голосом произнесла она. — Не крикнув, ты дал обнять себя чудовищу. Поздравляю тебя, как выдержавшего четвертое испытание.

— Сколько же мне их предстоит еще? — невольно спросил он.

— Успокойся, только одно.

— Это — не противостоять ли твоим чарам, восточная красавица?

— О, нет, — смеясь, ответила она, — по выдержанию испытания я в равной степени принадлежу всем членам союза тринадцати в порядке старшинства.

— Недурно, — процедил сквозь зубы иронически Пизани, — но в чем же будет заключаться мое пятое испытание?

— Член Союза тринадцати должен доказать, что союз ему дороже женской любви. Союз в этом отношении милостив, он не требует принесения в жертву настоящей любовницы, он довольствуется одной из прошедших.

— Но в чем же состоит это принесение в жертву, и на кого пал выбор?

— В оказании трудной услуги союзу; на этот раз его выбор пал на невесту Фалиери, Анджиолину, с которой ты был в связи три года тому назад.

— Откуда вам известна эта тайна?

— Союз знает все, — загадочно усмехнулась красавица.

— Что ж я должен делать? — пожал плечами Пизани.

— Пиши, — сказала она, доставая бумагу и принадлежности для письма. — Пиши, — и она продиктовала ему уже известную нам записку.

Когда письмо было окончено, красавица, которую, как она сообщила Пизани, называли Нирваной, взялась сама отнести ее. Змею она спрятала в ящик и, оставив Пизани кусок черствого хлеба, отправилась с запиской, которую, как мы знаем, ей удалось вручить синьоре.

Вернувшись, она выпустила Пизани встретить Анджиолину.

Встретив последнюю, Пизани уговорил ее следовать за ним и привел ее в таинственную пещеру Союза тринадцати.

Когда Анджиолина очутилась с Пизани в пещере, он обратился к ней строгим, не допускающим возражения тоном:

— Не думайте, прекрасная синьора, что я привел вас сюда для удовлетворения некогда ярко горевшей во мне любовной страсти к вам: нет, синьора, во мне горит чувство более сильное, чем самая пылкая любовь, — это чувство мщения, кровавого мщения. Я буду краток, так как время идет, и скоро пора вам венчаться с дожем.

— Что вам нужно, говорите, — глухо сказала Анджиолина.

— Вот, — сказал Пизани, отойдя вглубь пещеры и взяв из рук прячущейся Нирваны пузырек с какой-то жидкостью, — смертельный яд, который вы должны сегодня вечером, на вашем брачном пире, налить в чашу дожа. Если вы сделаете это, наш таинственный союз не оставить вас своим покровительством, если нет, вы погибнете ужасной смертью.

Анджиолина колебалась недолго. Она давно слышала про существование тайного союза и его страшную власть и, взяв пузырек, она быстро согласилась, лишь бы только поскорее выбраться из этой ужасной пещеры, жилища ужаса и смерти.

Между тем, как она спешила на свое брачное торжество, Пизани, к своему удивлению, увидел, что из глубины пещеры появилось не одна Нирвана, а вместе с ней председатель союза тринадцати, Градениго, который поздравил Пизани, как выдержавшего самые трудные испытания, то есть, пожертвовавшего союзу судьбой некогда любимой им женщины. Пизани узнал весь механизм таинственного камня с буквой «D» (Diabolo — диавол, патрон Союза 13-ти), который по виду сам возвращался на свое место, на самом деле же двигался благодаря замечательно искусному механизму. Пизани узнал всю систему проваливающегося пола, благодаря которому он очутился тогда во второй пещере, узнал источники якобы невидимого света работы казненного механика, предвосхитившего тайну электрического света за триста лет до применения его в Европе и унесшего свою тайну в могилу, т. к. союз тринадцати, хотя пользовался его изобретениями, но секрета его не знал. Роковой напиток оказался фалернским вином с примесью нескольких соков и пары дождевых червей. Наконец, при испытании огнем он был поднят благодаря силе вделанного в потолок магнита, притягивавшего надеваемый на испытуемого железный пояс. Кроме бальзама для быстрого заживления ожогов, в пещере находился целый ряд ядов и противоядий, необходимых Союзу тринадцати для его преступных целей. В заключение Градениго наградил Пизани тем, что приказал укротительнице дрессированной змеи — Нирване — осчастливить его всеми чарами своих ласк. Градениго ушел, а Пизани остался вдвоем с прекрасной Нирваной.

Сильно билось сердце у донны Анджиолины, но, тем не менее, благодаря своему удивительному умению владеть собой, она не показала и виду окружавшим ее и спокойно пошла переодеваться к венцу. Дож же, по окончании обряда венчания с морем, в последний раз вернулся в старинный дворец Фалиери, чтобы, переодевшись здесь для венчания, навсегда переехать в палаццо дожей. Когда он только что собирался переступить порог своего дворца, к нему подбежал человек и, упав на колени, закричал: