Евгений Берестов - Караван специального назначения

Выстрел раздался из-за спины Ивана. Пуля размозжила голову змеи, в последних судорогах свившейся в сильные толстые кольца. Погонщик спокойно опустил свой карабин.

Как ни в чем не бывало афганец разжег костер, достал две большие лепешки, одну из них протянул Ивану.

Ночь провели относительно спокойно. Спали по очереди: пока отдыхал один, другой дежурил у костра. Едва рассвело, они начали седлать лошадей. В это время до слуха Ивана донесся громкий лай собак.

Он обрадовался: значит, поблизости люди.

Лай приближался. Иван взглянул на афганца. Тот был не на шутку встревожен.

— У вас очень утомленный вид. Устали? — участливо поинтересовался Джаббар.

— Для меня провести двое суток в седле — это удовольствие, — вяло поморщился Ахмед Али. — Главное чтобы был результат. Разве легче ремесленнику, который трудится целый день, не разгибая спины, и получает за это жалкие гроши? Мы по крайней мере знаем, за что работаем. Постой-ка, — прислушался он и, мягко, по-кошачьи, подойдя к двери, осторожно выглянул из комнаты. — Показалось, — вздохнул с облегчением, возвращаясь назад.

Ахмед Али тяжело опустился рядом с Джаббаром на циновку, снял свою белую чалму, медленно размотал и сложил на коленях.

— Я заварю чай, — предложил Джаббар, но Ахмед Али жестом остановил его.

— Вы уверены, что человек Усман-бека сумеет все сделать сам? — спросил Джаббар.

— В горах с этим справится даже ребенок, — отозвался Ахмед Али тихим ровным голосом. — Насчет самолетов у меня сомнений нет — с ними будет покончено, если это уже не произошло. Меня волнует другое — англичане настаивают, чтобы народ получал все новые доказательства порочности эмира и его окружения.

— Конечно, — согласился Джаббар, — доказательства не помешают, но откуда их взять?

Ахмед Али пошарил рукой в белой ленте чалмы, достал небольшой пакет и протянул его юноше.

Джаббар взял пакет и вытряхнул его содержимое на циновку рядом с собой. Это были фотографии. Он осторожно поднял одну из них и долго изучал.

— Просто потрясающе! Какая женщина! — наконец подобрал он нужные слова и даже причмокнул.

А через минуту, приняв театральную позу и воздев руки к небу, Джаббар причитал:

— Вот она, королева-распутница! Смотрите, королева Сурайя без паранджи, с открытым лицом. А что за одежда на ней? Какой пример для наших девушек? Руки голые, а взгляд, какой вызывающий взгляд!

Джаббар схватил следующую фотографию, на которой девушка-афганка сидела на коленях у европейского юноши, обхватив руками его шею.

— Понимаю, — вскричал Джаббар, сопровождая свои слова выразительным жестом, — вот так проводят время наши девушки, которых посылают учиться в Европу!

Лицо Джаббара искривилось в усмешке, когда он взглянул на фотографию, где афганская девушка в легком платье с большим декольте целовалась с пожилым европейцем.

— Замечательно, просто замечательно! — нервно потирая руки, повторял он. — Это именно то, что нам нужно. А вот и сам досточтимый эмир Аманулла-хан. Ну и вид у него!

Аманулла-хан сидел, опустив голову, перед столом, на котором стояли бутылка виски и стакан.

— Постойте, — вдруг насторожился Джаббар, всматриваясь в снимок, — но это же сфотографированный рисунок. Ну да ладно, рисунок тоже пригодится.

Он аккуратно сложил фотографии, убрал их в конверт и, взглянув на Ахмеда Али, удовлетворенно произнес:

— Хорошая работа. Производит большое впечатление. Знаете, эти фотографии убедили меня в том, в чем не мог убедить Аманулла-хан.

— В чем же? — спросил Ахмед Али.

— В том, что нам нужна техника. — Он помедлил и затем поинтересовался: — Сколько таких фотографий могут дать англичане?

— Ровно столько, сколько понадобится, — недовольным тоном отозвался Ахмед Али.

— Мы распространим их повсюду от Герата до Ханабада! — сжимая кулаки, воскликнул Джаббар.

— Не торопитесь, — охладил его пыл Ахмед Али, убирая пакет. — Меня беспокоит, как вы собираетесь их распространять.

— У нас давно налаженные каналы, — не понимая цели вопроса, ответил Джаббар.

— Нужно уметь видеть дальше сегодняшнего дня. Как только карточки пойдут по рукам, об этом станет известно в Кабуле, и ищейки Амануллы не успокоятся до тех пор, пока не выйдут на наш след. По крайней мере муллы, на которых вы рассчитываете, вскоре окажутся за решеткой. Да и до вас они рано или поздно доберутся, — сохраняя полную невозмутимость, сказал Ахмед Али. — К тому же Аманулле станет ясно: фотографии сделаны не здесь, а за границей. Все англичане окажутся под подозрением, и власти быстро выяснят, кто с ними поддерживает контакт. А это в мои планы не входит.

— Может быть, стоит подсунуть несколько фотографий в лавку к купцу-индусу? — предложил Джаббар, не желая расставаться с заманчивой идеей. — Есть здесь один ворчливый старик. Он вечно всем недоволен. Будет выглядеть очень правдоподобно.

— Его арестуют, а фотографии будут продолжать появляться. Нет, — сказал Ахмед Али. — Не годится.

— Что же делать? Если мы откажемся, англичане не поймут нас…

— Мне пришла в голову интересная мысль, — задумчиво протянул Ахмед Али. — Русский караван проделал долгий путь — от Мазари-Шарифа через Бамиан и Чарикар. Пусть карточки появятся сначала в рабатах, где останавливались русские. Через рабаты проходит много народа, На людей Энвера-паши никто там не обратит внимания. Ясно, на кого падет подозрение.

— Гениально! — согласился Джаббар и восхищенно посмотрел на сообщника.

Три огромных косматых пса с визгом налетели на Чучина и его спутника. Афганец схватил карабин, но не стрелял, а отбивался прикладом. Иван сунул в пасть бросившейся на него собаки дымящуюся головню, и та с воем отскочила. Третий пес кинулся к верблюду, но получил такой удар копытом в грудь, что перекувырнулся в воздухе и отлетел на несколько метров.

Иван стоял рядом с погонщиком перед тлеющим костром и ждал новой атаки. Ему было совершенно ясно, что долго сдерживать натиск разъяренных собак они не смогут.

Пронзительный свист раздался над поляной, и псы стихли. Несколько вооруженных всадников появились одновременно с разных сторон. Вид у них был необычный. Вокруг головы немного наискось намотаны длинные синие шарфы из грубого полотна. Одеты они были в белые рубашки и широкие синие шаровары.

Погонщик подошел к одному из всадников и начал ему что-то объяснять. Тот грубо оборвал его, погрозил плетью и вытянул руку в сторону Чучина. Погонщик отступил на шаг и снова начал говорить, показывая то на Ивана, то на яхтаны, нагруженные на верблюда. Всадник слушал его с нескрываемым недоверием.

Затем соскочил с коня, подошел к Ивану, оглядел его с головы до ног, обошел кругом и направился к своим спутникам. Посовещавшись, они подозвали погонщика.