Ольга Ярмакова - Все начинается утром

А потом в голове началась карусель и свистопляска от голосов и образов, звавших ее, умолявших, смеющихся и ругавших, печальных и безмятежных. Из всей этой какофонии прорвался голос, отчаянный и призывный:

– Беги! Спасайся! Беги!

Это был ее голос. Элен Киндмонд. И она вспомнила, кому кричала и зачем, и что стало ее последним воспоминанием.

– Нет! – Теперь она могла прокричать то, что не успела и выставить руки, защищаясь от острого клинка, поразившего ее сердце. – Нет!

Слезы вернулись вместе с памятью, вымывая горечь, неотъемлемую спутницу воспоминаний.

– Все в прошлом, дитя, тебе ничто и никто больше не угрожает. Ты в безопасности и ты жива. – Голос ласковой ладонью прошел по волосам, всклокоченным и прикрывавшим спину. – Прости меня за ту боль, что пришлось учинить твоему разуму, но иначе нельзя было тебя вернуть к жизни, моя милая Элен. Теперь память твоя восстановится быстро и все пережитое тобою возвратиться к тебе. И хорошее и плохое.

– Анастасия! что с ней? Она спаслась? Успела? – Элен в ужасе от нахлынувшего воспоминания и его незаконченности, устремила лицо к незнакомке.

– Не волнуйся, дитя, ты справилась. Хранительница выжила, и орден продолжит жизнь, неся свет Луны всему живому. – Женщина, не открывала лика и отвечала, лишь легонько покачивая головой.

– А этот ужасный человек? – Девушка боялась произнести имя своего убийцы. – Он же не оставит в покое орден. Как же так?

– Не переживай. Он не твоя забота более, да и не сможет он дальше лиходействовать, своим поступком ты порвала цепочку проклятия и стерла черную душу с этого светлого острова.

– То есть?

– Самопожертвование, Элен. Все просто.

– Но я не думала себя приносить в жертву. Это….

– … случайность? Отнюдь. Ничего нет случайного. – Голос перебил ее замешательство. – Ты была готова к этому шагу, если посмотришь вглубь, то согласишься со мной. К тому же, иначе ты бы не смогла выбраться из того мира. Это была дверь.

– Что? Вы с ума сошли?! Какая дверь? Он же зарезал меня, как животное! – Возмущение криком выплеснулось на стоявшую рядом женщину.

– Смерть – всего лишь дверь. И ты ее благополучно прошла. Прости, что пришлось пустить тебя в это плавание одну и неподготовленную, но больше ждать нельзя было, ибо время пришло и миры ждали тебя, твоей помощи.

Но Элен не дослушала собеседницу, в изумлении и растерянности, она рассматривала и трогала с опаской левую часть груди, где должна была остаться огромная рана или шрам. Но на коже не было ни царапины.

– А где же рана? Здесь должна была остаться глубокая прорезь. – Она говорила сама себе, не веря тому, что произошло.

– Все зажило. Это преимущество здешней среды, но, увы, только для телесной оболочки. Внутри останется другой шрам, оставленный злом. Его я не в силах излечить. А тебе придется с ним привыкать жить. – Ответила незнакомка и умолкла.

В образовавшемся молчании женщина застыла неподалеку от стола, капюшон, наброшенный на голову, скрывал её лицо, но взгляд, непроницаемый и сокрытый, сверлил ту, что сидела нагишом на белой поверхности, словно блюдо на подносе и, обхватив руками согнутые ноги, вжимала лицо подбородком в колени. Рассыпавшиеся густые волосы цвета зрелого каштана укрывали свою хозяйку со спины и плеч, частично спрятав лицо.

Воспоминания набегали и заполняли память Элен то могучими бешеными волнами, гонимыми неукротимым ураганом, то неспешно текучими облаками, лениво поддававшимися легкому задорному бризу. Она полностью отдалась этим цветным лоскутками прошлого, которые постепенно срастались в одно бесконечное полотно, концовка которого была сейчас в этой пустой белой комнате. Слишком много всего пришлось пройти и слишком многое потерять обретая. Она почувствовала накопившуюся усталость от этого бесконечного путешествия, давящую каждый мускул, каждую косточку, каждую клетку ее тела. Но все же ее интересовал один момент, не то чтобы беспокоил, но все-таки:

– А я так и останусь голой здесь? Просто везде у меня была одежда, не всегда удачная, но все-таки была.

– А ты встань и подойди к тому зеркалу, вот и узнаем. – Ответил голос из капюшона.

– Но здесь нет никакого зерк…. – Слово оборвалось, когда от стены отсоединилось вытянутое овальное зеркало, которого не было там, в чем девушка готова была поклясться.

Осторожно слезая со стола, она ступила на гладкую поверхность пола, который оказался теплым и мягким, как кожа под босыми ногами. Несколько шажков и зеркало точнехонько с ее рост было совсем близко. Колебание и любопытство все-таки перетянуло одеяло на свою сторону. Элен сделала еще один шаг и предстала пред зеркальной поверхностью. Ожидание увидеть что угодно и кого угодно сменилось облегчением от того, что на нее из зеркала смотрел ее же двойник, но не голый, а в белом балахоне до щиколоток, наподобие, как у той женщины, только без капюшона. Переведя взгляд от «зеркальной себя» девушка ахнула – ее тело было укрыто точно таким же одеянием, как в зеркале, а волосы блестящей гладкой шалью, аккуратно причесанные, ниспадали контрастным каскадом, оживляя балахон и придавая особенную женственность своей хозяйке.

– Но как?! – Элен с восторгом и страхом смотрела на даму.

– Это маленький секрет. Но думаю, что он тебе пришелся по вкусу, дитя. А теперь можешь меня спрашивать, благо память теперь при тебе, а я прямо таки вижу, как тебя начинает распирать от накопившихся вопросов. Пока время терпит. Это будет мой подарок тебе, за пройденные испытания.

– Кто вы? – Вырвалось первое, что пришло в голову девушке.

– Я оставлю ответ на потом, когда ты будешь готова принять его. А пока давай начнем с чего-нибудь попроще. Для начала, извини, что скрывала лицо, пора нам познакомиться уже.

Незнакомая дама обхватила пальцами края капюшона и неторопливо стянула его, открывая на обзор Элен себя. Короткие белые волосы ежиком, казались воздушным пухом, венчавшим голову с идеальной формой черепа. Маленький аккуратный носик тонким треугольником перетекал от гладкого без единой морщинки высокого лба и возвышался над тонкой линией беловатых губ, чуть вытянутых в снисходительной улыбке. Впалые щеки и резкие выдающиеся линии скул на подтянутом подбородке идеальными линиями переходили в одну – точеную цвета топленого молока шею. Девушка не могла оторвать взгляда от глаз незнакомки, таких пронзительных больших и прозрачных она еще никогда не видела. Из самого центра зрачков на нее простирался свет, золотистый, теплый и ощущаемый физически каждой клеточкой тела. Это было нереально, странно, пугающе и вместе с тем долгожданно.

– Кто ты? – Заворожено повторила Элен.

– Тот голос, что вел тебя повсюду, тот голос, что ты слышала всю жизнь, но забывала, тот голос, что незримо оберегал тебя от всего дурного и тот голос, что вернул тебя в исток. Я – этот голос.