Ольга Ярмакова - Все начинается утром

– Ложь и грязь. Все очистить и воскресить. Всё. Сталь священная очистит. Как сердце той, что пыталась меня убить.

– Вы говорите о Феоне? Что вы с ней сделали? – Не выдержала Анастасия и сорвалась на крик.

– Эта дерзкая развратная девка на кобылице? Шлюха сатаны! Она была метка и чуть было не лишила меня моего коня, но я ее опередил и бросил кинжал. Ее глаза округлились и она, умирая, не верила, что я забрал ее жизнь. Когда я вытащил клинок, ее сердце уже не билось. – С каким-то садистским упоением рассказывал Долион.

– А в обитель как вы пробрались? – Элен оттягивала время, удерживая подругу, которая в ярости уже хотела наброситься на врага.

– Это не так сложно, когда обитель осталась без охраны. Правда та девка мне карты спутала, а я уж надеялся вас застать врасплох и покончить со всеми вами еще там. Но, она оказалась на редкость прыткой и закричала, даже когда я всадил ей в грудь свой кинжал. Пришлось перерезать ей горло, чтобы она заткнулась, тупая сука.

– Не смей так называть моих сестер! Не смей, подлый убийца! Да они чище тебя во много раз и невиннее! – Не выдержала Анастасия и заплакала.

– Пришлось немного повозиться со стариком. – Не унимался монах, у Элен внутри все оборвалось и похолодело. – Этот старый извращенец, зовущий себя магистром, этот глупый старик попытался мне противостоять своей клюкой. Он сам виноват, но я не вижу вины за собой, этому старикашке давно пора в могилу, а не совращать юные сердца ересью. Он еще мне что-то пробурчал, захлебываясь в крови, что-то вроде «Луна имеет две стороны и тебе решать, какую из них выберешь себе в судьбу». Очередная ересь, которую я смыл кровью.

– Нет! Отец! Ах ты, негодяй! Убийца стариков и женщин! Будь ты проклят Луной! О, Артемида, прокляни его и накажи! – Завопила вконец разгневанная хранительница.

– Замолчи, ведьма! Мой кинжал заткнет тебе твой гадкий рот! – Долион ринулся на девушку с воздетой для удара рукой, в которой горел холодным блеском внушительных размеров клинок.

Более ждать было опасно и, толкнув в сторону Анастасию, Элен крикнула:

– Беги! Спасайся! Беги! Я догоню тебя!

Что и сделала хранительница, без оглядки сломя голову понеслась она по траве навстречу огонькам и голосам уже слышимым поблизости. Элен же успела лишь встретиться взглядом с человеком, истребившим орден, но не сломившим его дух. Глаза, полыхавшие ледяным холодом смерти. Длилось это секунды.

Лезвие с хрустом вошло в тело, разрушая каждую живую клеточку, встреченную им на пути. Для Элен все застыло в одной точке: удивленно глядя на убийцу, она медленно перевела взгляд на черную блестящую рукоять кинжала, острие которого полностью утонуло в левой части ее груди, распространяя ядом странный холод, боль, вспыхнувшую и угасшую тут же. А затем ее накрыла волна черного сна. Глаза девушки заволокло пеленой тьмы, она выдохнула и провалилась в темную пропасть.

Тихо ночью на задворках

Вверх коленями уставясь,

Подперев себя салфеткой,

Молча глядя в небеса.

Ты расскажешь всем на свете,

Что же дивного такого

Ты увидел лишь однажды

В ярких синих небесах.

Длинным шлейфом звёзд миганье

Хороводом брызг ярчайших,

Окружив планету прочно,

Завладеет всем вокруг.

Твои мысли будут падать,

Биться бешеным потоком,

Изливаться вверх фонтаном

И взрывать сердца других.

На рассвете звёзд не станет,

Ночь уйдет куда-то дальше,

Ты вздохнёшь без сожаленья,

Провожая дивный блеск.

Ведь на смену звёздам ночи

Синь небесная предстанет,

Разрывая сердце счастьем

От начала торжества.

................................................

Ночь ушла, забрав с собою

Все те тайны, что отдал ты

Всем, кто слушал жадно сердцем

В снах своих, открыв себя.

Будут помнить лишь мгновенье,

Шёпот губ твоих чуть слышный

И осядет только слово

В закоулках глаз – Мечта.

DIXI

Покой и тьма. Ни боли, ни страха, ни страданий, ни удивления. Ничего. Совершенное отсутствие каких-либо чувств и рефлексов. Верно, именно так и должна чувствоваться смерть усопшему. Даже не чувствоваться, чувства же полностью ушли с жизнью, просто остается одно лишь слово «быть». И память стерта и очищена, отформатирована для пустоты. И не волнует, что было «до» и будет ли что-то после, уже не волнует, потому что отсутствует причина волнения – память. Только воспоминания могут останавливать и удерживать на коротком поводке, причиняя сладкие страдания и горькую радость, только воспоминания могут давать ложные иллюзии будущего, выложенного на фундаменте из крошек прошлого. Это все они, мушками назойливыми роятся в угасшем мозгу и противным жужжанием не дают уснуть на веки вечные, упокоиться с миром. Это они меня мучают….

– Элен!

Вот! Снова это жужжание переходит в один голос, знакомый и волнующий до боли. Но я же мертва, значит, меня не может что-либо волновать и тем более раздражать, но я чувствую, я еще чувствую!

– Элен....

Кто это? Кто не дает уснуть мне, мучит мое сознание, волнует затухающий разум? Кто?

– Элен! Выйди из тьмы! Ты жива!

Неправда! Я мертва. Я не осязаю, не обоняю, не вижу тебя! Ты иллюзия, ты чья-то сумасшедшая фантазия.

– Очнись, дитя. Выйди из мрака и познай свет.

Ночь, отпусти меня. Да прибудет очищение!

***

Ребекка Брайт спешила вслед за медбратом по пустому ночному коридору больницы. Минутами ранее Уильям влетел в раздевалку, где доктор не спеша переодевалась домой после дневной смены и издевательски протрубил:

– Док, а куда это вы собрались? А как же ваша бесценная коматозница? Она снова номера закатывает.

– Что случилось? – Сухо поинтересовалась Ребекка.

– Наше бесценное оборудование ее не признает.

– Говори точнее, Уилл. Ты меня бесишь своими шуточками. – Устало отозвалась женщина.

– Да точнее и не скажешь. Если АИВ уже в сотый раз отключается. – С ехидцей проговорил медбрат.

– Что? Снова?! И ты молчишь? – Полураздетая Ребекка стала натягивать поверх лифчика и брюк снятый ранее халат.

– Я уже битый час вам это говорю, мисс Брайт. Аппарат искусственной вентиляции снова мертв мертвехонек. Мария сказала, что вызов тоже отрубился и на пульт не идет сигнал, она зашла на всякий пожарный и при ней все случилось. – На ходу пояснял медбрат. – Что за чертовщина в той палате творится, мисс Брайт? Кто-то пытается всеми правдами и неправдами забрать эту девчушку на тот свет по ходу.

– Не говори ерунды, Уилл. Ты же работаешь в больнице. Скорее всего оборудование с дефектом и отсюда все беды.

Они влетели в палату, где сестра Мария пыталась спасти девушку, массируя грудную клетку и делая искусственное дыхание.