Эдгар Берроуз - Тарзан из племени обезьян. Возвращение Тарзана. Тарзан и его звери (сборник)

В конце зала обнаружилась еще одна запертая дверь, и опять засовы были внутри, – может, это древний забытый выход наружу? За дверью начинался прямой коридор, и Тарзан вскоре убедился, что он ведет за пределы храма. Но куда именно? Если на запад, то можно оказаться за пределами не только храма, но и города.

Надежда возрастала, и Тарзан продвигался вперед все быстрее. Через полчаса он натолкнулся еще на одну каменную лестницу, ведущую наверх. Нижние ступени были из грубого камня, а на верхних босые ноги Тарзана ощутили совсем другой материал – гранит. Исследовав ступени руками, человек-обезьяна понял, что они вырублены в монолите скалы: никаких трещин в местах соединений не было.

Гранитная лестница имела вид спирали, и Тарзан поднялся по ней по крайней мере на сотню футов. И вот он оказался в узком проеме между двумя скалистыми стенами. Над ним сияло звездное небо, лестница привела его к тропе, которая круто шла вверх. По этой тропе Тарзан выбежал на вершину огромного гранитного валуна.

Примерно в миле от него виднелись залитые африканской луной купола и башни древнего города Опар. Тарзан взглянул на слиток, который нес в руках. Внимательно осмотрев его при ярком лунном свете, он поднял голову и поглядел в сторону некогда великолепного города.

– О Опар! – прошептал он. – Заколдованный город мертвых, город красавиц и чудовищ! Город ужасов и смерти! И город невиданного богатства!

Слиток был из чистого золота.

Он увидел долину и утесы, которые преодолел вчера утром с воинами Вазири. Спуститься по крутым уступам скалы оказалось непростой и опасной задачей даже для человека-обезьяны. Почувствовав под ногами сухую почву долины, Тарзан быстрым шагом направился прочь от города, ни разу не оглянувшись на него.

На рассвете он добрался до знакомой площадки на вершине горы, у западного края долины. Внизу над деревьями поднимался дымок костра.

– Люди, – прошептал Тарзан. – А не те ли это пятьдесят воинов, которых послали в погоню за мной?

Он быстро спустился к подножию скал и по узкому оврагу, уходящему в лес, поспешил вперед, к тому месту, откуда шел дым. На всякий случай за четверть мили до костра он поднялся на деревья. Человек-обезьяна осторожно подобрался поближе и вдруг увидел «бому» и сидевших на корточках вокруг огня пятьдесят воинов Вазири.

Тогда Тарзан крикнул на их языке:

– Поднимитесь, дети мои, чтобы приветствовать своего короля!

С возгласами страха и удивления воины вскочили на ноги, не зная, бежать или оставаться на месте.

Тарзан спрыгнул с нависавших над ними ветвей прямо в середину толпы. Когда воины убедились в том, что это действительно их вождь, а не принявший его обличье злой дух, их радости не было предела.

– Мы повели себя как трусы, о Вазири, – кричал Бусули. – Мы убежали, бросив тебя на произвол судьбы. Но когда прошел страх, мы поклялись вернуться и спасти тебя или, по крайней мере, отомстить твоим убийцам. Мы как раз сейчас собирались еще раз перейти через утес и спуститься в долину, чтобы снова побывать в этом ужасном городе.

– А видели ли вы пятьдесят безобразных воинов, которые преодолели утесы и углубились в этот лес? – спросил Тарзан.

– Да, Вазири, – ответил Бусули. – Они прошли мимо нас вчера поздно вечером, когда мы готовились вернуться за тобой. Эти люди – не охотники, они совсем не умеют ходить по лесу. Мы услышали их еще за милю до нашего лагеря. У нас были дела поважнее, чем встреча с ними, и потому мы отступили и дали им пройти. Они шли быстрым шагом на своих коротких ногах, а иногда опускались на четвереньки, как делает горилла Болгани. И они были действительно безобразны, о Вазири.

Когда Тарзан рассказал воинам о своих приключениях и о найденном им желтом металле, ни один из них не отверг его план: вернуться под покровом ночи в храм и унести столько сокровищ, сколько смогут. Так и было сделано. Когда тьма окутала Опар, пятьдесят эбеновых воинов пересекли сухую и пыльную долину и подошли к гигантскому валуну, возвышавшемуся на подступах к городу.

Тарзан уже испытал накануне, как трудно было спускаться по его крутому склону, а подняться на его вершину отряду из пятидесяти воинов казалось и вовсе невозможным. Однако и с этой трудностью удалось справиться благодаря геркулесовым усилиям человека-обезьяны. Он велел воинам соединить в единую цепь десять копий и, прикрепив первое из них к своему поясу, влез на вершину. Затем, пользуясь этим приспособлением, он вытянул наверх одного за другим всех своих воинов, и отряд благополучно оказался на вершине скалы. Тарзан отвел воинов в сокровищницу и велел каждому взять по два слитка, таким образом каждый нес примерно по восемьдесят фунтов чистого золота.

К полуночи отряд снова оказался у подножия скалы-валуна, но с тяжелой ношей им только к утру удалось достичь вершины. Путь домой был трудным: туземцы, непривычные к переноске грузов, продвигались вперед медленно. Но они не роптали и через тридцать дней достигли родных мест.

Вместо того чтобы сразу отправиться в деревню, на северо-запад, Тарзан повел своих подданных на запад и на тридцать третий день велел оставить золото на месте ночевки и возвращаться домой.

– А как же ты, Вазири? – спросили они.

– Я пробуду тут еще несколько дней, – ответил он. – А вы отправляйтесь к женам и детям.

Оставшись один, Тарзан взял два слитка и, прыгнув на дерево, помчался над спутанной и непроходимой массой молодого леса. Через несколько сот ярдов он оказался на круглой поляне, над которой простерли свои ветви гигантские деревья, похожие на исполинских часовых. В центре этого естественного амфитеатра находился небольшой холмик с плоской, хорошо утоптанной вершиной.

Сотни раз Тарзану приходилось бывать в этом уединенном месте, настолько плотно окруженном колючим кустарником, вьющимися растениями и толстыми лианами, что даже легкий и гибкий леопард Шита не мог проникнуть сюда, даже слон Тантор, с его огромной силой, не мог преодолеть препятствий, которые охраняли место собрания больших обезьян от обитателей диких джунглей.

В этот день Тарзану пришлось пятьдесят раз проделать один и тот же путь по вершинам деревьев, пока все слитки не были перенесены в амфитеатр. Затем он извлек из дупла старого, сожженного молнией дерева ту самую лопату, с помощью которой в свое время откопал сундук профессора Архимеда Кью Портера, а потом перепрятал его в этом же амфитеатре. Тарзан вырыл большую яму и сложил в нее богатство, принесенное чернокожими из богом забытой сокровищницы города Опар.

Ночь он провел в амфитеатре, а рано поутру решил посетить свою хижину, прежде чем вернуться в деревню Вазири. В хижине все оставалось на своих местах, как и прежде, и Тарзан отправился в джунгли поохотиться: он хотел принести добычу в хижину, где можно было и спокойно поесть, и поспать на прекрасной постели.