Эдгар Берроуз - Тарзан из племени обезьян. Возвращение Тарзана. Тарзан и его звери (сборник)

Павлов хорошо знал этого человека, хмурого головореза, на которого сильно рассчитывал в своих планах. Русский осторожно выбрался через люк на трап, ведущий в носовой кубрик.

Павлов не отрывал глаз от читающего, чтобы дать ему знак хранить молчание, когда матрос его обнаружит, но тот настолько погрузился в журнал, что русский спустился в кубрик незамеченным.

Затем Павлов повернулся к моряку и шепотом произнес его имя. Тот поднял глаза от журнала, и они раскрылись от удивления, когда он увидел знакомые черты помощника Рокова. На лице матроса возникла недовольная гримаса.

– Проклятие! – вырвалось у него. – Откуда ты взялся? Мы думали, что с тобой покончено и ты давно там, где тебе и положено быть. Его сиятельство будет страшно рад тебя видеть.

Павлов подошел к моряку. Дружеская улыбка играла на губах русского, он протянул для приветствия правую руку, словно увидел дорогого, давно потерянного друга. Моряк проигнорировал эти знаки внимания, даже не улыбнулся в ответ.

– Я пришел, чтобы помочь вам избавиться от англичанина и его зверей, – объяснил Павлов. – Тогда нам не станут грозить никакие неприятности со стороны властей по возвращении в цивилизованный мир. Мы можем бесшумно войти и застать их врасплох во сне – Грейстока, его жену и его чернокожего. После этого нам не составит труда разделаться со зверьми. Где они?

– Внизу, – ответил матрос. – Но скажу тебе одну вещь, Павлов. Тебе не удастся еще раз использовать нас против англичанина, и не надейся. Мы достаточно натерпелись от тебя и другого гада, который теперь мертв. Что-то мне подсказывает: ваша парочка скоро будет гореть в аду. Вы обращались с нами как с собаками. Неужели вы думаете, что мы вас за это полюбили?

– Ты хочешь сказать, что выступишь против меня? – нахмурился Павлов.

Матрос кивнул и после небольшой паузы, когда ему в голову пришла какая-то мысль, вновь заговорил:

– Да, если ты не предложишь мне что-нибудь стоящее. Тогда я дам тебе уйти до того, как англичанин тебя здесь застукает.

– Ты ведь не прогонишь меня в джунгли? – мрачно спросил Павлов. – Я там не продержусь и недели.

– Там у тебя будет шанс, а здесь никаких шансов нет, – ответил матрос. – Если я сейчас разбужу своих дружков, они вырежут твое сердце из груди прежде, чем до тебя доберется англичанин. Тебе сильно повезло, что на вахте именно я.

– Ты сошел с ума! – воскликнул Павлов. – Неужели ты не понимаешь, что англичанин отправит вас всех на виселицу, когда вы вернетесь туда, где закон имеет силу?!

– Нет, он никогда этого не сделает, – ответил матрос. – Англичанин говорил, что виноваты ты и Роков, а все остальные только слепые орудия.

Еще около получаса русский то молил, то угрожал – его настроение все время менялось. Были моменты, когда он с трудом сдерживал слезы, а в следующую минуту вновь обещал своему слушателю то баснословный куш, то неизбежное наказание, но матрос был непреклонен.

Он ясно дал понять русскому, что перед ним стоит выбор: или смириться с тем, что его немедленно передадут в руки лорда Грейстока, или сполна заплатить моряку прямо сейчас за разрешение покинуть «Кинкейд».

– И тебе придется принимать решение очень быстро, – хмыкнул матрос. – Я хочу спать. Ну, что ты выбираешь: его сиятельство или джунгли?

– Ты еще пожалеешь об этом, – процедил русский.

– Заткнись! – рявкнул на него моряк. – Если будешь дурить, я передумаю тебя отпускать.

У Павлова не было никакого желания попадать в руки Тарзана, повелителя обезьян, тем более что была возможность этого избежать. Русского, конечно, страшили ужасы джунглей, но они все же были гораздо менее пугающими, чем неминуемая смерть от рук человека-обезьяны, которую Павлов, несомненно, заслужил.

– Кто-то спит в моей каюте? – спросил он.

Матрос покачал головой.

– Нет, – ответил он. – Лорд и леди Грейсток занимают каюту капитана, у помощника есть своя, а в твоей никого нет.

– Пойду возьму свои пожитки, – сказал Павлов.

– Я с тобой. Присмотрю, чтобы ты не наделал глупостей, – заявил моряк, следуя за русским вверх по трапу на палубу.

Поднявшись, матрос остановился, наблюдая, как Павлов входит в свою каюту. Там он собрал свое немногочисленное имущество, на которое рассчитывал купить зыбкую безопасность и получить право бежать с корабля, чтобы вновь оказаться в джунглях. Стоя у маленького столика, куда он свалил свои личные вещи, Павлов пытался наскоро придумать реальный план – как остаться живым, а по возможности еще и отомстить врагам.

И тут он вспомнил о маленькой черной коробке, лежащей в потайном ящике под столешницей, на которую он опирался рукой.

Казалось, лицо русского озарилось зловещим светом, когда он нагнулся и пошарил рукой под верхом стола. Через мгновение он извлек из тайника то, что искал. Павлов зажег фонарь, свисавший с верхней балки, и направил его на свои вещи. Теперь он хорошо видел черную коробку. Он коснулся защелки на крышке и приподнял ее.

Внутри коробки открылись два отсека. В одном из них находился механизм, напоминающий устройство небольших часов, и маленькая сухая батарея с двумя элементами. От часового механизма шел проводок к одному из полюсов батареи, а от другого полюса через перегородку второй провод тянулся в другой отсек, а потом возвращался к механизму часов.

Что содержалось во втором отсеке, видно не было: сверху была крышка, запечатанная битумом. На днище коробки, рядом с часовым механизмом, лежал ключ, который Павлов извлек и вставил в отверстие.

Он медленно повернул ключ, заглушив его скрежет наброшенной на коробку одеждой. Все это время он напряженно прислушивался к каждому шуму – не приближается ли кто-то к его каюте? Однако ничто ему не помешало.

Когда часовой механизм был заведен, русский установил стрелку маленького циферблата у самого его края, потом снял крышку с черной коробки и убрал адскую машину обратно в потайное отделение стола.

Губы Павлова под бородой скривились в зловещей улыбке, когда он собрал свое имущество, задул лампу и вышел из каюты.

– Вот мои вещи, – сказал русский ожидавшему его матросу. – А теперь отпусти меня.

– Сначала проверим твои карманы. Возможно, ты не заметил какую-нибудь безделицу, которая тебе не пригодится в джунглях, но окажется весьма полезной бедному моряку в Лондоне. Вот как раз то, о чем я говорил! – воскликнул вахтенный мгновением позже, извлекая из внутреннего кармана пиджака Павлова пачку банкнот.

Русский бросил на матроса злобный взгляд, негромко выругался, но, понимая, что спорить бессмысленно, попытался примириться с этой потерей. Мысль, что моряк не доплывет до Лондона и не сумеет воспользоваться плодами своего грабежа, утешала Павлова.