Эдгар Берроуз - Тарзан из племени обезьян. Возвращение Тарзана. Тарзан и его звери (сборник)

– Скоты! – пробормотал Тарзан.

– Это хуже, чем скоты, мой друг, – сказала графиня, – это бесы. И я боюсь за вас, поскольку вы навлекли на себя их ненависть. Вам надо теперь всегда быть начеку. Ах, пообещайте всегда быть бдительным, ради меня! Я никогда не прощу себе, если вы пострадаете оттого, что проявили великодушие по отношению ко мне!

– Но я совсем не боюсь их, сударыня, – ответил он. – Мне приходилось сталкиваться с куда более серьезными врагами, чем Роков и Павлов.

Было ясно, что Ольга ничего не знала о происшествии на улице Моль, и Тарзан решил ее не расстраивать.

– Но почему же вы не сдадите этих негодяев властям?

Графиня ответила не сразу.

– Есть две причины, – произнесла она наконец. – Одна из них мешает это сделать графу. А вторая – мне. – Тут она замолчала, внимательно всматриваясь в лицо Тарзана. – Эта тайна известна только Рокову и мне. И почему-то…

– Почему-то – что? – с улыбкой спросил он.

– И почему-то мне хочется рассказать вам то, о чем не знает даже мой муж. Мне кажется, что вы поймете и подскажете, как следует поступить. И не станете судить меня слишком строго.

– Боюсь, я никуда не годный судья, мадам, – ответил Тарзан. – Если бы вы обвинялись в убийстве, я бы постановил: жертва должна быть благодарна судьбе за столь прекрасную смерть.

– Не говорите так! – запротестовала она. – И речь не идет о таких ужасах. Но прежде позвольте мне объяснить, почему граф отказывается преследовать этих людей по закону. А потом, если мне хватит храбрости, я расскажу вам и о самой главной причине, которая удерживает меня. Первая причина заключается в том, что Николай Роков – мой брат. Мы русские. Николай, сколько я его помню, никогда не дорожил честью. Он служил в русской армии в чине капитана, но потом его выгнали со службы. Это было связано с каким-то скандалом, который со временем забылся, и отец сумел устроить Николая в тайную полицию. Брат совершил много ужасных преступлений, но ему всегда удавалось уходить от ответственности. В последний раз он прибег к политическому доносу, обвинив своих жертв в заговоре против царя, и русская полиция, всегда готовая поддержать подобные показания, освободила его.

– Но разве его попытки совершить преступления, направленные против вас и вашего мужа, не лишили его возможности по-прежнему рассчитывать на родственные отношения? – спросил Тарзан. – Вы ничем ему не обязаны, мадам.

– Но ведь есть еще и другая причина. Пусть я не обязана ему ничем, хотя он мой брат, но он знает обо мне нечто такое…

Графиня помолчала, а затем продолжила:

– Я расскажу вам и об этом. Сердце подсказывает мне, что рано или поздно я все равно бы вам открылась. Я воспитывалась в монастыре. Там я познакомилась с мужчиной, которого принимала за дворянина. Разумеется, я ничего не знала тогда о мужчинах и еще меньше – о любви. Мне взбрело в голову, что я полюбила, и, поддавшись его уговорам, я решилась бежать с ним. Мы хотели обвенчаться. Я провела с ним всего несколько часов, причем это было днем и на публике – на вокзалах и в поезде. Когда мы приехали в тот город, где должны были обвенчаться, и сошли с поезда, двое полицейских внезапно арестовали его. Меня также задержали, а потом отправили обратно в монастырь, под присмотр игуменьи. Оказалось, что человек, с которым я собиралась под венец, вовсе не дворянин: он дезертировал из армии и к тому же скрывался от гражданского суда. Он был известен полиции почти всех европейских стран. Благодаря хлопотам игуменьи дело не получило огласки, о нем не узнали даже мои родители. Но Николай впоследствии встретил этого человека: тот рассказал брату обо всем. А теперь Николай угрожает мне, что расскажет все графу об этой нелицеприятной истории.

Тарзан рассмеялся:

– Вы ведете себя как маленькая девочка. Все, о чем вы мне рассказали, никак не может испортить вашу репутацию, неужели вы и сами этого не понимаете? Отправляйтесь к вашему мужу и сегодня же поведайте ему эту историю, как мне. Думаю, он посмеется над вашими страхами и предпримет меры, чтобы ваш драгоценный братец отправился в тюрьму, где ему и следует находиться.

– Ах, если бы я осмелилась! – воскликнула графиня. – Но, увы, я боюсь. Я очень рано научилась бояться мужчин. Сначала отца, потом Николая, затем священников. Почти все мои подруги боятся своих мужей – как же не бояться мне?

– По-моему, это неправильно, что женщины боятся мужчин, – сказал с некоторым недоумением Тарзан. – В джунглях я видел такое только у дикарей, но они по развитию стоят даже ниже животных. Нет, я никак не могу понять, почему цивилизованная женщина должна бояться мужчин – тех, кто создан, чтобы защищать ее! Мне было бы неприятно узнать, что какая-то женщина меня боится.

– Вряд ли какая-либо женщина станет вас бояться, мой друг, – нежно произнесла Ольга де Куд. – Мы с вами знакомы очень недолго, и, может быть, с моей стороны не следует так говорить, но вы единственный из всех мужчин не вызываете во мне никакого страха. И это даже странно – вы ведь такой сильный. Меня поразило, с какой легкостью вы справились с Николаем и Павловым у меня в каюте. Это было прекрасно!

Некоторое время спустя они простились, и Тарзана немного удивила горячность, с какой графиня пожала ему руку, и настойчивая просьба навестить ее на следующий день.

До самого вечера Тарзан не мог забыть ее глаза и улыбку, подаренные ему на прощание. Ольга де Куд была очень красивой женщиной, а Тарзан из племени обезьян – очень одиноким молодым человеком, и сердце его жаждало исцеления любовью.

Когда графиня, расставшись с Тарзаном, обернулась, она столкнулась лицом к лицу с Николаем Роковым.

– Как давно ты здесь? – воскликнула она, отшатнувшись.

– Пришел раньше твоего любовника, – ответил он, насмешливо ее оглядывая.

– Немедленно замолчи! – велела она. – Как ты смеешь такое говорить мне, твоей сестре?!

– Ну-ну, дорогая Ольга, если он не является твоим любовником, то я прошу прощения. Но если это еще не произошло, то не по твоей вине. Знай он хоть немного женщин, ты уже давно оказалась бы в его объятиях. Он просто осел, Ольга! Да каждое твое слово, каждое движение было прямым приглашением, а он ничего не понял.

Женщина закрыла руками уши:

– Я не слушаю. Ты не смеешь говорить такие гадости. Чем бы ты ни угрожал, ты знаешь, что я верная жена. И с сегодняшнего дня ты больше не посмеешь докучать мне. Я все расскажу Раулю, и он поймет меня. И тогда, мсье Николай, берегитесь!

– Ты ничего ему не расскажешь, – ответил Роков. – Ведь ты опять у меня в руках. Я расскажу о твоем любовнике, и мои слова подтвердит кто-нибудь из твоих же лакеев. И ни одной подробности мы не упустим, когда придет время открыть правду твоему мужу. Ай-ай-ай, Ольга!