Эдгар Берроуз - Тарзан из племени обезьян. Возвращение Тарзана. Тарзан и его звери (сборник)

– Если мы принесем его живым, нам заплатят больше.

Связав Тарзана по рукам и ногам, арабы подняли его себе на плечи и понесли дальше, в пустыню. Выйдя из горной местности, они повернули на юг и к рассвету добрались до места, где некоторое время назад оставили лошадей под присмотром еще двух членов своей банды. Когда Тарзан пришел в себя, то понял, что крепко привязан к седлу лошади, которую, по-видимому, специально на этот случай взяли с собой арабы. Рана оказалась пустяковой: пуля прошла по касательной возле виска и только оглушила Тарзана. Кровотечение вскоре прекратилось, но засохшая кровь покрывала его лицо и одежду. Тарзан не произнес ни слова с тех пор, как попал в руки арабов. Они тоже не пытались заговорить с ним, если не считать коротких команд.

Целых шесть часов отряд пробирался по палящей пустыне, обходя все лежащие на пути оазисы. К полудню они дошли до дуара, состоявшего примерно из двадцати шатров. Один из арабов развязал веревки из травы эспарто, которыми Тарзан был привязан к седлу. Вокруг пленного сразу собралась толпа – мужчины, женщины, дети. Многие из них, особенно женщины, похоже, получали удовольствие, оскорбляя пленника. Некоторые даже начали швырять в него камни и бить палками, но тут появился шейх и разогнал толпу.

– Али бен Ахмед говорит, – объявил он во всеуслышание, – что этот человек в одиночку убил эль-Адреа. Не знаю, какие счеты у пленника с тем чужестранцем, который отправил нас за ним. Не знаю и того, как чужестранец собирается с ним обойтись. Но этот пленник – храбрый человек. Пока он находится у нас, с ним будут обращаться со всем уважением, которого заслуживает тот, кто вышел ночью на Хозяина Пустыни в одиночку и убил его.

Тарзан слышал, с каким почетом арабы относятся к охотнику, убившему льва, и мысленно поблагодарил судьбу за случай, столь удачно избавивший его от унижений толпы.

Его отнесли в шатер, находившийся на дальнем конце дуара. Там накормили и оставили одного лежать на ковре, по-прежнему связанного. Пленнику был виден стражник, который сидел на земле возле входа в эту непрочную темницу. Но, попробовав разорвать веревки, Тарзан понял, что его мускулам не справиться с ними, и потому такая дополнительная мера безопасности, как стражник, была излишней.

Уже в сумерках в шатер вошли несколько человек. Все они были одеты в арабские бурнусы. Когда один из них приблизился к Тарзану и открыл свое лицо, человек-обезьяна сразу узнал злобную улыбку Николая Рокова.

– Как, мсье Тарзан? – воскликнул русский. – Вот так встреча! Что же вы не встаете? Не хотите поприветствовать гостя?

Грязно выругавшись, Роков приказал: «А ну встань, собака!» – и пнул Тарзана в бок ногой в тяжелом сапоге.

– А вот тебе еще! И еще! И еще! – приговаривал он, продолжая бить врага в лицо и в бок. – За каждое унижение!

Человек-обезьяна не отвечал. Узнав Рокова, он больше ни разу не посмотрел на него. Наконец шейх, оказавшийся свидетелем гнусного поведения Рокова, решил вмешаться.

– Остановитесь! – приказал он. – Можете убить его, если хотите, но я не потерплю, чтобы столь храброго человека унижали в моем присутствии. А не развязать ли его? Я хотел бы посмотреть, осмелитесь ли вы его ударить после этого.

Эти слова сразу успокоили Рокова. Увидеть Тарзана освобожденным, а затем оказаться в его руках ему совершенно не хотелось.

– Хорошо, – сказал он арабу, – тогда я убью его немедленно.

– Только за пределами моего дуара, – ответил шейх. – Отсюда он уйдет живым. Что вы сделаете с пленником в пустыне – не мое дело, но я не хочу, чтобы мое племя пострадало за кровь этого француза. В противном случае сюда пришлют солдат, они перебьют моих людей, сожгут шатры и уведут скот.

– Как скажете, – проворчал Роков. – Тогда я отведу его в пустыню и там расправлюсь с ним.

– Вы должны увести его с моей земли на день пути, – строго ответил шейх. – И мои дети отправятся с вами: пусть они убедятся, что вы выполнили мое требование. Иначе в пустыне останутся два мертвых француза вместо одного.

Роков пожал плечами:

– Хорошо. Но тогда придется подождать до рассвета. Уже темно.

– Как хотите, – ответил шейх. – Но через час после восхода солнца вы должны покинуть мой дуар. Я не люблю неверных, а еще меньше люблю трусов.

Роков хотел было что-то возразить, но сдержался, не желая еще больше сердить шейха. Они вместе вышли из шатра, но напоследок Роков сказал Тарзану:

– Спокойной ночи, мсье! И не забудьте хорошенько помолиться. Завтра вы будете умирать в таких мучениях, что вам будет не до молитв.

Тарзана мучила жажда: с самого полудня никто не приносил ему ни еды, ни питья. Два-три раза он пробовал обратиться к стражнику с просьбой дать воды, но не получил ответа и оставил эти попытки.

Далеко в горах рычал лев. Тарзан подумал о том, что в горах, где можно оказаться добычей диких зверей, он чувствовал себя безопаснее, чем среди людей. Никогда еще за ним не охотились так упорно, как в последние месяцы, которые он провел в обществе цивилизованных людей. И никогда он не был так близок к смерти.

Снова зарычал лев, на этот раз гораздо ближе. Тарзану захотелось ответить боевым кличем своего племени.

Своего племени? Но ведь он человек, а не обезьяна.

Тарзан опять попытался разорвать путы. Ах, если бы он мог дотянуться до веревок зубами! Он ощутил бешеную ярость, которая поднималась в нем от осознания собственного бессилия.

Нума ревел теперь почти непрерывно. Было ясно, что он вышел в пустыню на охоту. Это был рев голодного льва, но Тарзан завидовал ему: зверь был на свободе. Может ли кто-нибудь связать Нуму веревками и зарезать, как барана? Человек-обезьяна чувствовал безнадежность своего положения. Он не боялся смерти, нет. Но смерть, которую приготовил ему Роков, была унизительна: у него не было возможности побороться за свою жизнь. Сейчас, вероятно, около полуночи, думал Тарзан. Жить осталось всего несколько часов. Может быть, еще найдется способ забрать с собой в долгий путь Рокова? Тарзан услышал рев льва совсем рядом. Наверное, Нума ищет добычу среди скота, запертого в загоне.

Снова стало тихо, а потом Тарзан расслышал, как кто-то крадется к нему. Это был едва уловимый шелест с тыльной стороны шатра, обращенной к горам. Шаги приближались, а Тарзан выжидал, прислушиваясь. Снова тишина, и Тарзан удивлялся, почему он не слышит дыхания зверя?

Ага! Вот он двинулся дальше, подползает совсем близко. Тарзан повернул голову в том направлении, откуда ожидал увидеть зверя. В шатре было совершенно темно. Медленно приподнялось полотнище – под ним показалась голова животного, которого было не разглядеть в полутьме. Снаружи за ним Тарзан увидел мерцающие звезды пустыни.