Тим Уиллокс - Двенадцать детей Парижа

– Мне нравятся твои старые шутки.

– Кстати, вспомнил! – добавил рыцарь. – Орланду любит свою новую сестру и силен духом.

– Ты говорил, он ранен.

– Орланду – уличный мальчишка с Мальты, в котором течет сицилийская и римская кровь. Он почти так же крепок, как Инфант. Боль лишь закаляет его.

Тангейзер прочел в глазах Карлы множество невысказанных вопросов. Она сжала его руку и, опираясь на нее, сошла в ялик. Там женщина уверенным шагом прошла к румпелю и окинула взглядом лодку.

Матиас повернулся к мальчикам и посмотрел на культю Грегуара. Потом он взял парня на руки. Тот морщился и что-то бормотал. Опиум уже начал действовать.

– Гуго, возьми седло и чепрак и подготовь место для Грегурара, рядом с Карлой, – велел госпитальер.

Его лакей открыл глаза и посмотрел на Тангейзера. Взгляд у мальчика был сонным.

– Клементина умерла? – пробормотал он.

– Душа Клементины свободна, как никогда не было свободно ее тело, – ответил рыцарь.

– Она помогла спасти ребенка, правда?

– Это ты спас ребенка, брат мой. Спас его и меня.

– Хозяин? Можно вас кое о чем попросить?

– Можно. Ты никогда ни о чем не просил.

– Не убивайте Эрви.

Глаза Грегуара были ясными, как серебряное зеркало.

Матиас заморгал. Потом он кивнул, и его слуга закрыл глаза.

– Гуго, ты у нас самый крепкий. Прыгай на берег и держи лодку, – приказал иоаннит.

Он шагнул в ялик и устроил Грегуара на дне, между ребрами обшивки. После этого рыцарь махнул Мышкам, по очереди посадил сестер в лодку и позвал Юсти. Гуго потянул поляка за здоровую руку, и тот поморщился от боли, но не стал протестовать. Тангейзер помог ему спуститься и усадил рядом с остальными. Скамьи для гребцов остались пустыми. Госпитальер выбрался на причал.

– Ты умеешь грести, Гуго? – спросил он.

– Нет, – развел руками мальчик.

– Тогда помоги Паскаль принести растопку. Тащите сюда весь стол.

– Скорее это Паскаль будет помогать мне, – фыркнул Гуго.

– У тебя на шее жалованье за сорок лет службы, – напомнил ему Матиас. – Давай.

Подобрав весла и мечи, Тангейзер прыгнул на баржу с углем. Костер был разложен идеально – даже Эрви, с кормы осматривавший дело своих рук, не нашел ни единого изъяна. Между верхними мешками он оставил щели шириной в ладонь, чтобы усилить тягу. Рыцарь уловил слабый ветерок, дувший поперек реки.

– Эрви, когда я куплю Лувр и превращу его в бордель, то найму тебя штукатурить стены, – пообещал он своему помощнику.

– Достойнее работника вы не найдете, сударь, особенно для такой большой работы, хотя, судя по слухам, особой переделки там не потребуется, – ответил штукатур.

– А теперь я хочу, чтобы ты построил редут вот здесь, справа от румпеля, – вернулся к делу иоаннит.

– Что-то вроде стены, сударь?

– Совершенно верно.

Эрви указал на собранные на причале предметы:

– Я нашел их на второй барже, сударь. Может, это и не совсем честно, но они хорошо горят. Ведерко со смолой, какие-то палки, не знаю, зачем они нужны, бухта просмоленной веревки и парусиновый навес от дождя. Если его положить наверх, он вспыхнет.

– Можешь взять два оставшихся кошелька. А теперь строй стену!

Тангейзер положил мечи и весла рядом с добычей своего помощника. Повернувшись, он увидел, что Паскаль и Гуго остановились и отпустили импровизированную тачку из перевернутого стола, который тащили за ножки. Стол был доверху нагружен горючим материалом. Уголь мог и не понадобиться.

– Превосходно, – похвалил Матиас детей. – Теперь мне нужно, чтобы вы разожгли огонь в этой яме. На дно вылейте смолу. Потом хворост, но не слишком плотно. Сзади оставьте мне просвет для факела. Потом…

– Мы знаем, как разводить костер, – перебил его Гуго.

– Мы? – усмехнулся госпитальер. – Я думал, ты не любишь девчонок.

– Не люблю.

– Ладно, Гуго, ты за главного. Паскаль, спорить будешь потом.

Тангейзер увидел, что Гриманд разговаривает с Эстель, и подошел к ним. Он вспомнил Ле Маса, привязанного к креслу на руинах бастиона Святого Эльма и ждущего последней атаки. Инфант по-прежнему не сдвинулся с места – боль была такой сильной, что после каждого слова он переводил дыхание.

– Ля Росса, на этом самом причале ты однажды спросила меня… – начал Гриманд, но умолк. Потом он собрался с силами и улыбнулся, показав редкие зубы. – Ты спросила меня, можем ли мы уплыть.

Эстель едва не пустилась в пляс:

– Ты помнишь каждое слово!

– Теперь мы уплываем. Мы будем на разных лодках, и моя поплывет дальше твоей. Если мне повезет – а везение передается по наследству, – то и быстрее. А теперь запомни мои слова. Куда бы ты ни отправилась, дракон будет с тобой. Всегда.

– Эстель, – позвал девочку рыцарь. – Садись в лодку. И осторожней с ранеными.

– Танзер, Паскаль взяла моего Питера Пека и не отдает, – пожаловалась Ля Росса.

– Я прослежу, чтобы тебе его вернули, – пообещал Матиас. – А теперь помоги Карле и своей сестричке.

Девочка посмотрела на Гриманда. Он кивнул, и его дочь убежала, а Тангейзер поднял два меча, которые выдернул из живота великана.

– Меня не так-то легко разжалобить, – сказал он.

Король воров хохотнул и скрипнул зубами:

– Эй, полегче!

– Только скажи, и я тебя убью.

Гриманд оттолкнулся ладонями от бедер и выпрямился. Пустые глазницы повернулись к госпитальеру.

– Потрать редчайшую монету на того, кому это нужно. Веди меня на свой адский корабль, – улыбнулся он своей страшной улыбкой.

Потом гигант покачнулся. Тангейзер уже понял, что он не сможет работать шестом.

– На адском корабле нет мест. Справишься с парой весел?

– Я родился на этой реке.

– Я спрашиваю, хватит ли у тебя сил?

Гриманд нащупал предплечье Матиаса и сжал.

– Мой Инфант, у меня ладонь уже чернеет, – поморщился госпитальер.

– Значит, она станет такой, как твое сердце.

– Карла у румпеля. Слушай ее указания.

– Я слушаю указания твоей жены с того момента, как встретил ее.

– Значит, и в этом мы похожи.

– И в этом?

Тангейзер повел Гриманда к лодке. Гигант шел с трудом.

– Вторую пару весел возьмет Паскаль, – сказал ему Матиас.

– Значит, девчонка превзойдет меня и за веслами?

– Мы на месте. Стой. Мне нужно, чтобы ты сел на причал и спустил ноги. Я возьму тебя сзади, под мышками, и спущу в лодку.

Иоаннит усадил Инфанта на каменные плиты и развернул его ноги к гребной скамье на корме. Потом он положил правую ладонь великана на планшир и обеими руками стал удерживать ялик.

– Твоя левая нога над скамьей. Упирайся левой рукой в скамью и садись, – велел рыцарь.

Гриманд наклонился, перенес вес тела на руки, повернулся и со стоном опустился на скамью. Ялик закачался. Эстель захлопала в ладоши. К ней присоединились и Мышки. Тангейзер вставил весла в уключины и положил их вору на колени.