Владимир Анин - Западня

— Да ты что?! Я всю жизнь мечтал о такой штуке.

— И боеприпасы есть? — поинтересовался Мишка.

— Полно! — восторженно ответил Герман, доставая из открытого деревянного ящика зеленый цинк с патронами. — Надеюсь, они еще пригодные.

— Может, постреляем?

— Да вы что, с ума посходили? Какая стрельба в замкнутом пространстве? — возмутился Костя.

— А мы в штольню пойдем.

— Никаких стрельб! — грозно произнес Костя. — Нравится игрушка? Хрен с тобой! Бери, но только без патронов. Понял?

— Понял, — проворчал Герман и, взяв какую-то тряпку, завернул в нее пистолет.

Они вернулись в ночлежку.

— Ну, рассказывайте, — потребовала Таня, — что вы там за дебош устроили?

— Ворота не поддаются, словно приварили, — ответил Костя. — Похоже, там какие-то хитрые запоры. Но тот, кто за ними прячется, притих или ушел куда-то. Зато, нам удалось немного обследовать склад. Там полно всякой всячины, в том числе и еды. — Костя поставил на тумбочку банки. — Мы, правда, не уверены, насколько это съедобно.

— И оружие есть, — похвастался Герман и извлек из свертка свой «парабеллум».

— Ух ты, пестик! — воскликнул Васёк. — А еще есть? Пострелять бы!

— Там на роту хватит. Только вот командир не разрешает, — ответил Герман, кивая на Костю.

— И правильно делает, — сказала Таня. — У вас же башки нет, перестреляете друг друга.

— Да ладно преувеличивать! — В дверях показался Мишка, вырядившийся в немецкую форму. — Смотрите-ка лучше, какую я себе обновку подобрал. — И он щелкнул каблуками хромовых сапог.

— Послушайте! — неожиданно вскочила Таня. — А что если попробовать включить тот рубильник, где череп нарисован?

— Я бы не стал спешить, — сказал Костя. — Угробить себя мы всегда успеем. Засыплет на фиг, и прощай родители. Давайте-ка сейчас устроим ленч, заодно проверим, что нам немцы в наследство оставили.

— Я воль! — сказал Мишка и полез в Васин рюкзак за консервным ножом.

— А вы уверены, что это можно есть? — с сомнением спросил Вася.

— Не боись, Васёк! Ну, продристаешься. В крайнем случае, помрешь, — отозвался Мишка. — О! Тушеночка! — воскликнул он, открыв первую банку. — М-м-м! Пахнет вкусно.

— Я, конечно, слышала, что тушенку из стратегических запасов едят даже после нескольких десятков лет хранения, но мне как-то боязно, — сказала Таня.

— Это что за коробка была, с Бушем? — спросил Мишка, не обращая внимания на ее замечание.

— Вроде, да, — ответил Костя.

— А тут у нас, — продолжал Мишка, вскрывая следующую банку, — сгущенка.

Он последовательно открыл все банки. «Gr?tze» оказалась вполне съедобной кашей, а «Kompott» оказался компотом, но абсолютно непригодным для употребления. Постепенно даже самые сомневающиеся: Таня и Вася — рискнули попробовать найденные консервы.

И только Герман категорично заявил:

— Нет уж, я сперва посмотрю, как вы это переварите.

Ребята с наслаждением уплетали принесенные со склада продукты и запивали ядреным шнапсом. Герман сидел в стороне и играл с пистолетом, искоса поглядывая на своих товарищей. Мишка периодически подначивал его, громко чавкая, блаженно мыча и нахваливая «свеженькую немецкую тушеночку». Но Герман держался стойко.

— А помнишь, Танюха, как мы ездили всем классом на пикник? Ну, когда Костик первый раз в жизни наклюкался и стал тебе в любви признаваться, а потом… — сказал Вася и осекся.

Таня бросила быстрый взгляд на Костю, который мгновенно покраснел и отвернулся. Да, она помнила, как тогда, весной, незадолго до выпускных экзаменов, он, стоя на коленях, объяснялся ей в любви перед всем классом, а она, сгорая от стыда, умоляла его замолчать. Но Костя только распалялся и кричал на весь лес, что жить без нее не может. Потом он, конечно, ничего не помнил, а Таня восприняла это всерьез и влюбилась в него по уши. С тех пор прошло уже несколько лет. Они регулярно виделись в университете, куда вместе поступили, правда, на разные факультеты, много раз собирались в шумных компаниях и были большими друзьями. А Таня по-прежнему помнила тот вечер и втайне надеялась, что когда-нибудь все сказанное тогда Костей вдруг станет явью. Костя слышал эту историю от своих друзей тысячу раз, и каждый раз ему было ужасно стыдно. Таня не была девушкой его мечты. Да, она замечательная, добрая, умная, очень даже привлекательная. Немного упитанная, зато от ее роскошного бюста пол-института сходило с ума. Но Косте почему-то нравились тощие длинноногие стервы.

— Слушай, Васёк — не в тему, — сказала Таня, пытаясь сгладить ситуацию.

— А мне тут нравится, — заявил Мишка. Он, как и все, кроме Германа, захмелел и разомлел. — Жратвы полно, выпивки — тоже. Ешь, пей да спи.

— Да, — сказал Вася, — если бы только не тот кошмарный вой…

Ребята переглянулись и замолчали.

— Фу ты черт! Весь кайф обломал, — рассердился Мишка.

— Он прав, — сказал Костя. — Мы ведь даже не знаем, что там выло.

— Может быть все-таки «кто», а не «что»? — возразил Мишка.

— Привидения — это «что», — со знанием дела заявил Вася.

— Какие на хрен привидения! Васёк, ну ты что, ей-богу, издеваешься?

— А что же это тогда?

— Да, Господи, какой-нибудь… какой-нибудь…

— Ага? То-то, сам не знаешь.

— Да, иди ты! Я хотел сказать, существо.

— Вот-вот! Существо. Без плоти и крови, — сказал Вася и многозначительно поднял палец.

— Без плоти и крови, господа, это уже не существо, — вставил Герман.

— Какая разница! — не унимался Вася. — И с плотью страшно, и без плоти.

— Это точно, — согласилась Таня. — Я ночью чуть не описалась со страху. Можно, конечно, предположить, что это зверь какой-нибудь. Да вот только я в наших лесах страшнее косули никого не встречала. Ну, разве что еще кабанчики водятся. Правда, мне ни разу не попадались. Они, говорят, пугливые.

— А я лося как-то видел, — вспомнил Мишка.

— Да тут полно живности, — сказал Костя, — бобры, куницы, хорьки.

— Ты когда-нибудь слышал, чтобы хорьки так выли? — ехидно спросил Вася. — Как хотите, а я с Мишкой не согласен. Чего тут хорошего? Надо валить отсюда, пока не поздно, пока это нечто до нас не добралось.

— Не доберется, — уверенно возразил Мишка. — Ты видел, какая там дверь? А потом у нас целый склад оружия. Пусть только сунется — разнесем в пух и прах.

— Для этого нужно оружие держать при себе. Заряженным, — проворчал Герман.

— Слушай, командир, — Мишка повернулся к Косте, — может, правда, вооружимся от греха подальше?

— Ну, я не знаю, — неуверенно сказал Костя, он понимал, что с оружием будет спокойнее, и в то же время осознавал, какую опасность таит в себе само оружие. — Фиг с вами, давайте попробуем. Но только в пределах разумного.

После долгих споров было решено взять один «шмайсер». В качестве страховки, Герману позволили оставить его «парабеллум». С пистолетом проблем не возникло, а с автоматом пришлось повозиться: пока разобрали, удалили смазку и вновь собрали, прошло около сорока минут. И вот, наконец, вооруженные, прихватив по паре магазинов для каждого ствола, они все вместе отправились к штольне, которую уже окрестили «гальюном» за ее основное предназначение. Стрелять решили по очереди. Таня наотрез отказалась участвовать в этом испытании и, зажав уши, стояла позади.