Fallout: Equestria

— Это... это не мы, верно? — Я обежала взглядом все возвышения и вновь посмотрела на Спайка. — Ни один из нашей группы друзей. Мы не способны возродить Эквестрию. — Я чувствовала, как это терзает моё сердце. — Ты всё ещё ищешь.

Спайк печально кивнул.

— Нет. Не вы. — Он снова фыркнул от смеха. — Но не печалься об этом. Ты удивительная пони, и у тебя удивительные друзья. Я не сомневаюсь, что ты со своей компанией сделаешь много хорошего для Эквестрийской Пустоши. Просто исцелить её — не твоя судьба.

Прекрасная, зелёная, здоровая Эквестрия... полная жизни... лишь одно заклинание. И я... не подходила. Я никогда ещё не чувствовала себя такой никчёмной.

— Эй, — заворчал Спайк, читая выражение на моём лице. — Это не твоя вина. Чёрт, представь себе, как трудно найти пони с добродетелью смеха в Эквестрийской Пустоши.

Я подумала о Дитзи Ду и почувствовала искорку надежды. Мы могли быть не теми пони. Но, возможно, я могла помочь Спайку с поиском тех, кто был ему нужен.

— Я думаю, что знаю, кого ты ищешь.

* * *

Я поклялась, что не скажу ни слова о том, что Спайк показал мне. Мне уже почти хотелось, чтобы он и не показывал. Если какой-либо враг узнает, что охраняет Спайк в этой пещере, величайшая надежда Эквестрии будет обречена — никак не меньше. Ноша этой тайны тяжела даже для дракона. А я была очень маленькой пони.

Возвращаясь назад к остальным, я заметила кое-что, что Спайк ненароком заслонил от меня. Высоко на стене был закреплён стеклянный шкаф, и в нём стояло шесть статуэток. Мне они были хорошо знакомы. У меня уже было четыре собственных.

Я не могла их как следует разглядеть, не говоря уже о том, чтобы прочитать надписи, если только не поднять себя при помощи телекинеза, но я чувствовала, что это будет не к месту.

— Что с ними произошло? — спросила я внезапно. Спайк остановился и оглянулся на меня, затем проследил, куда был направлен мой взгляд.

— То есть, я знаю, что случилось с Пинки Пай, но что произошло с остальными?

Челюсти Спайка устрашающе сжались.

— Я не знаю.

— Ты... не знаешь? Но ты же был там, верно?

— Я. Не. Знаю, — угрожающе повторил он.

Я отступила назад, тяжело переглатывая и подозревая, что пересекла черту, уничтожив, вероятно, всякую привязанность, начинавшую зарождаться в покоях позади нас. Я уставилась в пол.

— А... ну конечно... ты был здесь.

Голос дракона взорвался в ярости, самоосуждении и раскаянии:

— Я спал!

И вновь я уставилась на дракона. Огромного, пурпурного, могучего дракона, который как-то умудрился проспать апокалипсис.

— Мне просто нужно было вздремнуть! Я думал, что, если случится что-то важное, кто-нибудь придёт и разбудит меня, — вскричал Спайк, и его голос полнился отвращением к себе, рядом с которым моё самоуничижение казалось мелким и незначительным. — Я должен был быть там! Я должен был быть с ней! Она мой самый близкий друг! Она не должна была умирать в одиночестве! Но вместо этого я спал!

— Я... я сожалею, — сказала я с дрожью в голосе и прикоснулась копытом к его чешуе в ничтожной попытке его успокоить. Он был слишком велик, чтобы его обнять.

Спайк просто стоял, не шевелясь, затерявшись в океане скорби. Он не плакал. Терзаемый болью, он пролил все свои слёзы столетие назад. Поэтому я плакала за него.

Я поняла всё. Эта гора стояла посреди нигде. В днях пути от цивилизации. Даже отзвуки мегазаклинаний, добравшиеся сюда, легко можно было спутать с громом. Свет вспышки, возможно, проник в пещеру... но после первого же удара пегасы закрыли небо.

Когда Спайк отходил ко сну, все его друзья были живы. Эквестрия переживала самые тёмные времена в истории, но была надежда, что они пройдут. Когда он пробудился, Эквестрия исчезла. Его друзья погибли. Облака затмили небо, а земля была изуродована и отравлена.

Я задалась вопросом, смог бы он когда-либо вновь заснуть.

* * *

— Я только хочу, чтобы ты помнила, — сказал мне Спайк, когда мы подходили к главной комнате его "дома", — что Сады Эквестрии были настоящим даром, который оставила нам всем Твайлайт Спаркл.

Его голос стал немного жёстким.

— Я знаю, что путешествуя, суя свой нос в разные места и воспоминания, ты услышишь и узнаешь много разных вещей о моей Твай. Но это... то, что я показал тебе там... это истинное сердце Твайлайт Спаркл.

— Я не забуду, — пообещала я.

— И помни, теперь это и твой секрет. И мой маленький срыв там? Это тоже секрет. Вымолви хоть слово об этом, и я тебя за это съем, — сказал он сурово. Потом ухмыльнулся. — Или за то, что будешь отпускать шутки про взрослого парня, играющего в куклы.

Каламити и Вельвет Ремеди подняли на нас глаза, как только мы вернулись. Судя по выражению лица Вельвет, она заметила, что я плакала.

— Это стоящая причина, — сказала я просто.

Они оба кивнули, явно желая принять это.

Комнату накрыла неловкая тишина.

Каламити беспокойно оглянулся на вход. Где-то там были другие пегасы — целая цивилизация, бывшая когда-то его домом. Для его семьи и друзей он теперь был Дашитом. Изменником. Думал ли он о них? Скучал ли по ним? Или он тревожился о том, что его собственный род сделает не с ним самим, но с его друзьями, если они настигнут нас здесь?

Вельвет Ремеди суетилась у своих ящиков — медицинских наборов, которые повидали слишком много, будучи использованные для зашивания ран, причинённых насилием. Певица, страстно желающая стать врачом, пацифистка по натуре, которой претила сама мысль о причинении вреда другому пони, теперь она носила три орудия убийства, одним из которых был боевой дробовик. Она перестала говорить с нами так, будто мы были способны на ужасные вещи, потому что теперь она просто знала, на что мы были способны. Взамен она отступила в воображаемый мир, который был больше похож на минное поле, чем она могла бы подумать.

Спайк...

Я практически ощущала боль, которую каждый скрывал в себе.

— Расскажи нам о них, — сказала я, прерывая тишину. Все повернулись ко мне.

— Твайлайт Спаркл, Рэйнбоу Дэш, Флаттершай и другие. Ты знал их, Спайк. Расскажи нам, какими они были, когда были молоды.

Когда они были счастливы. Расскажи нам о хороших временах, Спайк. Всем здесь нужно послушать об этом. Включая, быть может в особенности, тебя.

* * *

— Погоди, погоди... — ахнула я. — Она заставила их отпустить её своим нытьём?

Каламити смеялся,

— И отдать ей все их драгоценные камни?

Спайк кивнул, на лице дракона сияла огромная улыбка.

— Нужно это запомнить, — сказала Вельвет Ремеди с опасной, шелковистой интонацией в голосе.

— Ну здорово, Спайк — пробормотал Каламити. — Теперь мы обречены.

Я стучала копытом по полу пещеры, аплодируя.

— Расскажи нам ещё!