Fallout: Equestria

Младшая сестра вытащила зубами клипборд из деловой сумки. Она предложила его Эпплджек, которая взялась за другой конец и положила клипборд на стол между ними.

— Я думаю,что ты увидишь всё таким, как мы и обещали, — сказала Эплблум своей сестре. Я заметила, что её голос был более вежлив, чем у её старшей сестры, деревенский акцент был не так силён.

СтилХувз подошел к Эплблум и прошептал на ухо:

— Ты ведь не будешь пахать там землю и строить супермаркет, не так ли?

— Господи, конечно нет, — прошептала Эплблум сконфуженно. Почти... виновато. Её старшая сестра поймала взгляд.

— Погодь. Ты ведь не собираешься выкидывать нас с бабулей с фермы, верно?

Эплблум выглядела оскорблённой.

— Как ты вообще могла подумать об этом? Я же твоя сестра!

— Потому что я знаю это выражение лица, — сказала Эпплджек серьёзно. — И потому что я твоя сестра. А теперь показывай.

Эплблум вздохнула, затем вытащила чертежи и развернула их на столе перед старшей сестрой и двумя (тремя, если честно) гостями.

— Вы по прежнему будете иметь права на яблоки и деревья, как мы и обещали. Стойл-Тек покупает только права на землю. Но вы должны будете переместить все эти яблони вот в этот сектор. И вы не сможете использовать амбар до следующей весны.

— Чего? — Эпплджек подняла бровь на свою сестру. — Почему?

— Потому что мы собираемся построить там Стойло.

<-=======ooO Ooo=======->

Заметка: Новый уровень.

Новая способность: Маленькая Дэш — Когда на вас надета лёгкая броня или брони нет, вы бежите на 20% быстрее.

<<< ^^^ >>>

Глава 25. Щедрые души

«Мы стоим на пороге великой эры. И хоть направлял ваши старания я, это стало возможным благодаря вашему труду. Поскольку, да, свобода — это то, над чем мы все сейчас работаем.»

Одна.

Я отдала Каламити всё своё имущество, даже комбинезон. Рыцарь Маковка принесла мне грязную, мерзкую рабскую одежду, чтобы я могла обмотать ею свою переднюю правую ногу, дабы скрыть ПипБак. В комплекте с палкой и пятнами крови можно было бы предположить, что моя нога была сильно ранена. (Если кто-нибудь спросит, я скажу, что она была пронзена куском арматуры.)

После этого меня сковали. (Как и работорговцы ранее, Рыцарь Маковка не смогла сковать мои копыта должным образом из-за моего ПипБака. Так что она заключила меня в кандалы выше колен.) Я левитировала себя в клетку рабов и поставила себя на подстил из заплесневелого сена, заполненного маленькими назойливыми жучками. Не прошло и нескольких минут, как я уже ощущала себя жутко неудобно. А если ещё учитывать, что меня вчера вечером почти оттрахала в хвост гигантская пылающая Пинки Пай, я выглядела сейчас действительно жалко.

Мне было позволено положить несколько заколок в свои лохмотья, но я могла только надеяться найти отвёртку по другую сторону Стены.

Затем, с озабоченными прощаниями, мои товарищи оставили меня в покое. Я должна была лежать и ждать подкупленного Стальными Рейнджерами работорговца Красного Глаза с повозкой для рабов.

Я забыла, каково это быть одной. Я провела всю свою жизнь в одиночестве. У меня не было друзей, когда я взрослела. И моя мать, сколько бы я её ни любила, была не из тех родителей, с которыми кобылка могла бы чувствовать себя "вместе". Одиночество — это холод и скука, в которых чувствуешь себя несчастной. Это ноющая, причиняющая боль пустота, которая должна быть заполнена. И мои маленькие хобби и увлечения никогда не могли её заполнить. Потому что это была дыра, которая может быть заполнена только общением.

Когда я росла, самым близким мне была музыка — пение на радио Стойла номер два. По крайней мере, в музыке я ощущала присутствие ещё одного пони, который пытался установить связь. И я могла делать вид, что этот пони пытается соединиться именно со мной, а не с любым, кто слушал. Иллюзия не была совершенной и сохранялась только во время песни. Но пока музыка играла, мираж дружбы помогал защитить меня от холода.

Излишне говорить, что это были песни Вельвет Ремеди и их я любила больше всего. Я даже влюбилась, думаю, в мечты о ней. Я до сих пор помню боль, когда мой глупый и нереальный мысленный образ был разрушен реальностью, стоящей в вагоне поезда. Реальностью, что она не заключённый в городе работорговцев. И даже тогда, думаю, я всё ещё цеплялась за маленькие фрагменты моей мечты-Ремеди. До того дня, когда она выстрелила в меня.

Тем не менее, я бы не обменяла мою настоящую дружбу с настоящей пони на что-либо. Тем более на отношения с моей двумерной мечтой. То, что я имела, было лучше. Гораздо лучше. Потому что это было реально.

Когда я покинула Стойло номер два, моя жизнь изменилась навсегда. И самое резкое изменение — это не огромные открытые пустоши или солнечный свет, едва пробивающийся через облака. Это не ужасы, жестокость и злобность, которые я видела, и не вся та боль и страдания, которые я испытала. И даже не растущая река крови, в которой я утопила свои копыта.

Самым резким изменением была дружба. И она началась только через несколько дней, как я покинула Стойло. С пони по имени Каламити.

Каламити отличался от любого пони, которого я когда-либо встречала. Он обладал бесстрашием и благородством, к которым я могла только стремиться. И он заботился обо мне, как никто раньше. Даже моя мать не заботилась обо когда-либо, как он. Он был готов стоять за меня, даже когда я была глупа и неадекватна. Не то, чтобы мы всегда соглашались, а даже наоборот — достаточно часто спорили. Но он доверял мне, и он был кем-то, кому, я знала, могу доверять в ответ.

Я охотно признаю, я была ревнивой, когда Каламити и Вельвет Ремеди начали сближаться. (И, оглядываясь назад, я должна задаться вопросом, было ли моё убеждение, что они были парой, уже точным или же самосбывающимся пророчеством?) Как же глупо я должна была себя чувствовать по этому поводу. Но дружба была и всё ещё является чем-то новым для меня. И мне предстояло много уроков, чтобы узнать о ней. (И много, много больше, если верить огромному количеству историй Спайка.)

Лишь только после того, как я смогла принять их близость и найти в ней утешение, моё сердце стало действительно достаточно открытым, чтобы принять Хомэйдж. У меня была дружба, но пустота в душе была гораздо глубже. Я хотела большего, чем товарищеские отношения. Я мечтала о любви и о физической близости.

Я также признаю, что когда Хомэйдж открыла для меня эту возможность, я была привлечена к ней из отчаяния. Но это изменилось. Она изменила это. Кроме того, я бы не стала винить пони, которые могли бы подумать, что наши отношения были быстрыми и краткими. Хотя и верно, что я встретила её в шкурке и гриве только в Башне Тенпони, но я много знала о ней и до того, как встретить её лицом к лицу, как и она знала обо мне. По правде говоря, я знала Хомэйдж почти так же долго, как я знала Каламити.