Альтернативный солдат. Или приключения юного балбеса в доме престарелых, веселые и не очень...

- У-у – у-у!

Этажом выше тихонько хлопает дверь, щелкает замок и Стас понимает – ночной гость уходит, еще мгновение и он скроется в одной из палат – или прямо в стене? - и тогда все, тайну не разгадать! Матерясь, как заслуженный деятель культуры на пенсии, Стас торопливо ковыляет наверх по лестнице. Любая попытка опереться на ушибленную ногу отзывается такой болью, что в глазах вспыхивают разноцветные круги, а матерное бормотание срывается на волчье завывание. Проклятая дверь почему-то не подается, замок клинит, что ли! Наконец, створка распахивается, Стас вваливается во второй этаж. В коридоре темно, слева бледным пятном горит настольная лампа дежурной по этажу, самой санитарки не видно. Правая половина тонет в темноте. Краем глаза Стас замечает смутное движение, слышен скрип несмазанных петель. Он поворачивается, взгляд фиксирует расплывчатую фигуру человека без головы на сером фоне открытой двери. Стас бросается вперед, фигура медленно исчезает, дверь закрывается …

Ушибленную ногу пронзает новая боль, сильнее прежней и мрачный коридор тонет в железном грохоте – пустое ведро кувыркается по полу, словно самосвал с металлоломом. Стас громко, во весь голос произносит короткое непечатное слово, передние зубы вонзаются в самый что ни на есть кончик языка, рот наполняется солоноватым вкусом. Заорать от еще одной болючей травмы Стас не успевает – его стон тонет в истошном женском вопле:

- Не трожь меня, падлеи-и-иц!

В светлом пятне настольной лампы появляется растрепанная голова санитарки – белесые кудри шевелятся, как волосы Горгоны, вытаращенные глаза горят бешенством, рот перекошен криком. Санитарка резво подскакивает, руки сжимают швабру, словно двуручный рыцарский меч. В эту минуту сшибленное ведро перестает кувыркаться, грохот стихает. Растрепанная санитарка окидывает посудину свирепым взглядом, затем поднимает голову. Сощуренные глаза сканируют коридор в поисках маньяка и насильника. Оглушенный новой болью, шумом и воплями, Стас окончательно теряется. В наступившей тишине отчетливо звучит тихий щелчок дверного замка. Краем глаза Стас успевает заметить, как неизвестный входит в палату. Бумажный лист задевает за край двери, раздается короткий хруст и газета мягко планирует на пол. Дверь захлопывается, наступает тишина. В коридоре вспыхивает свет, приближается стук шагов. Старый пол кряхтит и скрипит, с трудом выдерживая тяжелую поступь обозленной санитарки.

- А-а, вот это кто! Чего бродишь в темноте? Подглядываешь? – раздается свирепый голос.

- Ага, мечтаю хоть одним глазком … - кивает Стас.

Из прокушенного языка течет кровь, рот полон крови и слюней, скулы сводит от боли. Стас ищет глазами, куда бы сплюнуть.

- Знаю я нынешнюю молодежь … только и думаете об одном! – повышает голос санитарка. – Не смей больше подкрадываться ко мне. Иначе пожалуюсь директору, понял?

Стас только сейчас догадался, в чем его подозревают. От удивления он едва не давится собственной кровью.

- Что? Э-э … тьфу ты! … у тебя башню сорвало? Да столько бабла еще не напечатали, чтоб я на тебя смотрел!

Стас встает, машинально отряхивается. Не обращая внимания на онемевшую от злости санитарку подходит к двери. Пальцы сжимают ручку, Стас тянет дверь на себя, потом толкает – все бесполезно, замок держит крепко. Под ногами шуршит бумага. Стас машинально подбирает газету, прячет в карман. Получается, что неизвестный в полной темноте спокойно спускается на первый этаж, затем поднимается наверх, входит в палату и еще запирает за собой дверь. Стас оглядывается на дежурную по этажу. Та наконец-то сформулировала достойный – по её мнению – ответ, рот распахивается, как вдруг на площадке третьего этажа раздается ужасный грохот, доносятся глухие удары, будто кулаком в подушку лупят со всей силы. Что-то белое, похожее на ворох грязного белья, катится по ступеням. На лестничной клетке белый ком останавливается, миру являются толстенькие ножки в войлочных тапочках, кокетливо сверкают рейтузы василькового цвета. Из белого кома высовывается растрепанная голова и ночную тишину оглашает матерная брань.

- … ай! … уй! … поставили шкаф на лестнице! Да этих … поубивала бы на х… !

Это оказалась санитарка с третьего этажа. Услышав шум, любопытная дама средних лет и внушительной комплекции решила посмотреть, в чем дело. Но на пути крадущейся «пантеры» весом в полтора центнера оказался небольшой шкаф, который днем ранее вынесли из кабинета завхоза. Дальше, как в сказке – мышка бежала, хвостиком задела … Санитарка не обратила внимания, как ей в ягодицы требовательно уперлось нечто твердое. Лишь досадливо дернула задом и этого оказалось достаточно. Двухстворчатый шкаф с антресолями рушится прямо в лестничный пролет, все сметая на своем пути. «Крадущаяся пантера» теряет равновесие и катится следом, по пути собирая в охапку мусор, фурнитуру и обломки лакированной фанеры. Все это кубло с водопадным шумом приземляется на лестничной площадке, откуда в дальнейшее путешествие санитарка отправляется одна. Конец пути наступает только когда она упирается ногами в полураскрытые двери второго этажа. Поток ругани на мгновение прерывается – тетке надо набрать порцию воздуха.

- С приземлением, - вежливо наклоняет голову Стас. – У вас тут каждую ночь так весело? – спрашивает он, обращаясь к «своей» санитарке.

Та стоит ни жива ни мертва, грохот и шум перепугали ее так, что она вот-вот упадет без чувств. Стас подумал, вздохнул:

- Ладно девочки, развлекайтесь. А я пошел, мне на службу пора, - и с этими словами отправляется в свою каморку на первом этаже.

По коридорам интерната еще долго раздавались стук и шаги – санитарки спешно убирали следы ночного происшествия. Стасу было все равно, он не собирался помогать двум дурным теткам. Чтобы хоть как-то отвлечься от скуки, решил почитать газету. На грязном от времени и человеческих рук листе не все можно разглядеть, но одна статья привлекла внимание молодого человека.

«… в сущности, каждый день показывают одно и то же: президент сказал, президент посетил, премьер-министр провел совещание. Все эти «действа» рассчитаны на публику и не имеют ничего общего с реальной работой высших должностных лиц страны. Простой народ – электоральная масса! – должен знать, что избранники трудятся, не просиживают штаны от Гуччи в кожаных креслах, а работают в поте лица.

Странно, что результата не видно. Нет, уже не убивают среди бела дня прямо на улицах чиновников, бандитов и бизнесменов, но ведь это от того, что эпоха первоначального накопления капитала уже закончилась. Убивать все равно будут, но тише, скромнее. Зарплаты и пенсии растут с каждым годом. Но уже каждый знает – если увеличивают пенсии, вырастут и цены на все. Мы любим сравнивать себя с другими, стараясь при этом в себе, любимом, найти как можно больше положительного. Раньше равнялись на американцев – вот, мол, идеал счастливой жизни. Но как-то незаметно Америка отошла на задний план и сейчас все с завистью смотрят на Восток. Хитрые – а может, умные? – китайцы не крушили ломами то, что было создано раньше, не уничтожали страну «до основанья», чтобы потом начинать с пустоты. Они бережно сохранили все, справедливо полагая, что делить историю на белое и черное дело далекого будущего. Очень далекого. Китай сделал то, что в нашей стране когда-то называли НЭП. Новые возможности в сочетании с коммунистическим кнутом и совершили то, что называют экономическим чудом. Подумать только, до чего мы дошли – просто хорошую работу называем чудом!»