Сергей Алексеев - Утоли моя печали

– Согласен, самообладание блестящее, – похвалил Бурцев. – Пожалуй, его стоит наградить. Часами с надписью, ценным подарком… Но не слишком ли мудреная легенда? Черепа в какой-то пирамиде…

– В этом и есть суть замысла. Пойдите и расскажите кому-нибудь все эти ужасы. Допустим, своему шефу! И где вы окажетесь после этого? У Кащенко?

– Резонно, – одобрил Бурцев.

– Вот! Вот!.. И потому вы, Сергей Александрович, получив сей ценный материал, до сих пор не дали ему хода. Держите его у себя. А дали бы? Получили бы вы… часы с надписью?

– Они мне так и так ни к чему! Привык время определять по солнцу, на глазок. Счастливые часов не наблюдают.

– А если серьезно? – Скворчевский стал подчеркнуто обаятельным.

– Если серьезно? – Сергей встал и отнес магнитофон на кухню, придумывая на ходу способ, как бы привлечь внимание к своей квартире, – не придумал и вернулся. – Если серьезно, я давно ждал встречи с вами один на один. И уж надежду потерял, но тут вы и объявились. Материал действительно интересный, но сырой, неразработанный. А мы не привыкли подавать наверх сырец – требуют по крайней мере полуфабрикат. Тем более вы, как человек авторитетный, утверждаете, что это всего-навсего провокация против вашей службы.

– Я не сказал – провокация, – поправил Скворчевский. – Я сказал специальная легенда. Следует договориться о терминах.

– Разве это не одно и то же? Впрочем, в ваших оперативных делах я не очень-то и разбираюсь… – Бурцев сделал паузу, на глаза ему попал блок охранной сигнализации, установленный за вешалкой. Как хорошо, что успел поставить квартиру на пульт!

– Не прибедняйтесь, Сергей Александрович, – ласково заметил Скворчевский и улыбнулся. – Вы достаточно хитрый и прозорливый человек.

– И поэтому сначала получил предложение в Конституционный суд, а затем и к сотрудничеству? – Теперь следовало тянуть разговор, молоть ерунду, язвить, крутить и вертеть – лишь бы не дать Скворчевскому быстро принять окончательное решение.

Точнее, не принять, поскольку оно уже принято – Бурцева из своей квартиры не выпускать ни в коем случае! Лишь оттянуть финал. А судя по тому, как радушие в голосе Скворчевского превращалось в елей, времени осталось не много.

– Вы правы, мы скрупулезно подыскиваем кадры для своей службы, согласился Скворчевский. – И поэтому не знаем провалов.

– Кстати о провалах, – вспомнил Сергей. – Сейчас я вам покажу одну вещицу. Минуту!

Он скрылся в зале, включил свет и, прежде чем открыть книжный шкаф, открыл окно. Ночной прохладный ветер ворвался в закупоренное помещение и вздул легкие занавески.

– Сейчас! – крикнул Сергей, перебирая книги. – Не скучайте там!.. –

– Да, пожалуйста! – великодушно согласился невероятно покладистый гость.

Сигнализация на пульте милицейской охраны уже сработала. Теперь оставалось выдержать минут пять, пока сигнал передадут на патрульную машину и она примчится по тревоге.

Если, конечно, примчится…

Скворчевский тоже не терял времени даром, пока отсутствовал Бурцев: скорее всего, передал какой-то условный сигнал своему напарнику за дверью и теперь стоял у входа.

Или что-то заподозрил?..

– Послушайте! – Сергей открыл книгу по старой закладке. – Между прочим, отчленять головы у исторических личностей и делать из них окованные золотом чаши для вина – древний ритуальный обычай. Вот здесь есть замечательная история о гибели Великого князя Святослава. После разгрома им государства Хазария его убили каким-то странным образом на Балканах. Вероятно, заманили в ловушку. Затем отняли голову, выварили ее и оправили в золото. Слышали об этом?

– Ну разумеется, – улыбнулся Скворчевский. – А где же ваша… вещица?

– Какая вещица?

– Вы сказали, покажете вещицу, говорящую о провале.

– Вот я ее и показываю! – Бурцев потряс книгой. – Все летописи отмечают такой факт. А им полагается доверять. Разве это не провал? Допустим, операции «Пирамида»? Думаю, что кубок из княжеского черепа лежит где-то в ее основании.

– Замечательная фантазия, – одобрил гость, проявляя интерес к квартире и будто бы тоже оттягивая время. – Вы не пробовали писать… исторические романы?

– Вы считаете, у меня получится?.. Вот когда начну работать в Конституционном суде и появится свободное время, возможно, и попробую. Сейчас многие пишут если не романы, то воспоминания…

Бурцев понял причину интереса к квартире: Скворчевский готовился к обыску. И можно было себе представить, что будет здесь, допустим, через час. Перетрясут все, взломают полы, сдерут обои, разберут мебель, но пока не отыщут тайника, пока не убедятся, что оригинал пленки и все копии у них в руках, отсюда не уйдут.

И после этого могут отпустить Бурцева, предварительно объявив, например, психически нездоровым…

Устранять его Скворчевскому невыгодно, слишком велик интерес к Стране Дураков, к Усть-Маеге. Скорее всего, повезут туда под негласным конвоем.

Что-то они слышали о царских косточках, но о письме Тропинина вряд ли знают. И это известно Генеральному и, конечно же, Фемиде, так что негласная проверка материала прежде всего обусловлена… опасностью, исходящей от этой спецслужбы.

А если это так, можно сделать вывод: история с костями, найденными близ Екатеринбурга, и катавасии с их признанием и захоронением – операция, проводимая Скворчевским.

Как вариант – для того чтобы скрыть всяческую информацию об операции «Пирамида». Что, если Елизарова повесили на дыбу и вытряхнули из него все, что тот выдал и что сейчас услышал начальник спецслужбы?

Но если об этой крупномасштабной дезинформации знала Фемида, какого же черта не предупредила? Или хотя бы намекнула!

– Работа в Конституционном суде сейчас весьма сомнительна. – Генерал, как бы освобождая проход, придвинул дорожную сумку к банкетке и сел. – Вы никак не хотите пойти навстречу, предлагаете исторические дискуссии, лавируете. Неужели не понимаете, что все это – напрасно?

Бурцев слушал его вполуха, сосредоточась на шумах, доносящихся сквозь открытое окно в зале. Там лишь ветер всхлопывал занавесками. Между тем Скворчевский плотно придвинул к себе сумку, тем самым лишив Бурцева возможности достать оружие.

А самое опасное – в сумке находились ксерокопии письма Тропинина и берестяной грамоты…

Сам виноват, сделал глупость и не унес сумку на кухню. Можно было бы спрятать бумаги, даже достать пистолет, когда ходил за магнитофоном, тем более кобура сверху лежит…

Начать игру в соглашательство тоже нельзя – вдруг у ментов не сработала сигнализация или вообще плевать они хотели на проникновение, на то, что в квартире, поставленной на охрану, открыто окно и горит свет?