СкальдЪ - Черный гусар [СИ]

А так, все обошлось. Заметив нашу конницу, беки с проклятием принялись разбегаться. Сколько-то народу удалось порубить, но большая часть буквально растворилась среди садов, ближайших кишлаков и гор. Джура-бек увел основные силы в Шахрисабс. А из развалин дворца, не веря своему счастью, медленно выбирались окровавленные, перевязанные защитники. Их встречали, как героев. Штемпель стал подполковником. Великий русский художник Верещагин получил Георгия 4-й степени. С немалым риском для жизни он умудрился спасти нескольких человек, и простые солдаты прозвали его Выручагиным. Оффенберг за ночной марш и спасение осажденных получил Анну 2-й степени.

Последним аккордом стала попытка восстания, предпринятая Сеид Абдумаликом, старшим сыном эмира. Абрамов без особого труда разгромил все те силы, что тот смог собрать, за что получил генерал-майора и стал главой вновь образованного Зеравшанского округа. В его состав вошли Самаркандское и Катта-Курганское отделение.

Победу в Ташкенте отмечали шумно. В Петербург отослали несколько депеш. Все близлежащие государства поняли, что Россия в Среднюю Азию пришла надолго. Бухарский эмират был поставлен в вассальную и экономическую зависимость от России, признал за ней все завоевания, сделанные с 1865 г., обязался уплатить контрибуцию в размере 700 тысяч рублей и предоставил право свободной торговли русским купцам во всех городах эмирата. Вдобавок Бухара вынуждена была отказаться от порочной практики рабства, и выпустила всех невольников. В Ташкент вернулось свыше четырех тысяч русских крестьян, ремесленников и всех прочих, кому ранее не повезло, и кто уже не надеялся оказаться на свободе. Не уверен, но кажется, что по сравнению с прошлой историей, Россия получила чуть более выгодные условия мира. Скорее всего, на данный факт повлияло пленение эмира Музаффара, которому Кауфман через некоторое время позволил вернуться в Бухару.

Так закончилась война. Кому-то она принесла смерть и увечья. И все равно, большая часть офицеров и солдат выглядели удовлетворенной. Да и Россия твердо и уверенно показала свою силу.

Вернувшись в Ташкент, гусары некоторое время наслаждались плодами победы и банально гуляли. Но мне время терять было нельзя. Офицерам положен четырехмесячный отпуск один раз в два года. Я свой заслужил честно, и сразу же начал готовится к вступительному экзамену в Академию Генерального Штаба.

Насколько я помнил, сейчас у России намечалось относительно спокойное время. И подобной передышкой следовало воспользоваться.

До сих пор стоит перед глазами, как товарищи устроили мне замечательную пирушку в ресторации «У Ермолаева».

— Ждем обратно, Мишель! — заверил Некрасов.

— Мы еще с тобой повоюем, Миша! — с Тельновым, ставшим подполковником и занявшим предыдущее место Оффенберга, мы выпили на брудершафт и крепко пожали друг другу руки. А новым командиром 1-го эскадрона назначили Эрнеста Костенко. К своим обязанностям он собирался приступить сразу же, как только выздоровеет.

— Возвращайся, Соколов! Ты нам нужен! — более официально говорил полковник и новый командир Александрийских гусар барон Оффенберг. Да и остальные офицеры, кроме двух-трех, отношения с которыми желали лучшего, всячески огорчались от разлуки и твердо надеялись на будущую встречу.

Попрощался и со своим верным Шмелем. Брать его с собой не имело смысла, а в Ташкент, если все сложится хорошо, я вернусь не скоро. Так что коня я подарил Андрею. Шмель смотрел на меня грустными глазами и все понимал, но Некрасов обещал о нем хорошо заботиться.

В дорогу я отправился с одним лишь Архипом. Правда, вещей с собой вез много. Разведка всюду успевает первой. Да и трофеи с поля боя никто не отменял. А так как Архип парнем оказался хозяйственным, в чем я его всячески поощрял, то со мною отправились несколько сундуков, ящиков и чемоданов.

За прошедшее время Кауфман сумел наладить замечательную сеть почтовых станций вдоль всего пути. До Казалинска мы добрались за пять суток. Двенадцать потребовалось, чтобы оказаться в Оренбурге. Летом по пустыням и степям путешествовать можно быстро, главное чтобы имелась вода и свежие кони. С водой мы недостатка не испытывали, да и коней меняли на каждой станции.

От Оренбурга за неделю добрался до Саратова. Родной дом был все ближе. Письмо родным я отправил заранее, когда прояснились мои планы, но точного дня возвращения семья не знала. К тому же я не особо распространялся о последних успехах. Они наверняка еще считали, что я оставался поручиком, что совсем не плохо, в мои-то годы. В общем, я рассчитывал на сюрприз.

Полина Соколова выросла красивой и воспитанной девушкой. Наедине мама не раз говорила, что у нее «бездонные голубые глаза и чувственные губы». Густые волосы она заплетала в косу, а украшениями не увлекалась, обычно ограничиваясь серьгами и бусами. Девушка старалась так их подобрать, чтобы они наиболее выгодно подчеркивали ее красоту. В волосы она часто вплетала ленты, а платья ей нравились с широкими пышными турнюрами и завышенной по последней моде талии.

И об уме она не забывала. Семья наняла репетитора, почтенную госпожу Берг, которая готовила ее к поступлению в Мариинскую женскую гимназию. Через неделю Полина планировала отправиться в Петербург и проучиться там шесть долгих лет, если все сложится благоприятно. Мама окончила институт благородных девиц, а ей же выпала честь учиться в недавно открытой гимназии. Девушка уже начала собирать вещи и немного волновалась, думая о новой жизни.

Но в тот день все эти мысли и заботы покинули её сердце. Семья отмечала мамин День ангела. Собрались все, кто только мог. Отец, брат Митя, постаревший ротмистр Александров с супругой, хозяин шелковой фабрики Илья Петрович Сонов с женой Екатериной Дмитриевной, помещики Титовы и отец Василий. А еще на праздник пригласили земского врача Петра Голубева. Он заменил умершего год назад Жилова.

Голубев был молод, но недурен собой и робко пытался оказывать Полине знаки внимания. Сама девушка его в качестве ухажера, а тем более будущего мужа, не видела, и прямо так и сказала, когда пришло время объясниться. Но Петр окончательной надежды не терял.

Жаль только, что в такой замечательный день отсутствовал Михаил. Он продолжал служить в Туркестане и вроде как собирался домой в отпуск, но задержался. Брат писал письма — слишком редко, по мнению матушки и самой Полины. Мама вообще подозревала, что тот что-то скрывает, что в Азии ему приходится тяжело, что он ранен или случилось нечто нехорошее.

Погода выдалась чудесной. Обед прошел в веселой атмосфере. За последние годы семья крепко поиздержалась и несколько снизила свои траты. Расходы на Михаила, на Митю и теперь и на саму Полину крепко ударили по их благосостоянию. Оплата обучения в Мариинской гимназии подразумевала сумму в 180 рублей ежегодно. Так что приходилось экономить и встречать гостей куда скромнее, чем раньше.