Лидия Обухова - Пограничные характеры

Никогда и в мыслях не было, что воспоминания так трудны.

Не потому, что прошлое затмилось. Напротив, отступя на тридцать лет, — а это сердцевина любой человеческой жизни, — оно приобрело особую выпуклость, высветлилось и откристаллизовалось, хоть режь его ножом — так твердо, монолитно.

Но незабытое, оно оставалось долгие годы и недотрагиваемым. Возникло обманчивое впечатление, будто вернуться в него будет безбольно. Вышло иначе. Память стала биться, как живое сердце, со стоном, с натугой.

Думала — чего веселей воскресить пером благословенную весну сорок пятого года, когда сам воздух, казалось, излучал ликование?

Стихи писались ливнем, сами собою…

Нет. До того мая, до той Победы лежал длинный путь. Не перескочить его с маху и на листе бумаги. Запнешься, как над пропастью, у рубежа двадцать второго июня.

Но для чего вспоминать? Для того лишь, чтобы вновь разбередить душу? Или покликать в житейском лесу сверстников: «слышите меня, ребята?» А в ответном зове насчитать много что два-три одиночных голоса…

Может быть следует всколыхнуть воспоминания затем, чтобы приложить к большой Истории свою собственную выстраданную быль? Поведать ее тем незнающим, что родились уже по-за грозой, даже краешком глаза не ухватив кромешной мглы облака, неотвратимо плывшего на нас, но, будто сильным встречным ветром, прогнанного русскими пушками, а вернее, самим слитным дыханием народа?..

Увы, все это метафоры. И хоть нет в них лжи, не они убедят. Память о войне — наше общее достояние. У всех одинаковое право на печаль возле заросших могил. Перед лицом великого потрясения не было ни более заметных, ни менее заслуживавших память. Ах, на всех, на всех достало и горечи потерь и величия победы! Мы — народ, и стояли за свое Отечество. Этим все сказано.

Я передам, что знаю о первых выстрелах на границе.

Сразу хочется отвлечься от таких всеобщих первоначальных ощущений войны, как неожиданность и растерянность. Приготовления сопредельных держав были видны на заставах невооруженным глазом по крайней мере за неделю. В захолустные немецкие, польские, румынские городки входили войсковые части, устанавливались орудия…

А растерянность… ну, какая может быть растерянность у людей, которые из года в год жили неусыпным ожиданием вот такого взрывного момента? Нет, заставы были начеку и дрались с полным пониманием происходящего. Они свой долг выполнили: выстояли первоначальным заслоном кто часы, а кто и сутки.

Много июньских ночей повторилось с тех пор. Кому-то она была последней.

Казалось, от начала мира не вставало еще над нашей Родиной столь безмятежного утра! Небо долго голубело поздними сумерками и без перерыва засветилось раковинками белых облаков.

Проведем мысленно извилистую линию по западному рубежу от литовского города Таураге, где накануне по улицам допоздна разгуливала компания моих одноклассников, очень довольных собою, потому что мы счастливо перемахнули экзамены, перешли в следующий класс и жили предвкушением каникул, — и до реки Прут, знакомой мне тогда лишь из курса географии.

В ту ночь воздух на границе был особенно душистым, травяным. В камышовой излучине Прута тянуло легким туманцем. Предрассветная прохлада мирно соседствовала с нагретостью ночи, как бывает и с человеком, которым владеют одновременно дрёма и бодрствование.

Начальнику 5-й заставы Кагульского пограничного отряда Василию Михайловичу Тужлову сравнялось в ту пору двадцать восемь лет. Невысокий ладно сбитый волжанин. Праправнук кутузовского солдата, который, по преданию, вернувшись победоносно из Парижа, не смог да и не захотел оставаться бессловесным крепостным, а пустился в бега, колесил по Руси, пока не осел на Волге. Но до конца дней тужил по покинутой родимой деревеньке — оттого и прозвание ему стало Тужлов. Таким образом, командир Василий Тужлов был кровно связан не только с революцией — его дядя служил на «Потемкине», а старший брат Федор был красногвардейцем, — не только с начальными шагами коллективизации — вдова солдата первой мировой Лукерья Тужлова, не колеблясь, вступила в артель «Красный огородник», что на царицынских пойменных лугах, — не только с пятилетками, потому что сам участвовал в возведении Сталинградского тракторного завода, собирал первые тракторы, — но и с более давними этапами русской истории. Не достигнув тридцатилетнего возраста, он имел наполненную биографию, хотя главные события в его жизненной повести только разворачивались.

Положение тужловской заставы было таково, что еще с осени на уязвимом участке излучины между двумя мостами пограничники стали спешно строить дзоты в три наката: беспокойны закордонные соседи! В январе было два серьезных нарушения границы. Один бой длился несколько часов. Под Тужловым убило коня. Нарушителей взяли в тиски тремя станковыми пулеметами, но сами не переступили черты; на чужой территории наших следов не оказалось. Это и потушило провокацию. Противная сторона объяснила инцидент случайным выстрелом неопытного новобранца…

Субботний день двадцать первого июня прошел на заставе обычно: мылись в бане, писали письма родным. Только этим письмам не суждено было дойти.

Сам Тужлов то и дело прислушивался к подозрительному шуму в приграничном городке: голосов нет, но топота многих сапог не скроешь. Вскоре после вечерней поверки, когда летнее солнце стояло еще довольно высоко, приехал военком комендатуры Иван Иванович Бойко. Снял зеленую фуражку, обтер лоб с залысинами, подровнял гребешком блондинистые волосы. Вполголоса спросил, кивнув на запад:

— Как себя ведут?

— Слетелись пернатые со всех сторон, товарищ старший политрук.

— А к нам перелетать будут?

— Думаю, да.

Поздним вечером судьба подарила Василию Михайловичу последнюю радость мирного времени: ему позвонили из отряда и поздравили с присвоением звания старшего лейтенанта…

Сейчас трудно установить с достоверностью, где прозвучал самый первый выстрел. Возможно, что и на тужловской заставе. Она выдавалась мысиком на чужую сторону, была плотно загорожена камышовыми протоками; до деревни Стояновки, где жили болгары (на Пруте население пестрое), далековато. Заставу хотели взять без шума, врасплох. Закрепиться и обеспечить переправу войск и танков через оба моста.