Надежда Соколова - Его любимая ведьма [publisher: SelfPub]

Деревянные домики в древнерусском стиле, с резными ставнями и крылечком, соседствовали с каменными домами с флюгерами на крышах. Каждому сословию выделялся свой квартал, и купцы могли прожить всю жизнь в своем районе и ни разу не появиться, например, у голытьбы или мастеровых.

Я долго ругалась, узнав о таком поистине кастовом делении.

– Заниматься народным просвещением я точно не стану, – отрезал Кощей в ответ на мою гневную проповедь. – И тебе не дам. У нас других дел хватает. Тем более, что мои люди самых талантливых из любой среды отмечают и продвигают наверх. Так что те, кто умнее других, не пропадут.

– Ну да, в своем квартале, – фыркнула я. Но спорить дальше не стала – бесполезно.

Кощей открыл портал из холла этого дома в холл дома столичного, чтобы не шокировать жителей нашим появлением словно из-под земли. Народ тут, конечно, магов не боялся, но от удивления мог и чем-то тяжелым «приласкать».

Хоромы у Кощея, как у правителя государства, были построены из камня. Внутрь давался доступ только двум-трем советникам, приближенным к персоне «царя-батюшки» и иногда появлявшихся на Земле. А потому никого не могли шокировать ни иномирная техника, ни обстановка, непохожая на ту, к которой привыкли обычные жители.

Напольное зеркало в человеческий рост, фарфоровые вазы, высокие, длинные, по углам, на потолке – многорожковая люстра с «висюльками», как я называла этот элемент декора. На полу – ковер, широкий, ворсистый, теплый. На стенах – панно с изображениями диковинных зверей и птиц. Один носорог в обнимку с гепардом чего стоит.

В общем, обстановка сразу же давала понять: здесь живет далеко не бедный человек.

Вещи мы с собой не брали, а потому и из дома вышли сразу же, в традиционных нарядах. Женщины – в сарафанах, мужчины – в штанах да рубахах. Это во дворце, дома, я могла позволить себе джинсы – челядь уже привыкла к капризам супруги господина. Здесь же следовало соблюдать вековые традиции, чтоб их.

Первым делом, по шумной, мощенной крупным камнем мостовой, мы внушительной толпой отправились к магазину готового платья. Ника заартачилась, заявила, что на портних у нее времени нет, нужно и учиться, и эксперименты ставить, а потому лучше погулять по магазинам один раз, но выбрать нужное, чем выстаивать манекеном часами в различные дни. Я спорить не стала: нет, так нет. Лишний повод посетить столицу.

Платья и сарафаны, в том числе и ярко расшитые, нарядные, продавались в самом центре столицы, под яркой вывеской с изображением разных нарядов. Высокая дородная женщина в длинном платье, закрывавшем ее тело с головы до ног, наметанным взглядом оценила и качество нашей одежды, и представительный вид Кощея с отцом, и обережные узоры на женских сарафанах.

– Добро пожаловать, гости дорогие, – расплылась она в приторной улыбке. – Чего изволите?

– Покажите нам сарафаны, – попросила я. – Такие, которые можно было бы на свадьбу надеть.

Продавщица недовольно сверкнула глазами, но объяснять клиентами, что по традиции невеста обязана сама сшить и украсить свадебный наряд, не стала, вместо этого повела рукой вглубь зала:

– Прошу за мной.

Мужчины отправились выбирать наряд жениху, женщины – невесте.

– Вот почему сарафан, а? – буркнула себе под нос Ника, оглядывая многочисленные ряды с одеждой. – Почему не платье?!

– Потому что традиция, – хмыкнула я. – Скажи спасибо, что я тебя не посадила бисером расшивать свои наряды.

– Злая ты, мам, жестокая, – с придыханием выдала дочь и отправилась выбирать сарафан, в котором пойдет к алтарю.

Мы с мамой, недолго думая, взяли себе по сарафану, обычному, белому, решив дома перед торжеством, довести их до ума, и отошли к окну.

Ника между тем решила показать себя чересчур придирчивой клиенткой. То подол слишком яркий, то обережные знаки нашиты не там, где надо, то рукав широкий. Претензии сыпались, как песок из дырявой бочки.

На десятой модели я не выдержала, сдернула с вешалки первый попавшийся сарафан и буквально насильно впихнула его в руки Нике.

– В жабу превращу, – выдала я самую убойную свою угрозу. – И Ваньку заставлю поцелуем расколдовывать.

– Злая ты, мам, жестокая, – повторило недовольное дитя и отправилось рассчитываться за вещь.

Небосвод сегодня новый,

Свежий, светлый, бирюзовый,

За ночь мылся он дождем,

У зари он занял, рано,

И белила, и румяна,

И лазурности притом,

От лучистой желтой пыли

Облака его прикрыли

Вскипом белых покрывал,

И звенит наш день веселый,

И припали к розам пчелы,

Нежа розовый бокал.

К. Бальмонт. «Новый день»

Выбранные вещи, тщательно упакованные в бумажные пакеты, Кощей отправил порталом в городской дом. После этого, довольная, что одной проблемой теперь меньше, Ника заявила, что хочет погулять по постоянной ярмарке, раскинувшейся в районе купцов. Мол, и украшения подобрать, и на людей посмотреть.

– И себя показать, – добавила я ехидно.

– Ага, – согласилась Ника. – Мне ж потом не до того будет.

И правда. Отправиться на ярмарку вдвоем с Ванькой после свадьбы? Да вы что, никогда!

Многочисленные ярмарочные ряды протянулись чуть ли не на несколько километров. Продукты, напитки, промтовары, саженцы, семена, оружие, ткань, книги, украшения, старинные вещи – чего тут только ни было.

Мы ходили по рядам, смотрели, приценивались. Решили не разделяться и сначала удовлетворить прихоти женщин, потом прогуляться к нуждам мужчин. Я старалась не думать о финансовой составляющей вопроса, хотя моя личная жаба квакала все громче. Зачем, спрашивается, Ника схватила тот украшенный драгоценными камнями гребень, если у нее есть обычная земная расческа? А кольцо! Да мне от той цены, что за него просили, сразу плохо стало! А ткань! Моя любимая дочь терпеть не может портных, а тут вдруг прикупила целых два рулона яркой хлопчатобумажной ткани! Разорение!

– Успокойся, – хмыкнул рядом Кощей, – прекрати дышать, как паровоз. В конце концов, ты не каждый день ее замуж выдаешь. Пусть побалует себя.

Я только недовольно фыркнула. Значит, как я двойняшкам вещи покупала, так транжирой назвали, а тут – «пусть побалует себя»! И вот где здесь логика?!

Купив у лотошников несколько ватрушек, мы удовлетворили голод и уже собирались возвращаться домой, когда из-за угла очередного ряда на нас налетело нечто маленькое, грязное и жутко кричавшее. «Нечто» взлетело по чистому сарафану Ники, оставляя на нем грязные следы, и устроилось на плече, тяжело дыша.

– Вася? – распознала я в грязном создании нашего домашнего кота.

Тот ответить не успел – следом, сшибая все на своем пути, вылетела торговка, дородная бабища в три-четыре моих обхвата.